Дмитрий Владимиров - Красная книга начал. Разрыв (СИ)

— Герцогиня я…

— Молчать! — леди Сар зашипела как змея, ее пальцы судорожно сжали ножку опустевшего бокала и она, опомнившись, пустила его в недолгий полет. С тихим шорохом тот покатился по мягкому ковру, истекая розовыми каплями. Изумленно уставившись на впитывающуюся в светлый ворс дорожку, герцогиня с усилием успокоила дыхание и, явно взяв себя в руки, продолжила тихо. — Молчи, я знаю все, что ты можешь сказать… и я не говорю, что ты не прав. Ты уже давно вырос. Ты — мужчина, и я сама воспитывала тебя так, что ты не сможешь остаться в стороне. Но ты должен понимать, какую боль это мне причиняет. Если с тобой, что-то случится, я не знаю, Аль, как перенести это. И весь этот разговор я затеяла не с той целью, чтобы отговорить тебя или спрятать в юбках, а чтобы ты понимал, что ты не один, и что на тебе ответственность не только за благо Империи или сохранность моего брата на престоле. Я желаю, чтобы ты понимал, что в твоих руках и моя судьба тоже, — она заплакала, спрятав лицо в ладонях.

Отпихнув бокал в сторону, Альбин опустился на колени перед женщиной, мягко обнимая ее подрагивающие плечи:

— Я никогда не знал иной матушки кроме вас, — вставший в горле комок мешал говорить, но он, сделав усилие, продолжал, — И менее всего хотел бы расстроить вас. Но вы сами сказали, я не могу сейчас остаться в стороне. Нелепый ли случай или так было предопределено, но я оказался там, где оказался. И сейчас должен делать то, что должно. Иначе вы сами не смогли бы уважать меня. Но я обещаю, что буду предельно осторожен и сделаю все, чтобы не доставить вам больших огорчений, — он мягко погладил женщину по плечу, — если бы я мог…

Альбин запнулся, не зная, что сказать или сделать, для того, чтобы эта гордая женщина могла вернуть душевное спокойствие. Так они просидели некоторое время. Их не беспокоили слуги, не тревожил шум всеобщей суеты. Только перестук дождя и потрескивание угасающих углей в жаровнях, да тихий посвист сгорающего газа в светильниках нарушали тишину. Наконец, герцогиня, на миг крепко прижав юношу к груди, отстранилась, вздохнула поглубже, встала. Подошла к свисающему с потолка шнуру и, коротко дернув его пару раз, распорядилась сменить напитки и принести свежие салфетки.

Отерев лицо и вернув ему привычную безмятежность, она села в кресло у столика. Альбин устроился напротив. Леди Сар подалась вперед, сжала его ладонь:

— Я помогу. В конце концов, это — всего лишь очередной заговор. И если когда-то твой отец прошел через один из них, то и ты справишься, — призвав слугу, она шепнула ему пару слов, так, что юноша не расслышал, и возвратилась на свое место.

Альбин успел налить ей новый бокал вина, когда слуги внесли две большие клетки с желтыми и светло-зелеными птицами, подвесив их на специальные крюки над окнами.

— Как тебе мое новое увлечение? — взмахнув пальчиками в сторону клеток, поинтересовалась леди Сар.

— Канарейки? — Альбин не смог сдержать интереса и подошел к одной из клеток. Птички насторожились, испуганно поглядывая на исполина, вторгнувшегося в пределы их небольшого мирка, но так же быстро успокоились, вернувшись к своим нехитрым делам. — Не понимаю.

Герцогиня мягко улыбнулась, и Альбин с облегчением заметил веселый и азартный огонек, промелькнувший в серых глазах. Она приблизилась, потрогала пальчиком прутья, с интересом взглянула на птичку, купавшуюся в небольшой посудине.

— Канарейки, Альбин. Давно ли ты видел этих удивительных птиц? Знаешь, они красиво поют, если успевают научиться. Я заказала певчего кенара, чтобы он обучил этих. Знаешь, самки канареек тоже поют. Но тише и реже. Это все самцы, Альбин.

— Любопытно, но все же непонятно.

— Ох, скажи мне, во многих ли домах ты видел поющих кенаров?

— Я не следил за этим, герцогиня. Но думается мне, что пару раз встречал.

— Пару раз, говоришь. Сейчас рынок переполнен этими замечательными птицами. Очень много самцов по бросовым ценам. Теперь их вполне могут позволить себе даже крестьяне. Торговцы канарейками разоряются, Альбин.

— И что? Какое это имеет отношение ко мне? — юноша недоумевал.

— Эх, ну разве можно быть таким недогадливым? Если в империи что-то происходит, то есть люди, которые знают об этом. Люди, которые выстраивают события. И, поверь моему опыту, эти люди, не нищие студенты, собирающие мелочь на кружку пива, и не крестьяне, задумавшие продать последнюю корову, чтобы расплатиться с долгами. Это — люди богатые, видные, обладающие властью и влиянием. Это — люди, которые создают события и пожинают плоды. Люди, которые оказывают влияние не только на умы, но и на общее состояние дел в империи. И самым лучшим индикатором, самым действенным и явным является рынок.

— Я подозреваю, что рынок канареек влияет на ситуацию в Империи? — Альбин усмехнулся.

— Да нет же, это ситуация в Империи влияет на рынок. И то, что готовится. Если торговцы начали разоряться, значит, что-то изменилось. Если на рынке появляется какой-то продукт, значит, он откуда-то взялся, значит, кто-то, где-то перестал его покупать. И торговцы, потерявшие спрос, избавляются от товара, пока он не обесценился вовсе или пока их потери еще не настолько велики.

— Значит, некто перестал покупать птиц и это перенасытило рынок. Только не пойму никак, что бы это могло значить? Зачем еще, кроме пения, нужны эти птицы.

— А вот это уже хороший вопрос. Но отвлечемся немного. Или скорее зайдем с другой стороны. Вспомни Саржа и скажи: кому он мог бы быть нужен?

— Подозреваю, что вы намекаете на акцию Императора, направленную против монополии тер Гарита, — Альбин оставил канареек в покое и уселся в кресло.

— Именно. Но ведь тер Гарит был не единственным монополистом Империи. Просто он зарвался: военные заказы, которые он подмял под себя это — отличный источник дохода. Но военным нужны не только теплые штаны, им нужно и оружие, а оружие это…

— Сталь… Вы говорите сейчас о князе ван Зунар.

— Именно, — повторилась герцогиня, — Более двух третей железных и медных рудников под его рукой. Шахты, обогащающие и перерабатывающие компании, цеха по производству и литейные, способы доставки и снабжения. Империя в империи. Сейчас он один из самых богатых людей в стране. Пока он не зарывается как тер Гарит, Императору не выгодно его трогать. Но он самая явная следующая мишень для антимонопольной кампании. Я вижу, что ты не понимаешь до конца. Ладно, я скажу прямо, ван Зунар — единственный крупный скупщик певчих птиц на всей территории Империи от юга до севера.

— Значит, он перестал покупать канареек? Может он завел себе новое развлечение…

— О Боги, я нанимала этому мальчишке лучших учителей! С ним занимались и учили наукам и этикету самые светлые головы империи. Я потратила на это столько средств… — герцогиня картинно заломила руки. — Воистину, мир полон обманщиков и бракоделов…