Дмитрий Владимиров - Красная книга начал. Разрыв (СИ)

— Что-то пошло не так? — наконец, я просто не выдержала.

— Что? — Сатхи выпал из мыслей в реальность — А, нет, все удалось. Но в том и оказалась проблема… Несмотря на то, что я не афишировал свои исследования, кое-кто о них все же узнал. В один день ко мне пришел человек и сказал: то, что я делаю вредит миру. Не сейчас конечно, но повредит в дальнейшем. Что мир сделал человека таким, какой он есть, не просто так. Что существует некий План… и если я продолжу свои изыскания, если все люди станут такими, какими я видел их в своих мечтаниях, Мир просто умрет. Я тогда думал, это какой-то сумасшедший сектант. Но был с ним вежлив и учтив. Он ушел сказав, что придет завтра, узнать мое решение. Будто бы я мог отказаться от своей мечты.

— И? — снова подтолкнула я жнеца.

— И он пришел. Я повелел слугам гнать его и никогда не пускать в мой дом. И тогда он начал убивать. Он разгромил все. Хотя тех, кто бежал он не тронул. Он ворвался ко мне в лабораторию и крушил, крушил. И он хотел уничтожить меня. Мне было страшно тогда. Страшно оттого, что в нем не было ненависти. Он не был одержим, он казался человеком, который просто делает свою работу.

— Может этот страх придал мне сил? Но мне повезло в тот день, — жнец грустно усмехнулся. — Так я считал тогда, и именно мне удалось выйти живым из нашего противостояния. Но перед смертью он сказал мне кое-что…

— Что? — история захватила меня настолько, что я уже забыла про свою боль.

— Он меня поблагодарил, но сказал, что победивший чудовище, сам становится чудовищем. Пройдет время и я понесу бремя жнеца дальше. Он сказал, что я освободил его и пожелал мне удачи.

— Звучит нереально. Как ты смог победить его?

— Ну, я же был Целителем. Тот, кто умеет лечить, умеет и убивать. Да и моя лаборатория, в которой он напал на меня, была именно тем местом. Я знал каждую скляночку и колбочку, каждый агрегат и прибор… Не важно, я выжил. Но я был напуган, дом мой сгорел, лаборатория разрушена, слуги разбежались. Я и сам бежал и прятался. Много лет прятался, до тех самых пор, пока не понял, что меня никто не ищет. Я не знаю, был ли тот жнец единственным или просто я перестал представлять угрозу Миру, но меня никто не нашел. А скорее и не искал. Я многое потерял в тот день. Я лишился части своих способностей, но и кое-что обрел.

— Что же?

— Функцию, и понимание. Так я и стал чудовищем.

— Что-то ты не похож на монстра, — я демонстративно оглядела невысокого жнеца. Сейчас, сидя на кровати с опущенной головой и усталостью во взгляде, он казался не старше, а древнее, что ли.

— Я не говорил монстр, я сказал — чудовище. Есть разница, поверь мне. Но это не важно. То, что ты видишь перед собой, девушка, лишь малая часть меня. Я потерял счет прожитым векам. И я сильно изменился. Теперь у меня есть Функция.

— Это что еще такое?

— Это сложно объяснить. Это нечто такое, что дает тебе силы и что требует исполнения долга. Но это не как долг, это как чувство. Через некоторое время после моего побега я стал чувствовать неправильность в мире. Иногда это были люди, иногда места, иногда животные. Функция дает мне возможность видеть перспективу, но она же требует от меня вмешательства…

— Непонятно звучит.

— Ничего, скоро станет понятнее. Дело в том, что Мир — это не только место, в котором ты живешь. Не только планета, которая вращается вокруг своего солнца, но и все, что в ней, под ней, над ней и вне ее. Это все растения, камни, животные, люди и души…

— Души?

— Души — это, пожалуй, самое важное. Душа она такая… многослойная. Когда она рождается, она как зернышко, но потом она претерпевает изменения, и они обволакивают ее как оболочка, защищают ее от всего, и она прирастает силой, становится сильнее, и вкуснее.

— Ты питаешься душами?

— Нет, не я… — Сатхи покачал головой. — Я лишь защищаю. Защищаю души от самих себя, от неудачных экспериментов и катаклизмов. Иногда, душа может даже распасться, хотя это и бывает очень редко. И тогда, Мир теряет часть себя. Я защищаю этот Мир от внутренних угроз. А есть те, кто защищает от внешних.

— Каких таких внешних?

— Ты думаешь Мир одинок? Это не так. Существуют множество миров, и каждый живет по своему. Существуют миры угасшие или погибшие. Существуют развивающиеся и только только родившиеся. И существуют миры, которые направили себя на экспансию. Есть существа, способные проскальзывать в щели между мирами, и они стремятся подчинить, захватить, иногда уничтожить. Некоторые просто забирают ресурсы одного мира в свой. А самый главный и важный ресурс — души.

— Ты меня совсем заморочил: это звучит несколько…

— Бредово? Согласен. Потому я так спокойно и рассказываю тебе все, все равно никто не поверит, хотя истина перед глазами.

— Где же?

— Повсюду. Нужно только уметь смотреть, не отворачиваться. Не забивать себе голову сказками, а найти в них подсказку — найти в них ответ.

— В сказках?

— Не только. Но задумайся, если чудовищ не существует, то откуда у разных народов в разных странах одни и те же истории, с одними и теми же подробностями?

— Может просто у людей фантазии не хватает на что-то новое?

— Разумно, — Сатхи усмехнулся, — А твой бескровный друг, он как? Тоже сказка? Фантазия?

— Не понимаю о чем ты.

— Я о положении, в которое ты попала.

— Да о чем ты вообще? Что еще за положение, я ничего не понимаю. Я даже не знаю где мы и как сюда попали.

— Ну это несложно узнать, только спроси — я отвечу. Мы в лесу, километрах в пятнадцати от столицы. Аркаим на востоке, а попала ты сюда на моем плече. Но главное не в том где ты, а в том почему.

— И почему?

— Потому, что за тобой шел неживой.

— Еще одна сказка?

— Может кому и сказка, но не тебе. Ты что вообще последнее помнишь?

Я пошарила в памяти, наткнулась на различный мусор вроде лица Слизня под багровыми отблесками, на падающее на меня небо похоронившее мир, на трость-шпагу с головой зверя, на блеск ножа, из под которого не летят капли крови.

— Я помню тебя, за плечом высокого мужчины. Я видела, как ты ему глотку вскрыл. Только дальше бред какой-то: вместо крови пыль. Наверное я сильно ушиблась головой.

— О, поверь мне ушиблась ты прилично, но память тебя нисколько не подвела. Я выслеживал этого типа несколько дней, а он выслеживал тебя. Что в тебе такого девочка? Что нужно неумершему?

— Я не понимаю вновь… я этого типа в жизни не видала. И что ему нужно не знаю.

— Хорошо, — Сатхи стал мерить ногами комнату, — давай подумаем вместе. Я сразу оговорюсь, что мне не все равно то, чем ты занимаешься. Но только до тех пор, пока это интересно неживому. Итак ты чем занимаешься? — остановившись жнец склонил голову к плечу, став похожим на забавную птицу. Если бы не боль, я бы может и улыбнулась бы: