Карина Пьянкова - Тихоня в змеиной яме

Некстати вспомнила, что все старшие маги уехали, и отель забит до отказа только студентами, которые пусть и сообразительные и организованные, все-таки недоучки. Да и нет у них боевого опыта, как ни крути. Ну, кроме Эндрю Стоцци.

— Ног — нет. Зато Эштон есть, — тихо откликнулся некромант, глядя в противоположный конец коридора.

Там стоял он, Хэмиш Эштон, бывший декан факультета некромантии.

— И все-таки ты настоящее стихийное бедствие… — сдавленно прокомментировал Полоз с едва ли не суеверным ужасом.

У меня слов для ответа не нашлось.

Во время столкновения в музее мне толком не удалось разглядеть дело своих рук. Точней, своей магии. Было ощущение, что лицо Эштона сперва скомкали, как вырванный тетрадный лист, а потом снова натянули на череп. Страшней самой смерти… И это натворила именно я… Правильно все-таки меня тогда МакГинни отчитывала, правильно… А если бы по глупости попала в невиновного человека? Ожоги от плазмы до конца излечить практически никогда не удается.

На щеголеватого привлекательного мужчину, каким был прежде Хэмиш Эштон, такое чудовище не походило вообще. Неудивительно, что рехнулся теперь… Я бы тоже рехнулась, захвати мое тело темный артефакт.

— Ну, вот мы и встретились без лишних свидетелей, Кассиус Фелтон, — хрипло произнес профессор Эштон. — Поговорим?

Мужчина пошел вперед, странно подволакивая правую ногу. Вот это точно не я. Совершенно не я… Наверное.

Никакой книги у него с собой не имелось.

Чем ближе подбирался к нам с Полозом бывший преподаватель, тем более жутким он мне казался. Из-за взгляда. Взгляд у Эштона оказался совершенно безумным, бешеным, практически нечеловеческим.

— Почему бы и нет? — ухмыльнулся Полоз.

Мне показалось, что как только парень сообразил, кто перед ним, он почти успокоился. Похоже, его змейство боялся Темного Писания, профессор Эштон Фелтона не слишком сильно впечатлял.

И свихнувшийся преподаватель это прекрасно понял, мигом взбесившись. Таким он стал еще более отвратительным и страшным, хотя, кажется, куда уж больше…

— Я сверну тебе шею как цыпленку, — с бешеной злобой прошипел мужчина, сгорбившись как огромная жуткая крыса… Хотя крысам я, в целом, симпатизировала. А вот Эштону — нет. Совсем нет.

— Роду Фелтон не нужен такой наследник. Слабый. Жалкий.

Назвать Полоза жалким? Ушлого типа, который умудрился каким-то образом подмять под себя весь факультет и часть преподавательского состава?

Уязвленным мне парень не казался. Скорее, он… ну, потешался, что ли, над бывшим профессором. Хотя причины я не понимала.

— Что бы ни случилось со мной, вам не удастся занять мое место. Хоть из шкуры выскочите, но возглавить род и подчинить наши артефакты не удастся.

Я ни секунды не сомневалась, что Полоз сказал правду. Просто кожей чувствовала

— не врет.

— Зря сомневаешься, — ухмыльнулся мужчина. — Мне подчинилось Темное Писание. Я могу все.

Полоз смотрел на Эштона с какой-то странной брезгливой жалостью…

— Ты просто помешался, светлый, — покачал головой Фелтон.

Черт… Вот же черт… Светлый! Профессор Эштон — светлый! Я даже не бралась предполагать, как он мог оказаться Фелтоном и не являться при этом темным. По мне, это было просто невозможно.

Если профессор Трентон не ошибался, то рассудку Хэмиша Эштона осталось не так и много времени… Если бывший декан уже не сошел с ума, как и сказал Полоз. Взгляд у него был вполне безумным, как по мне.

— Посмотрим, мальчишка. Когда ты умрешь, Писание вознаградит меня сполна!

Изуродованный маг оскалился и напал. Я успела только заметить, как Эштон выбросил вперед руки, и тут же выставила щит, не дожидаясь последствий или действий Полоза. Волна чужой силы ударилась о невидимую преграду… и не произошло вообще ничего.

Вывод напрашивался сам собой: профессор Бхатия и леди Гринхилл — отличные преподаватели, и я небезнадежна как ученица. Щит вышел отличный.

— Молодец, рыжая, — тихо бросил мне Фелтон… и понеслась.

Я раньше не видела, как Полоз дрался в полную силу. На тренировках бывать приходилось, а вот в бою — бог миловал. И оказалось, что на тренировках Фелтон и наполовину не выкладывался. Я только колебания его магии ощущала, быструю ровную пульсацию силы, как будто кто-то играл на гитаре быструю мелодию.

Постепенно профессор Эштон начал меняться: кожа его побледнела, проступили черные вены, глаза затянули бельма. Живой человек, пусть и изувеченный огнем, на глазах обращался в отвратительное чудовище.

— Рыжая, держи щит, даже если кажется, что готова свалиться от истощения.

Я в ответ только кивнула, не желая разрушать собственную концентрацию.

Заклинания Фелтона не влекли за собой никаких спецэффектов. Парень шептал что-то едва слышно и складывал пальцы особым образом — а потом следовали потоки силы. Оставалось только догадываться, что Полоз использовал тайные заклинания, темные заклинания.

Магия Эштона казалась намного эффектней, ярче. То черные змеи без глаз бились о мой щит, то словно какая-то омерзительная живая плесень ползла по полу. И с

Ситуация зашла в тупик. Никто не мог победить.

— Ты силен, темное дитя, — внезапно произнес Эштон, замерев.

Нападать он перестал.

— Ты гордость рода.

Голос теперь звучал совершенно иначе. Не так, как раньше. Словно…

Я в панике посмотрела на Фелтона. Он казался по-настоящему напуганным.

— Прими мою силу — и вместе мы обретем подлинное могущество, — произнес… Произнесло?

У меня имелась одна очень даже паршивая версия, на тему того, кто же сейчас перед нами. И, честное слово, уж лучше бы я ошибалась.

— Сгинь, — прошипел Полоз не хуже настоящей оскорбленной змеи. — Не хватало только, чтобы меня соблазнял властью бездушный предмет.

Значит, это все-таки Писание… Темное Писание, получившее тело Хэмиша Эштона. Но, выходит, эта оболочка не слишком устраивает древнюю книгу, раз уж она пытается запудрить мозги еще Фелтону.

Некромант смотрел на фамильный артефакт волком и, кажется, мечтал загрызть. Правда, за пределы моего щита Полоз мудро не вылезал. Правильно делал… Уровень магической энергии просто зашкаливал, мне даже дышать стало тяжело. Кажется, это существо могло нас с Фелтоном размазать по полу ровным слоем без особых на то проблем.

Вот же влипли…

Губы бывшего преподавателя искривились в уродливой, нечеловеческой улыбке.

— Ты же хочешь власти, темное дитя. Ты всегда пытался стать сильней, побеждать. Так почему ты отказываешься от силы? — продолжало уговаривать Писание Полоза.

И ведь знало, на что давить… Вот же тварь чертова… Фелтон ведь едва ли не с детства боролся за власть и влияние. Иногда мне казалось, что его змейство может заболеть, если вдруг хотя бы на пару часов потеряет свой «королевский статус».