Карина Пьянкова - Тихоня в змеиной яме

— И как дела на фронте? — подала голос леди Гринхилл, и я покосилась на женщину. Та полулежала, полусидела, опираясь спиной на подставку саркофага с Писанием, и изо всех сил делала вид, что она не едва живая от истощения, а просто решила немного отдохнуть.

— Затишье, — ответил профессор Бхатия. — Через какое время электричество восстановится?

Полицейская пожала плечами и начала понемногу сползать.

— Не знаю, Киран, не мой профиль… Надеюсь, что скоро. Надоело уже чувствовать себя героиней фильма ужасов.

Вот. Снова она обращается к профессору Бхатии по имени. А тот внезапно улыбается… Ну, или же просто магический светляк дернулся, и мне померещилось.

— Будем надеяться, что скоро все придет в норму… — пробормотала Ребекка, садясь рядом с дверным косяком.

А Полоз почему-то молчал. Я забеспокоилась и метнулась к парню, который лежал в позе эмбриона на полу, и признаков жизни на первый взгляд не подавал. Правда, стоило только пошевелить это тело, как оно начало умолять просто оставить его в покое. Вздох облегчения вырвался сам собой.

— Фелтоны живучи, — прокомментировала поведение родственника леди Гринхилл со снисходительным смешком.

Утешающая новость.

Свет включился где-то через час, и только тогда мы все сумели расслабиться. До этого казалось, что вот еще немного — и злодей выскочит из-за угла. С топором. Или с бензопилой.

— Да будет свет, — пробормотал Полоз и начал медленно подниматься на ноги. Вышло у него не с первой попытки, но от посторонней, да еще и женской, помощи некромант гордо отказался.

Я уже прекрасно знала, насколько упрямым может быть Фелтон, когда цепляется за свою гордость, поэтому решила просто дать ему делать так, как он хочет.

Все-таки встал. И даже пошатываясь побрел к выходу. Сам.

— Вам нужно в лазарет? — спросил немного настороженно профессор Бхатия.

Леди Гринхилл тоже выглядела жалко, из просто бледной став зеленой, но, по примеру кузена, держалась прямо и старалась делать вид, будто чувствует себя замечательно. Хорошая мина при плохой игре.

— Сами отойдем, — заверила полицейская.

Преподаватель тяжело вздохнул.

— Дафна, на моей памяти, когда ты в последний раз говорила мне то же самое…

О! Вот теперь и Бхатия обращается к леди Гринхилл по имени. Это наверняка что- то да значит. Мне уже пора вести полевой дневник наблюдений за этой парой.

— Я тогда была сопливой девчонкой, — фыркнула аристократка.

Профессор Бхатия посмотрел на кузину Фелтона долгим взглядом и выдал фразу, достойную войти в анналы истории: — Не сказал бы, что ты плохо сохранилась за прошедшие годы.

Плечи Полоза мелко, но очень уж красноречиво затряслись. Леди Гринхилл открыла рот… но ничего не сказала. Словно бы в фильме кто-то внезапно выключил звук. А заодно и поставил на паузу.

Подходящих слов для ответа у полицейской просто не нашлось. Поэтому она лишь вздернула подбородок и с видом оскорбленной добродетели поковыляла на выход, временами пошатываясь. Остальным оставалось только наблюдать за леди Гринхилл.

— Один-ноль в вашу пользу, профессор, — прокомментировал ошарашенный Полоз.

Я тоже не ожидала, что декан внезапно проявит чувство юмора, тем более, в таком ключе.

— Ошибаетесь, юноша, — с невозмутимым видом откликнулся профессор Бхатия. — Этот счет ведется давно и расклад по очкам совершенно другой.

Да уж…

До наших комнат я едва доковыляла. Все-таки сливать магическую энергию — это не только больно, но и чертовски утомительно. Тело ныло так, будто меня кто-то избивал, причем качественно, от души. Как себя чувствовали Фелтон и леди Гринхилл, принявшие на себя основной удар, даже думать не хотелось. Тем более, Полоз еле дополз до нашего обиталища, упал на диван и очень достоверно притворился мертвым. Я решила последовать его примеру, и в итоге на ногах оказалась одна только Ребекка, пострадавшая скорее морально, чем физически, но и она казалась потрепанной…

В общем, утром, когда я открыла глаза, возникло ощущение, будто кто-то просто нажал на кнопку и перемотал время. Отдохнуть удалось, пусть и не так хорошо, как хотелось. Отскрести себя от постели удалось не с первой попытки, а когда я все- таки встала на ноги, показалось, будто только что совершила эпический подвиг.

Скотт все еще посапывала на другой стороне двуспальной кровати, свернувшись калачиком. Она просыпаться в ближайшую пару часов точно не собиралась. Счастливый человек… Я бы тоже с удовольствием поспала еще. Но раз уж встала… Почему бы не выбить из Фелтона еще немного информации? После вчерашнего он просто обязан рассказать мне все, что знал сам о происходящем.

Подойдя к двери, я услышала его голос и леди Гринхилл тоже. А вот это плохо. Она вряд ли окажется склонна к откровенности. Поэтому и смысла выходить нет. Попробуем послушать так.

— Девочки спят? — уточнила полицейская у кузена.

— Я заходил к ним где-то минут десять назад, — отозвался Полоз. — Спят как два сурка зимой. И что же ты хотела мне поведать, а? Мне кажется, тебе бы стоило еще немного отдохнуть. Выглядишь ужасно.

Инспектор мрачно хохотнула.

— В последнее время я буквально купаюсь в комплиментах.

Это точно. Один комплимент лучше другого…

— Вероятно, ты их заслуживаешь, — в своей привычной манере фыркнул Полоз.

Леди Гринхилл пробормотала что-то о невозможных мужчинах.

Я прижалась к косяку и начала истово молиться, чтобы удалось узнать хоть что-то важное.

— Наивно было надеяться получить от тебя поддержку, — вздохнула Дафна Гринхилл. — Кстати, может, ты, наконец, прекратишь врать этой бедной рыжей девочке?

Ну вот. Сейчас Фелтона попросят оставить меня в покое. Предсказуемо… Лучше бы обсудили пробуждение Писания, в конце-то концов.

— Мне кажется, мои отношения с рыжей — только наши с ней дела. Мы с ней друзья. Даже отец оставил меня в покое и пообещал больше не поднимать этой темы, — с легким раздражением в голосе откликнулся парень.

Полицейская рассмеялась.

— Разумеется, дядя Гарольд не стал тебе докучать, Касс. Ведь он не видел случившегося вчера.

Фелтон смолчал.

— Это ведь так естественно — начать выкачивать «донора», верно? Я ведь на себе

испытала то же самое. Успокаивать Темное Писание — пытка, настоящая,

мучительная, и когда появляется шанс хоть как-то уменьшить боль, в него вцепляешься намертво. А ты берег ее. До последнего. Даже когда едва в сознании был. Видимо, ты отличный друг, Касс, — вкрадчивым, змеиным тоном говорила леди Гринхилл и каждое ее слово становилось для меня сладким ядом.

Полоз тихо что-то буркнул под нос. Вроде бы выругался.

А я… Я не знала, что и думать. Нет, на самом деле безумно хотелось верить в правоту полицейской, но я не хотела бессмысленной надежды. Тогда разочарование будет только болезненней.