Яцек Пекара - Ловцы душ

– Я постараюсь, – пообещал я.

Вооружённые силы Палатината не опирались на тяжеловооружённую кавалерию. Насколько я знал, у палатина Дюварре было всего несколько десятков рыцарей королевской гвардии, а остальные его войска составляла лёгкая кавалерия, и, прежде всего, отряды городской пехоты и несколько рот наёмных валлийских лучников. Преимущество этих войск заключалась в одном: в любой момент они могли спрятаться за стенами мощных, отлично укреплённых крепостей. Императорские силы смотрелась, однако, ещё более впечатляюще. Я провёл весь день в седле, наблюдая, как карательные отряды пехоты, сопровождаемые тяжеловооружёнными хоругвями, следуют за итальянскими арбалетчиками, гельветскими пикинёрами и галльскими секирщиками. Ба, я видел даже бронированных с ног до головы византийских кавалеристов, которых император Византии послал нашему королю в доказательство «братской любви». Впервые в жизни я увидел мушкетёров, прибывших из далёкого Арагона, хотя сам мушкет у меня была возможность увидеть уже в Хезе (и, честно говоря, засомневался в эффективности этого оружия, которое после каждого выстрела требовало десятка «Богородиц» на перезарядку. Зато сколько дыма и грохота было при этом!).

Я не разбирался в военных делах и не мог оценить количество императорских солдат, но знал одно: я никогда раньше не видел такой массы войск. Колонны, марширующие по равнинам, окружающим Хейм, казалось, не имеют ни начала, ни конца. За ними тянулись сотни телег с продуктами и припасами.

– Ну что, господин Риттер? – Спросил я. – Вы и теперь уверены, что поход закончится плохо?

Драматург был впечатлён тем, что мы видели, но не утратил уверенности.

– Поживём – увидим, – только и ответил он.

– Nec Hercules contra plures [И Геркулес бессилен против множества (лат.)], – добавил я, чтобы его подколоть.

– Ты идёшь против меня с мечом, копьём и щитом, а я иду против тебя во имя Господа Саваофа, – огрызнулся он, напоминая слова Давида, стоящего против Голиафа.

– Господин Риттер, это именно мы идём во имя Господа Саваофа! – Поправил я строго.

– Только это я цитирую Писание, а вы языческие сентенции, – рассмеялся он.

– Мы победим, – заверил я его.

– Они в это верят, мы в это верим, любопытно, в кого верит Бог?

– Я вас должен попросту сжечь... – Я беспомощно развёл руками.

– Определённо, только таким способом вы победили бы в этой дискуссии.

Передвижение большой армии должен быть весьма продуманным действием. Отряд в несколько десятков всадников или роту пехоты может вести даже клоун. Однако отправить на войну десятки тысяч солдат, осадных орудий и обозов не так просто. Вы должны быть осторожны, чтобы они не пропали, не расползлись по окрестностям, не забрели в неправильное место. Отряды хорошо управляемой армии должны быть словно пешки и фигуры, расставленные на шахматной доске опытного игрока, который предвидит на несколько ходов вперёд. И мне казалось, хотя я и смотрел на всё глазами обывателя, что императорские командиры способны справиться с этой задачей.

Я получил вызов незамедлительно явиться в расположение, занятое императором, и с одной стороны я был рад, что Светлейший Государь обо мне помнит; с другой стороны, то, что он обо мне помнил, вызывало определённую обеспокоенность.

Риттер был не в восторге, когда я заставил его надеть цвета епископа. Ну да ладно, в конце концов, он сам заявлял, что готов сделать всё, чтобы сопровождать меня.

– Кто это, капитан? – Нахмурил брови оруженосец, стоящий на середине дорожки, ведущей к императорскому окружению.

– Знаменитый мастер фехтования из Хеза, – ответил я, краем глаза видя, как бледнеет Риттер. – И не только непобедимый мастер меча, но и доверенное лицо Его Преосвященства.

– Проезжайте, – Разрешил он после минутного раздумья.

Император в окружении нескольких дворян и солдат стоял на вершине холма (я заметил барона с торчащими усами, уже знакомого мне по аудиенции), а на равнине к западу от нас строились хоругви тяжёлой кавалерии. Поля застилал туман, так что мы ещё не видели войск палатината. Светлейший Государь увидел, что мы едем, и прервал разговор.

– О, мой инквизитор! – Воскликнул он. Усатый барон заметно поморщился, услышав эти слова. – Кого ты с собой ведёшь?

– Милостивейший Государь, – сказал я, – я покорнейше прошу, чтобы вы простили мне обман. Я сказал вашему оруженосцу, что меня сопровождает мастер фехтования из Хеза, но на самом деле мой друг – писатель и поэт, который хочет умолять ваше величество о возможности сопровождать его во время битвы.

Император нахмурил брови.

– Как вас зовут? – Бросил он коротко.

– Хайнц Риттер. – Драматург спрыгнул с коня, споткнулся, но настолько удачно, что это выглядело как поклон. – К услугам Вашего Императорского Величества.

– Риттер, Риттер, знаю! – Правитель хлопнул в ладоши. – «Весёлые кумушки из Хеза». Я так смеялся!

Бедный Хайнц должен был мысленно покраснеть, так как он всегда хотел писать, и писал, о великой любви и трагическом выборе, о ненависти и чести, о страхе и мужестве, о преданности и подлости, а известность получил в основном благодаря этой легковесной и насмешливой комедии.

– Подходите, подходите, господин комедиант, – пригласил его император. – Осмотритесь хорошенько.

У Риттера было очень несчастное лицо, когда он запрыгивал обратно в седло. Я знал, что его задело слово «комедиант», хотя Светлейший Государь, по всей вероятности, использовал этот оборот, чтобы проявить сердечность.

– Мне больше всего понравилось, когда они охаживали друг друга сковородками в капусте. – Император повернулся в сторону Хайнца, и тот просиял в улыбке. Я подозревал, что эта улыбка дорого ему стоила.

– Покорнейше благодарю Ваше Императорское Величество, – ответил он.

– Однако сейчас время для чего-то большего, Риттер. Подумай об этом. Я сам, наверное, посвятил бы себя искусству, если бы не неблагодарные государственные обязанности. Например, – он замахал пальцем и посмотрел в сторону солнца, затянутого розовыми полосами облаков, словно искал там вдохновения, – она красива и молода, он смел и благороден. Они любят друг друга, но происходят из ненавидящих друг друга семей, которые скорее убьют их, чем согласятся на брак. – Он выдохнул воздух через рот. – Хорошо, правда?

– Гениально, Ваше Величество, – воодушевился Риттер, который был не только поэтом и драматургом, но и актёром.

–Ну! – Довольно подытожил император. – Так что подумайте над этим.

– Позволено ли мне будет посвятить это произведение Светлейшему Государю?

– После изучения его содержания в канцелярии и выдачи соответствующего заключения, – отозвался барон, не дожидаясь ответа правителя.