Max Austen - Спаси мою душу

Теплая рука коснулась живот Олеся. Ощупывая живот, охотник заметил:

— Не белет его вода, милая. Пишем, что маг устойчив? Или еще попытаем?

— Чего жалеешь-то? Литров двадцать — минимум. Еще и соли добавить можно.

Жидкость вновь полилась в горло. Олесь захлебывался, ему казалось, что он тонет. Тонет обессиленным, беспомощным и бесполезным. Вместе с водой в него вливалось сомнение. Правду ли сказала Катерина? Неужели люди настолько жестоки?

— Олесюшка, пытаем тебя не мы, а народ, — звенел в ушах хохот Катерины.

Жалость к людям бесследно исчезла. Ненависть накрыла волной. Несколькими кабинками дальше раздался страшный крик Матвея. И в душе Олеся что-то оборвалось.

Олесь поправил мокрую футболку и остановился, не веря, что пытка кончилась.

— Шевелись! — Катерина завела ему руки за спину и вывела из кабинки.

Из другой кабинки, медленно ступая, появился едва живой парень, с головы до ног залитый кровью. Слепо он направился к столу, за которым сидел и заполнял бумаги Сериалов. Олесь не сразу распознал, что обезображенный парень — Матвей. Ноги Матвея неуверенно подкосились, и он упал.

— Нет! — Олесь вырвался из рук Лисицыной и метнулся к нему. Синхронно охранники взяли под прицел обоих.

Олесь боялся дотронуться до близкого человека. Кровь сочилась из каждого проколотого места. Проколов было меньше всего на лице и руках, но и те казались изуродованными до неузнаваемости.

— Матвей, я здесь! Матвей! — Олесь робко прикоснулся пальцами к его щеке.

Парень лежал неподвижно и открывать глаза не собирался. Олесь прислонился ухом к губам и прислушался. Затем резко вскочил. Один нервный охранник выстрелил, но промахнулся всего на сантиметр от лба.

— Он не дышит! Слышите?! — закричал Олесь, переходя с крика на рыдание.

— Да всего лишь цалапина, — из кабинки появился Алексей.

Олесь упал рядом с возлюбленным и забился кулаками о пол. Полетели брызги крови. Пахло: то ли кровью, то ли смертью. Рядом села на корточки Катерина.

— Жутковато изуродовали люди твоего паренька, не правда ли?

Вцепиться охотнице в горло и задушить, разбить ей голову, утопить в соленой воде, выжечь глаза, сварить в кипятке — лишь самая малая часть того, что Олесю захотелось сделать с ней. Он обернулся.

— Убей меня! Убей!

— О, нет, миленький, — с лаской в голосе сказала она, — есть идейка выгодней…

Алексей велел двум охранникам взять тело Матвея. Катерина придвинулась ближе и прошептала Олесю:

— У нас в тюрьме есть маг, умеющий исцелять других. Если твой паренек еще жив, он его подлечит. Но услуга за услугу: нам нужны маги-охотники. Что скажешь?

Он вцепился ей в плечи и поблекшими зелеными глазами сказал: да.

Тишина посетила сто шестнадцатую камеру. Как объяснила Лейсана, в зданиях подобного типа комнаты нумеруются так: первая цифра означает этаж, а другие две — порядковый номер. Для Стасика это стало хорошей новостью. С первого этажа легче сбежать.

Стасик, как и все, сидел молча, прислонившись к стене. На его левой руке, где должен был быть мизинец, свисал грязный красно-черный бинт. Ему отрезали палец за непослушание. Во время пытки на электрическом стуле он схватился за охотника и убил его током.

Прижавшись к парню, полулежала Аксинья и мечтательно улыбалась, уперев взгляд куда-то вверх. Ее платье успело запачкаться и порваться в нескольких местах. Она считала, что им повезло, ведь после пыток все живы. Олесь не понимал: как можно чувствовать себя хорошо, когда друзья изнывают от боли? Аксинье и пытки были нипочем. Ее истязали магией, но что и как это — она не объяснила.

Матвей вернулся в камеру неизменно хмурым. Зато живым и без намеков на раны, что не могло не радовать. Матвей одобрил сделку между Олесем и охотниками и сказал, что нужно договориться и друзьям: лучше быть хищником, чем жертвой. Никто от идеи в восторге не был. Но в шкуре министерской пешки сбежать проще.

Марк обдумывал новость. Он сомневался. Полагал, Лисицыны откажут им в просьбе пойти вслед за Олесем. Лидер внимательно изучал лицо каждого, кто находился в камере. Не хватало Лейсаны и Хмылки. Лейсану все еще пытали музыкой. Варвара сказала, для новичков такая пытка длится сутки. Хмылка скрылась в туалете сразу как вернулась из сто второй комнаты. Следы ее крови все еще влажно блестели на полу.

— Решено. Будем проситься, — прогнал тишину Марк.

Варвара прыснула со смеху.

— Вы серьезно считаете, что станете охотниками и сбежите? Умоляю. Нет шансов. Я точно знаю. Сериалова помните? Он влюблен в меня. До вас я больше года находилась здесь в одиночестве, и Дима часто приходил, общался со мной. Он-то и рассказал, через что прошел. Жаждете переметнуться? Вперед! Но учтите. Сначала один месяц вас тренируют, еще два после — с глаз не спускают. Первые три с половиной года живете под «охотничьим арестом», то есть привязаны к кураторам. Только на четвертом году заметите: вам доверяют. Из тюрьмы сбежать шансов больше. И это при том, что выбраться отсюда не-во-змо-жно.

— Если Сериалов влюблен в тебя, почему ты еще здесь? — подняла голову Аксинья.

— Потому что он — трус и слабак. И я лучше сгнию в камере, чем стану одной из этих.

Через три дня придет приказ о назначении Олеся Азарова магом-охотником. Катерина сказала, из-за торжествующего в стране бюрократизма многие дела затягиваются на недели, и по современным меркам семьдесят два часа ожидания — очень даже быстро. Она пообещала, что его больше не тронут. На просьбу не трогать сокамерников она только рассмеялась.

— Как думаете, правда, что люди хотят нашей смерти? — едва слышно спросил Олесь.

Варвара указала на него пальцем и со скепсисом взглянула на Матвея.

— И он — твой парень? Небо и земля.

— А что такого? — недоумевал Олесь.

— Ты случаем не из параллельного мира? — Олесь теперь заметил, что голос у Варвары грубый. — Три часа назад тебя пытала Катерина — самка из отряда приматов. И еще пять или шесть миллиардов приматов хотят сделать с тобой то же самое. В каком месте ты увидел у них желание тебе помочь?

Проскользнувшая между ног Сатана привела Олеся к мысли: быть человеком разумным само по себе уже наказание. В нем зарождалось странное и прежде незнакомое чувство. Неприятное, противное и пугающее. Кажется, он ошибался в людях.

Потрепав хаски, Олесь поднялся и направился в туалет. Матвей встал, чтобы последовать за ним, но жестом ладони Олесь попросил остаться. Он перешагнул пятна крови и оказался по другую сторону двери. Когда-то белые, но теперь кровавые кроссовки вновь наступили на страшную, пахнущую железом, жидкость.

Под раковиной, скорчившись, лежала Хмылка. Светлые волосы девушки слиплись и окрасились от крови. Открытые глаза неподвижно смотрели на стену. Изредка они закрывались. Олесь не мог угадать: отчужденное поведение подруги связано с мощной вспышкой гнева в лесу или с попаданием в тюрьму?