Ольга Лев - Книга Истины (СИ)

- Кто примет? Барсуки? - фыркнул герцог.

- Сейчас охотничий сезон.

- Ладно, сдаюсь, - вздохнул Лонцо, - в таверну, значит, в таверну.

Спешившись и поручив лошадей юному конюху, друзья вошли в небольшой зал.

- Желаете переночевать или только поужинать? - обратился к ним высокий немолодой мужчина с военной выправкой.

- Переночевать, - отозвался Вирин, удивлённо разглядывая хозяина.

Военные редко уходили со службы и ещё реже становились трактирщиками.

- Осталась одна свободная комната. Как только вам её подготовят, мальчишка сообщит, - отрапортовал хозяин и скрылся за стойкой.

Путники оглядели полный и шумный зал и нашли свободный стол в углу. Лонцо сел спиной к залу, но через пару минут обернулся. Спину настойчиво сверлил чей-то взгляд.

- Что-то случилось? - спросил Вирин, со счастливой улыбкой глядя на принесённый ужин.

- Нет, наверное, ничего, - герцог внимательно оглядел зал, но так и не обнаружил никого, кто проявлял бы к его спине столь бурный интерес. - Просто мне кажется, что за мной следят.

- Тебе всё время это кажется. А здесь, по-моему, некому, - музыкант небрежным взглядом окинул зал и продолжил общение с куриной ножкой.

- Ваша комната готова, - у стола, словно из-под земли, возник юркий мальчишка.

- Я пойду, - Лонцо поднялся, так и не притронувшись к еде.

Вирин в ответ лишь пожал плечами.

Дорский вслед за слугой пошел между столами и случайно задел локоть одного из сидящих.

- Сударь, прошу меня простить, - извинился он перед обернувшимся мужчиной.

- Что вы, я и не заметил, - невозмутимо ответил тот, взглядом серых льдистых глаз намертво пригвоздив герцога к полу. - А для наёмника у вас прекрасные манеры.

- Я вырос в хорошей семье, - натянуто улыбнулся Лонцо.

- Что же тогда заставило вас заняться таким заработком? - хитровато прищурился мужчина, отбросив назад пепельные волосы. - Только продав ваш меч, вы могли бы год жить безбедно.

Лонцо посмотрел на рукоять своего меча, украшенную золотой гравировкой. На стальном яблоке красовался вензель известного в прошлом оружейника.

- Я не могу продать его. Он дорог мне, как память об отце, - герцог обнаружил, что не может врать, и только порадовался, что незнакомец не задаёт ещё более провокационных вопросов.

- Извините, что позволил себе полюбопытствовать, - мужчина отвёл взгляд, и Лонцо обнаружил, что снова может двигаться.

Скрывая раздражение и с трудом сдерживая бешено бьющееся сердце, он поспешил догнать мальчишку. А через миг его самого догнал Вирин.

- Встретил знакомого? - спросил музыкант с усмешкой.

- Что? - герцог, погружённый в неприятные мысли, не сразу заметил друга.

- Тот седой в чёрном, он твой знакомый?

- Нет, я его первый раз вижу, - Лонцо тронул карман, в котором лежало кольцо с гербом, и порадовался, что снял его раньше. Если уж этот сероглазый меч под плащом разглядел, то лев от его внимания не ускользнул бы точно.

- По-моему, он догадывается, кто я.

- С чего ты взял? Я не вижу здесь оранжевых, сбивающих всех с ног в поисках тебя.

- Надеюсь, ты прав, - вздохнул Лонцо, невольно обернувшись с середины лестницы. И напоролся на холодный серо-стальной взгляд.

Незнакомец сразу отвернулся, но герцога и так пробрало до костей.

- Может, всё-таки поедем дальше? - спросил он, догнав Вирина.

- И загоним лошадей, и себя заодно. Отвлекись, выпей и расслабься. По-моему, тебе это необходимо.

- Я теперь выпью только за освобождение Локо, - хмуро бросил Дорский и вслед за мальчишкой шагнул в комнату.

На повышение по службе представшая перед его глазами кладовка пошла недавно. Свежая оконная рама даже потемнеть не успела. Кроме двух коек в этом миниатюрном пространстве уместилась только подставка для оружия. Крюки для одежды служили единственным украшением деревянных стен.

- Королевские апартаменты, - поморщился Лонцо, протискиваясь между койками.

- Это самая дешёвая комната, - ничуть не смутившись, лучезарно улыбнулся мальчишка.

- На одну ночь сойдет, - отмахнулся Вирин, ловко обойдя сваленные в углу седельные сумки, уже принесённые кем-то из слуг, и плюхнулся на койку.

Та отозвалась жалобным скрипом.

- Доброй ночи, - уже не так живо пожелал не дождавшийся монеты слуга и исчез за дверью.

- Как ты думаешь, кем может быть этот седой? - спросил Лонцо, рассеянно глядя в окно.

Свеча на подоконнике нервно затрепетала огоньком, словно отвечая ему.

- Гробовщиком, судя по одежде, - фыркнул музыкант, вспоминая простой чёрный балахон.

- Руки у него белые и холёные. Вряд ли он ими работает, - возразил герцог, опускаясь на кровать, - и взгляд очень уж тяжёлый.

- Ну, не знаю. Может, писарь какой… Вообще он на чернокнижника похож, как их в романах описывают. Только тогда бы он здесь так просто не сидел.

- Почему?

- У храма везде есть осведомители.

- Тебя послушать, так Дети Гроз прямо всесильны, - фыркнул Лонцо, решив, наконец, выкинуть из головы странного незнакомца.

- Не всесильны, - согласился Вирин. - Ну так и не надо быть всесильным, чтобы иногда прислушиваться к сплетням.

- Убедил. Ладно, раньше заснём, раньше отсюда уедем.

Однако выспаться друзьям не дали. Не успели они сомкнуть глаз, как в дверь тяжело грохнули.

- Пошли они все, - проворчал Вирин, поворачиваясь на другой бок.

Лонцо наоборот весь подобрался и сжал рукоять меча, ножны с которым оставил у изголовья кровати.

Стук повторился, и на этот раз его сопроводил звучный выкрик:

- Именем короны Лагодола, открывайте!

- Твои оранжевые друзья? - музыкант приподнялся на локте.

Герцог уже успел занять боевую позицию.

- Жаль, места мало, - проговорил он, для пробы взмахнув клинком.

- Погоди, может, и драться не придётся, - Вирин неохотно поднялся.

Дверь содрогнулась от очередного удара.

- Почему не придётся?

- Если они до сих пор не сломали дверь, значит, в правоте своей не уверены, - музыкант рванул треснувшую от последнего удара щеколду и распахнул дверь.

- Мы тихо стучали? - ехидно осведомился рослый вояка не с оранжевым пером, как ожидали друзья, а с простым серым - знаком городской стражи.

Из-за его спины выглядывали двое солдат пониже и ростом, и рангом.

- Очень, - огрызнулся Вирин, поёжившись на сквозняке.

Потянуло между дверью и открытым окном, заставив затрепетать пламя факелов в руках младших стражей.

- Простите, святейший, мы помешали вечернему обращению? - неожиданно изменился в лице рослый.

Сброшенную перед сном рубашку Вирин так и не надел, и шрам в виде молнии отчётливо виднелся на его груди.

- Нет, дитя Второй. Я успел закончить обращение, - с величественным спокойствием отозвался Вирин. - И я пока не святейший, а всего лишь скромный послушник. Так с чем ты пришел ко мне, мирянин сталь носящий?