Яцек Пекара - Ловцы душ

– Знаток. – Я покачал головой. – Ну ладно, хватит глазеть. Едем.

Мы кружили по окрестностям до позднего вечера, и я имел возможность увидеть, что имперские солдаты многочисленны, хорошо экипированы, дисциплинированы и не жалуются на недостаток провианта. Мы пообедали в штаб-квартире одного из генералов, который принял нас довольно тепло, учитывая тот факт, что мы были облачены в епископские мундиры.

Честно говоря, я не думал, что Его Преосвященство или кого-либо другого в Хезе действительно интересовали мои отчёты, но я хотел исполнить всё, что мне приказано, даже если это бессмысленно и никому не нужно. Я был уверен, что у епископа есть в Хейме шпионы, а я лишь исполняю роль сияющей ярким светом лампы, на которой должно было сконцентрироваться внимание императорского двора. А всё, что действительно важно, как обычно, было скрыто в тени.

Я только задумался, что написать об императорской любовнице. Какие-либо упоминания о Внутреннем Круге Инквизиториума, конечно, были невозможны. Но должен ли я сообщить епископу, что особу, выдающую себя за трапезундскую княжну, я помню как шлюху из Хез-Хезрона? Нет, решил я в конце концов, напишу о ней всё, что известно всем. Она прекрасна, он влюблён, результатом могут стать серьёзные политические пертурбации... Если император на самом деле решится на свадьбу со своей любовницей, то Верховный совет сойдёт с ума. О реакции польского короля, когда ему донесут, что Светлейший Государь отказался от руки его дочери, я предпочёл даже не думать.

Так что к ночи я подготовил письмо к Его Преосвященству, в котором я писал как о слухах, так и о фактах, не пытаясь, однако, выходить за рамки сухого отчёта, ибо я не хотел, чтобы епископ решил, что я позволяю себе панибратство. Очень подробно пересказал беседу с легатом Вероной, зная при этом, что папский посланник именно этого и ожидал.

Она расчёсывала перед зеркалом золотые волосы. Я видел только стройные линии её спины, кончающиеся на краю полотенца, которое она обернула вокруг пояса. Я приподнялся на кровати и хотел произнести её имя, но не мог. Беспомощно смотрел, как она откладывает расчёску, встаёт со стула и выходит из комнаты. Она шла на цыпочках, видно, пол был холодным. Я напрягал все силы, чтобы крикнуть, но не был в состоянии вымолвить даже слова. Она исчезла за дверью. Я сжал кулаки, и тогда услышал громкий стук. Я понял, что это уже не сон, и, как обычно, пожалел, что проснулся. Я сорвался с постели и открыл. Передо мной стоял дворянин, одетый в императорские цвета.

– Император вызывает вас, капитан. Немедленно! Я буду ждать перед воротами, – только и выкрикнул он, и я уже слышал стук его башмаков, удаляющийся по лестнице.

– Прекрасно, прекрасно, – проворчал я про себя и начал поспешно одеваться.

Квартира Светлейшего Государя находилась в доме самого богатого хеймского купца, а если быть точным, не в доме, а в окружённом садом дворце. Мы миновали многочисленную охрану, потом остановились у широких ворот, украшенных химерами, грифонами и драконами. Посланник что-то прошептал на ухо присматривающему за ними дворянину, после чего поспешно удалился. Дворянин кивнул солдатам, которые взялись за ручки и открыли дверь.

– Капитан Мордимер Маддердин, начальник гвардии епископа, – громко объявил он, вводя меня в залу.

Я заметил, что разговоры смолкают, и все поворачиваются в нашу сторону.

Я определённо не был в восторге от хода событий. Мы, инквизиторы – люди простые и скромные – не любим купаться в блеске окружающего нас мира. Мы предпочитаем скромно стоять в тени, внимательно следить за поступками ближних и молиться, чтобы Господь направил их на правильный путь. А если возникнет такая необходимость, мы с безбрежной любовью помогаем грешникам в борьбе за освобождение их душ. Здесь, между тем, я шёл в сторону императора на глазах у его феодалов, придворных и солдат, находясь в самом центре внимания. Я думал, что правитель примет меня на личной аудиенции, может, в присутствии нескольких офицеров или дворян, а тут вдруг оказалось, что я попал в самый центр бури. Ха, что ж было делать, если не хорошую мину при плохой игре? Я преклонил колено и склонил голову.

– Милостивый государь, – сказал я, – капитан епископской стражи Мордимер Маддердин смиренно докладывает Вашему Величеству о своём прибытии.

– Встань, встань, капитан, и подойди ближе, – услышал я сильный твёрдый голос, но слышалась в нём и некоторая доброжелательность. А может, мне просто хотелось её услышать?

Я встал, как было велено, и только теперь мог его рассмотреть. Император был молод и выглядел точно на свой возраст. В соответствии с последней модой его волосы были коротко острижены, а голова выбрита по бокам. На широком лице выделялся большой, гордо торчащий нос – насколько я знал, родовой признак всех Хокенстауфов. Над полными девичьими губами он явно пытался вырастить что-то наподобие зачатков усов.

– Ты был инквизитором, не так ли? – Он обратил на меня взгляд светло-голубых глаз.

– Я являюсь им и сейчас, милостивый государь, – ответил я, – хоть Его Преосвященство и одарил меня милостью своего доверия, назначив капитаном стражи.

Стоящий рядом с императором феодал фыркнул с явным неудовольствием, и его седые торчащие усы зашевелились, как жвала жука.

– Это оскорбление, милостивый государь, присылать к нам этого мясника, – сказал он скрипучим голосом. – Бьюсь об заклад, что Герсард был пьян, как животное, когда подписывал назначение.

Я ничего не ответил, ибо что я мог сказать? Но трудно было не заметить, что ни Церковь, ни Святой Официум не пользовались при императорском дворе чрезмерным уважением.

– Милостивый император, – сказал кто-то за спиной правителя, и только теперь я заметил худого человека в чёрной сутане, – осмелюсь выразить решительный протест против безрассудных и оскорбительных слов господина барона...

– Довольно! – Император лениво поднял руку. – У нас есть дела поважнее. А вы, господин барон, – он посмотрел на феодала, – старайтесь не оскорблять иерархов нашей святой матери-Церкви. По крайней мере, не делать этого в присутствии моего духовника, – добавил он, слегка улыбаясь.

Ага! Теперь я знал, кем был тот одетый в чёрное человек, который осмелился противостоять словам барона. Капеллан императора – Джулиано Верона, брат уважаемого легата. Я никогда его раньше не видел, но слышал о нём достаточно много, чтобы составить соответствующее мнение. И мнение это гласило: «Держись от него подальше, Мордимер. А ещё лучше, держись подальше от всей этой семьи». Ибо папы менялись, а братья Верона без малого сорок лет выполняли важные функции при папском дворе и участвовали в бесчисленных интригах. Определённо, они не были людьми, которых стоило иметь среди врагов.