Max Austen - Спаси мою душу

Завидев еще одного охотника, в прицеле выискивавшего магов, Хмылка устремилась к нему и атаковала волной обжигающей энергии. Пистолет-пулемет скривился под потоком и сделался негодным.

Бестелесную Хмылку затрясло — это упал Матвей. Его бил толстяк Сериалов. Хмылка силой взгляда метнула в него нож, валявшийся у ног друга. В ее душе в этот момент жило только одно чувство — ненависть. Нож до конца вошел в горло. Толстяк упал на Матвея с Хмылкой, заливая их кровью. Ненависть разрослась еще сильнее, нож в шее ей показался слишком маленькой местью за предательство. И, с беззвучным криком, она подлетела к Сериалову. Его тело разорвало в ошметки.

— Красный код. Требую наряд в изолятор под номером двести два. Повторяю: красный код, — объявившаяся Лисицына бросила рацию в карман белого халата и достала пистолет.

Выстрелы. Первый, второй, третий. Четвертая пуля попала Аксинье в ногу, и она упала. Стас помог ей подняться, но тут его схватил Лисицын, выбравшийся из-под завалов.

— Куда, мышата, намылились? — Алексей свирепо раздул ноздри.

Хмылка собиралась разорвать на куски одного из Лисицыных, но ее вновь затрясло, а через несколько секунд она очнулась в теле. Матвей сцепился с двумя охотниками, а перед ее лицом нависла Катерина.

— Вот и твоя расплата, мерзкая сучка, — пистолет в руке Катерины нацелился ей в лоб.

Хмылка сделала то, за что и была так прозвана, — ухмыльнулась. Стоявшая за плечом Варвара ударила Лисицыну куском бетона. Охотница грохнулась рядом. Вставая с раскрошившейся плиты, бывшей когда-то полом, Хмылка проследила взглядом за друзьями и заметила, что нет Сатаны. Но мысли о собаке испарились, как только она вспомнила о доме на колесах.

— Все за мной! За этими завалами стоит наш автодом!

Хмылка переступила через Сериалова и поспешила вскарабкаться на покосившуюся стену.

— Осторожно, здесь провода. Током не ударьтесь, — пыхтя от усердия, предупредила она.

Стена опасно накренилась, готовая упасть и раздавить Аксинью, зажимавшую пальцами рану в ноге. Не понимая, почему друзья медлят, Хмылка еще раз пробежалась взглядом. Взгляд приковал Алексей, прижавший к себе Стаса. Он обхватил его за шею и держал нож в готовой позиции, чтобы перерезать горло. Никто не смел приблизиться к главохотнику.

— Отпусти парня, и я оставлю тебя в живых, — прохрипел Матвей.

Лейсана, решив, что психопат все равно убьет Стаса, занялась переправкой Аксиньи через обломки. Аксинья упиралась и не желала уходить. Кутилова тихо всхлипывала, осознавая безнадежность: глаза Алексея горели одержимым огнем.

Печальные карие глаза Стаса уткнулись в Олеся. В них читалась просьба: хватай Ксеню и беги. Хватай. И беги.

Легкое, но быстрое движение рукой. Истошный вопль Аксиньи. Яркая темно-алая кровь залила красную клетчатую рубашку Стаса, быстро добираясь до рваных джинсов. С той же мольбой в глазах лишенное жизни тело упало у ног Алексея.

— Ну, кто следующий? — оскалился Алексей.

Матвей и Хмылка действовали как одно целое. Они потащили Олеся, Лейсану и Аксинью за стену на рухнувший потолок. Аксинья упала, расцарапала ноги и прокричала:

— Я останусь! Уходите!

— Не время артачиться. Встала — и пошла! — заорала Хмылка. Краем глаза она следила за Лисицыным, спокойно наблюдавшим за ними.

Варвара успела перебраться и уже бежала к автодому. Хмылка посчитала, что Варвара может уехать без них, и поторопила друзей.

— От смерти не уйти! — вслед за словами поднявшейся Лисицыной раздались выстрелы.

Матвей, Олесь и Лейсана перелезли к Хмылке, и плиты начали рушиться. Опасаясь напороться на оголенные провода или быть заваленными, вчетвером они добежали до автодома. Варвара открыла им дверь.

Дружественно махая хвостом Сатана завертелась у ног. Хмылка почувствовала облегчение.

«Все хорошо будет, я думаю». Матвей не мог выбросить из головы излюбленную Аксиньей фразу. «На наших аурах нет оттенка близкой смерти». «Мы справимся». Ее слова.

Пока Варвара вела автодом, Лейсана сидела рядом с ней, а остальные расположились по разным уголкам «комнаты» — Хмылка и Матвей на боковом диванчике, Олесь прятался от реальности уткнувшись в подушку на кровати. Сколько времени прошло с момента их побега — сложно было определить. Может, час. Может — больше. Они блуждали по улицам Казани. То, что они в столице Татарстана, самой терпимой к магам республике, Варвара догадалась, узнав Пороховое кладбище рядом с Московским районом. На этом кладбище ей часто доводилось ночевать.

Совсем скоро Варвара заглушит двигатель, и всем останется только взять вещи и уйти.

«Были бы вещи», — Матвей горько усмехнулся. — «Странно, что охотники не слили топливо из бака. Не предусмотрительные».

Матвей поднялся, чтобы найти одежду. Он и Хмылка были пропитаны кровью и чем-то еще. Пахло жутко. Но шкафчики пустовали.

— Нужна одежда. Придется искать, — сказал он.

Подруга смотрела на спину Лейсаны и, кажется, не слышала Матвея. Видя Хмылку грязной, испачканной кровью и обессиленной, Матвей решил, что сам выглядит не лучше, потому в зеркало смотреться не стал. Он сел рядом и шепотом спросил:

— Ты в порядке?

— Как, по-твоему, можно быть в порядке? — Хмылка зло посмотрела на него и вновь уставилась на Лейсану.

О чем думала Хмылка, Матвей понять не мог. Она не из тех, кто может быть раздавлен смертью друга, но выглядела достаточно жалко даже для него. Лейсана же слишком эмоциональна, но пережить потерю близкой подруги ей удастся быстро. А вот Олесь — он подавленный, сломленный, задушенный потерей Аксиньи и Стаса. И если Лейсане отпускать прошлое легко, то Олесю это никогда не удается. Прошлое внутри него, и оно не желает уходить, растворяться в песке дней.

Станислав Солнечный — теперь прошлое. Матвей это признал. Но что с Аксиньей? Жива ли? Если ее пощадили, есть ли смысл возвращаться за ней?

— Эй, вы! — Варвара заглушила двигатель возле серого жилого дома. — Хватит ныть, вы не побитые собаки, вы на свободе! Радоваться должны. По идее, смерть всех ждала, а забрала только двоих. Ну или троих. Оставляем эту рухлядь здесь и уходим. В нескольких кварталах отсюда есть одно место…

Матвей убедился, что Олесь поднялся с кровати, затем выскочил в ночь. Проворчал желудок: о еде пришлось забыть больше чем на сутки.

Подвал Матвей узнал сразу. Он, как и Варвара, тоже здесь когда-то прятался в прошлом. С Ирой и Стасом. Длинный просторный кирпичный коридор с десятками дверей. На одной из них — табличка «33». Эта дверь всегда была открытой и приглашала всех магов переждать охоту в уютной темноте или под желтым светом одинокой лампы накаливания. Заботливые путники оставляли следующим беженцам, друзьям по неволе, самое необходимое: воду в бутылках, консервы, спички, бумажные полотенца, ножи. Иногда здесь оставляли одежду.