Лидия Евдокимова - Тёмное солнце

— Извини, — произнес он непривычные слова, отдававшие металлом и солью. — Я не подозревал, что она окажется здесь, — «и испортит… Что?» — северянин тихо вздохнул. — И ситуация изменится так сильно. Я знаю, что тебе сейчас тяжело, и не только из-за ран. Память может ранить сильнее, — повторил он слова Замка, — и это я понять в силах. Потому мое предложение о сотрудничестве и взаимопомощи остаётся в силе. Все еще в силе. Я не привык бросаться словами и потом забирать их, как некоторые варвары.

Лаитан опустила плечи. Сейчас ей не хотелось говорить ни о чём. Нужно было отгоревать свою память, вытащить из себя образ чужого человека, когда-то давно любившего не ее. И не ей дано право думать о нем и помнить его. Не она должна быть с ним, не ее дело вспоминать случившееся и пытаться делить неделимое. Не она — и все. Без продолжения и жалости к себе. Именно это стоило пережить в одиночестве, смириться и успеть принять до того, как она потеряет рассудок окончательно.

— Не извиняйся. Ты уже однажды показал мне, что ты человек. И глупо было бы думать, что нечто человеческое тебе чуждо. Мы остаёмся союзниками, я тоже держу своё слово. Ты достоин быть с тем, кто тебе дорог и близок. Не волнуйся, я не собираюсь строить вам подлости и ловушки.

Лаитан поднялась на ноги, махнула рукой в сторону дороги и сказала:

— Нам пора. Нас ждёт смерть и слава, — ее губы тронула лёгкая тень улыбки, — слышишь меня, Замок? — обратилась она к нему через Морстена. — Скоро я вернусь домой…

Лаитан пошатываясь побрела прочь, оставив властелина одного. То, что было внутри, должно было остаться внутри.

Перевал остался позади, оставив после себя воспоминания о пронизывающем ветре и снеге, и внизу расстелились зелено-серые равнины, окутанные туманом. Пахло морем, и, чем ближе становились его тяжёлые тёмные волны, тем сильнее становился запах. Дорога, вившаяся по склону горы, скоро стала прямой и ровной, и летела, как стрела, к горизонту, где из дымки вырастал странный круглый остров.

Лаитан остановилась на последнем возвышении. После этого дорога уходила вниз, теряясь в липком тумане, из которого острыми клыками выпирали арочные своды узкого моста, тянущегося к округлому горбу в океане. Мокрые щупальца туманной дымки хватали ее за ноги в стременах, скрывая уккуна, на котором она сидела, до самого брюха. Животное фыркало и пятилось назад. Лаитан прислушалась к себе и своим ощущениям. Никакой опасности рядом не было. Поблизости, перестав сохранять обиженное молчание, резко и надрывно перешёптывались Ветрис и Киоми.

— Там нас точно ждёт смерть, царь! — горячечно шептала жрица, дёргая повод своего животного. Ветрис, сидевший позади неё и крепко привязанный к седлу хитрым узлом горцев, только распалялся.

— Если там что и есть, оно спит. Или умерло. Чего ты боишься? Я справлюсь со всеми.

— Ты говорил это и в прошлый раз, — ядовито шепнула жрица. Варвар замолчал и засопел.

Лаитан мысленно махнула на них рукой. Они будут браниться до скончания времён, которые, если она правильно понимала, должны были сгинуть скорее, чем хотелось. К Лаитан подошла Тайрат и заговорила:

— Госпожа, ты не поверишь! Я и еще две охотницы прошли до самой воды. До тех пределов, где должна была плескаться вода Отца-Океана. И мы не услышали ни звука. Ни единого всплеска, госпожа!

Голос Тайрат был тревожным, и Медноликая видела, что ее воительница в ужасе от узнанного.

— И это мы еще не ступили на мост, госпожа. Что же тогда нас там ждёт?

— Ничего, Тайрат, — спокойно ответила Лаитан.

— Что ты говоришь, моя госпожа? — отпрянула женщина. В ее голосе слышалась тревога за разум своей госпожи. Лаитан вздохнула. Кажется, вокруг не осталось ни единого человека, кто не воспринимал бы ее сумасшедшей или блаженной.

— Нас ничего не ждёт на мосту, кроме плохой видимости и скользких от тумана камней. Посмертник превосходно сыграл свою партию, загнав нас сюда.

— Ты хочешь сказать, что все это время… — голос Тайрат дрогнул.

— Мы всего лишь следовали его замыслу, — кивнула Лаитан. — Он хотел, чтобы мы пришли сюда. Изрядно потрёпанные, далеко не все, но живые и способные действовать. Он сам привёл нас к этому месту. Выгнав из Империи, сыграв на моей надменности и самолюбовании силой Мастера Мастеров, Посмертник загнал нас сюда. И теперь ему нет смысла мешать нам. Одни пойдут из упрямства, другие — из-за долга, а я пойду потому, что больше мне идти некуда. У меня остались силы только дойти до этой цели, Тайрат. Остальные могут повернуть обратно.

— Мы не бросим тебя, госпожа, — твёрдо сказала Тайрат. — Не для того мы так долго сюда шли, чтобы теперь повернуть обратно.

Морстен слушал разговор жрицы и Лаитан, ощущая отголосок сознания Моры рядом, и совсем не чувствуя Замка. Тот после последнего разговора с Медноликой словно пропал, а призывать Варгейна просто так северянину мешала гордость… и здравый смысл. Вокруг было что-то не так, но Темный никак не мог понять, что именно. Мысль беспокоила, словно насекомое-кровосос, что вьется над ухом, но не кусает, а только надоедливо зудит и зудит.

«Они боятся, — подумал он, рассматривая тонкие опоры, блестящие от кристалликов соли, отложившихся на них из морской влаги. — Боятся того, что ждет их на мосту и за ним. В скале. Или из чего там состоит этот треклятый остров, в котором находится Отец. Они опасаются неизвестности».

— Пожалуй, ждать тут еще более бессмысленно, чем идти вперёд, — буркнул он, и спрыгнул с уккуна. По мосту мог пройти человек, и еще осталось бы небольшое расстояние до краёв. Но животное явно никак не влезло бы на узкую длинную металлическую тропу, украшенную потемневшей золотой и серебряной насечкой. Что-то подобное, только ьез золочения, делали в Замке, на извилистых наружных переходах из тёмного металла, чтобы не скользили ноги.

Властелин Тьмы спокойно шагнул вперёд, ощущая, как на его спине скрестились десятки взглядов — от наполненных тёплой верой тхади до ненавидящих Ветриса и Киоми. Пожалуй, он ожидал какого-то сигнала или знака, но мост оставался мёртвым сооружением из камня и металла, только издалека слышалось слабое поскрипывание. Словно железом скребли по железу. Поёрзав сапогом по материалу моста, Морстен сделал несколько шагов по лишённому поручней пути, и повернулся к оставшимся на скале людям.

И понял, что именно обеспокоило его. Вокруг не было ничего живого. Не кричали птицы, не жужжали насекомые. Только люди и уккуны на скале издавали какие-то звуки и запахи, все остальное пахло морем и солью.

Лаитан спешилась и ступила на шершавую поверхность моста. Ноги скользнули в стороны, и она испытала животный страх перед падением. Будь у неё чуть больше сил и мастерства, ей ничего бы не стоило просто перелететь этот мост по воздуху. Но здесь, словно нарошно, висел туман и тяжёлое марево от сгустившегося морского воздуха, не пропускающее ни слабого солнца, ни света луны или звёзд.