Дмитрий Владимиров - Красная книга начал. Разрыв (СИ)

Он открывает глаза, усмехается. Его гладко выбритое лицо ничем не примечательно и незнакомо мне. Хотя нет. Я припоминаю, что видела его недавно, за спиной высокого человека с серо-водянистыми глазами. Я вспоминаю нож в руке мужчины, перерезающий горло высокому. Я помню, как готова была принять на себя струю крови из разверзнутых артерий, но из разреза не пролилось ни капли. Я помню… ничего не помню дальше.

Разве что лес, твердое плечо и тихие уговоры потерпеть. Помню нож, полосующий мою рубаху и руки, выдернувшие из моего тела длинную полуобгорелую щепу.

Помню еще лицо Слизня. Очень близко, как будто мы лежали рядом, как любовники, но оно уже не было живым. А еще страшный удар сверху принесший тьму.

— Где я? — пожалуй, из всех глупых вопросов я выбрала самый очевидный.

В ответ мое собственное тело наказало меня болью, пронзив раскаленной иглой от шеи до левой пятки, наискось.

— Привет, — мужчина улыбнулся, отнял теплые пальцы от висков, коснулся плеча и боль отступила. — Мы в лесу, — глупый ответ на глупый вопрос?

— Что произошло? — видно, я сильно не в форме, раз не придумала ничего умней.

— Тебе с какого момента?

— Не знаю, — я изгибаю бровь, это не больно и я это умею делать в совершенстве. — Может с самого начала?

— Хорошо, — мужчина улыбнулся вновь. Несмотря на его мальчишескую, широкую и открытую улыбку, в глазах плескалось само Время. — Слушай, — он устроился поудобнее, чуть отодвинувшись.

Жаль, что я так не могу. При любой попытке двинуться снова накатывает боль. Лишь чуть-чуть удалось изогнуться влево, снимая тяжесть с раны в правом боку.

— Итак, — начал он торжественным голосом. — Вначале было Ничто, и Ничто было Всем…

— Смешно, — я скривилась, хотя и взаправду этот пассаж меня удивил и развеселил. — А если ближе к нашим дням?

— Э-эх, молодежь… нет бы остановиться на миг и послушать мудрость старшего поколения, — он закатил глаза, но несколько картинно, было видно, что мужчина шутит, немного красуясь перед девушкой.

— Ты же не старик еще, чтобы так говорить, и вообще ты кто?

— Я, — мужчина встал, выпрямившись и приняв горделивую позу, — Я может и не старик, но ни один старик еще не прожил столько, Я — Сатхи — Жнец.

— Жнец? — удивилась я. Сатхи нисколько не походил на крестьянина.

— Неважно, если ты знаешь, то нет смысла объяснять, а если не знаешь, то на то уйдет слишком много времени.

Я демонстративно оглянулась по сторонам, поморщившись от болезненного укола. Мое тело было плотно перемотано бинтами, бывшими некогда белой рубахой, сейчас она имела серо-буро-непонятный цвет. Судя по всему, к ране в боку и перелому ключицы, добавился перелом костей предплечья. Разглядывая шину, умело наложенную на правую руку, я удивленно заметила обломок трость-шпаги с серебряным навершием в виде головы неизвестного животного.

— Это что такое?

— Это — изолированный перелом локтевой кости, очень удачный, без смещения и вывиха лучевой. Неприятная штука, но пройдет.

— Я не про это, я про трость.

— А это у тебя было в той самой руке, когда я тебя вынес из горящего здания. Пригодилась штучка. К тому же ты так в нее вцепилась тогда, удивительно. Кстати, я думал, что при таком переломе кисть разожмется, ан нет.

— Хм, ладно, и все же, мы вроде никуда не торопимся. Что за жнец такой? — я решила оставить вопрос со спасением на потом, отметив в памяти.

— Зачем тебе лишние знания девушка? Или ты позволишь называть тебя по имени, Эрата Кара ван…

— Нет! — Я выкрикнула это достаточно громко, чтобы заглушить. Боль вцепилась в тело, отвлекая от воспоминаний. Дождавшись, когда она стала не острой, а тянущей, с редкими вспышками, я взглянула на Сатхи.

Тот просто ждал, делая вид, что ничего не произошло.

— Просто Кара, пожалуйста, — Голос мой звучал жалко. Но вкупе с моим жалким состоянием и, скорее всего, жалким видом, мне было все равно.

— Хорошо, просто Кара… Но если ты потревожишь рану, что у тебя на правом боку, если разойдутся швы… — он не договорил, но из его глаз полыхнуло таким холодом, что я бы поежилась, если бы могла двинуться. — Зачем тебе чужие тайны Кара?

— Мне нет дела до твоих тайн, Сатхи-Жнец, просто любопытство. И откуда ты знаешь мое имя?

— Я тащил тебя почти сутки, Кара. И все это время, ну почти все, ты не молчала, — жнец ухмыльнулся. — Может ты и не помнишь, но мы о многом разговаривали.

— Что я говорила?

— Многое, но не стоит переживать. Все, что ты сказала останется со мной, но не для меня.

— Ты целитель?

— Был им, когда-то давно. Так давно, что и не упомнишь, — Сатхи грустно улыбнулся, присев на край кровати, поправил сползшую тряпку. — На самом деле это не секрет. Просто я не знаю точного ответа. Но так как я много знаю теперь о тебе, я расскажу немного и о себе.

— Зачем?

— Честно? — он дождался моего кивка, — Мне будет нужна твоя помощь, Кара. Ты попала в большие неприятности и сама из них не вылезешь. Но мы можем помочь друг другу. А для этого, между нами должно быть некое… — он замялся, — доверие. Да и истории мои таковы, что в них поверит мало кто.

— Интригующе.

— Отнюдь. Когда-то давно я верил во многое. Как я уже говорил, я был целителем, и поверь мне, весьма неплохим. Когда-то я за половину дня поставил бы тебя на ноги, и ты бы не вспомнила о том, что была ранена.

— Что изменилось?

— Ты будешь слушать или говорить? Я не очень люблю рассказывать свою историю, но могу послушать тебя.

— Извини, я умолкаю.

— Ага, о чем я? — он скосил глаза в сторону, но я молчала. — Ладно, я был целителем, молодым и глупым. Я жил немного южнее этого места. Того городка сейчас уже нет на картах. У меня был большой дом, прислуга, наложница, уважение и почет, зависть коллег — все, о чем можно мечтать, — он покачал головой, уносясь воспоминаниями в прошлое. — Но мне было мало. Я хотел не просто Исцелять. Я хотел, чтобы человек стал лучше, чтобы болезни погибали, не причиняя ему вреда или хлопот. У меня была отличная лаборатория. Меня поддерживал местный префект, и из столицы постоянно приезжали с просьбами и за помощью. Я, одно время, даже лечил королевскую семью и был обласкан правителем. Но мне, как я сказал, было мало…

— Наше тело имеет огромный запас прочности. Некоторые люди переживают травмы и болезни, от которых умирают тысячи. Я пытался пробудить эту силу. На территории королевства, тогда еще не было Империи, были строгие законы. Нельзя было купить человека и ставить на нем опыты. Церковь была в силе и строго следила, особенно за экспериментаторами вроде меня. Но можно было ставить опыты над собой. Так я и сделал. Да и вообще, не мог же я открыв способ, как улучшить человека, обойти себя самого! — Сатхи замолк, обдумывая что-то. Молчание затянулось надолго. Погруженный в свои мысли, жнец не замечал бегущих мимо минут.