Яцек Пекара - Ловцы душ

– О, именно так, господин Таубер, – согласился император. – Так что пишите, пишите, талант нельзя разбазаривать! Как там это было в евангелиях, Маддердин?

– Всякому, кто ценит таланты, дастся и приумножится. У того же, кто талантов не уважает, отнимется и то, что имеет, – ответил я, позволяя себе некоторое упрощение слов Писания.

– Очень мудро. Очень хорошо. Мы будем за вами внимательно присматривать. – Он снова посмотрел в сторону Риттера.

В это время примчался гонец с донесением о передвижениях войск, так что Светлейший Государь забыл о нашем присутствии и ввязался в оживлённую дискуссию с приближёнными.

– Видите? – Прошептал я Хайнцу. – Это сократит ваш путь к должности императорского драматурга.

– Ага, – я услышал в его голосе печальную ноту. Туман медленно отступал, и я увидел очертания холмов, под которыми собрались отряды палатина.

– Смотрите, господа, голытьба не может даже использовать преимущества позиции, – засмеялся барон Таубер. – Вместо того чтобы расположиться на холмах, они встали под холмами. Когда мы пойдём в атаку, им будет некуда бежать.

Император медленно улыбнулся, но ничего не сказал. Я тем временем смотрел на ровные четырёхугольники пехоты Палатината, вооружённой копьями и прямоугольными щитами. Они стояли дисциплинированно, сохраняя идеальные интервалы. Это был не сброд, как этого ожидал барон. Это были подготовленные горожане, знающие друг друга и своих командиров.

– Ваше Величество! – Со стороны рыцарских хоругвей прискакал запыхавшийся гонец. Его конь взрыл копытами землю и затанцевал. Солдат резко дёрнул поводья. – Они не хотят ждать!

Лицо императора исказилось от гнева.

– Ждать приказа! – Крикнул он, оборачиваясь назад.

Я повернулся, следуя за его взглядом. Нашей пехоты не было даже видно на горизонте. Впрочем, неудивительно, так как арбалетчики, несущие тяжёлое оружие, двигались намного медленнее не только конницы, но и обычных пехотинцев.

– Они атакуют, – глухо объявил гонец. Мы посмотрели в сторону, которую указал.

Растянутая лава тяжеловооружённых феодалов неслась прямо на позиции пехоты. В войсках Палатината началось движение, я услышал тихое завывание труб. Я напряг зрение и увидел лучников, возникающих из-за холмов, ещё покрытых утренним туманом.

– Это уже конец, – засмеялся Таубер. – Они их сметут. Прежде чем подойдёт наша пехота, всё будет кончено.

– Мордимер? – Император посмотрел в мою сторону. – Что ты об этом думаешь?

Барон фыркнул, недовольный тем, что правитель обращается именно ко мне с таким вопросом, но ничего не сказал.

– Я согласен, Светлейший Государь, – ответил я любезно. – Они их сметут. Боюсь только, что поголовье рыцарства в войсках Вашего Величества будет в связи с этим значительно сокращено.

Таубер дёрнулся в мою сторону.

– Да как ты смеешь? – Я увидел, что его лицо потемнело от гнева.

Император остановил его поднятой ладонью и осуждающе посмотрел на рыцаря, сопровождающего барона, который, услышав мои слова, побледнел и положил руку на рукоять меча. Только под влиянием взгляда правителя он убрал руку и осторожно похлопал коня окованной железом перчаткой.

– Увидим, – буркнул император.

Земля была подмокшей, и тяжело бронированные скакуны, осёдланные столь же тяжело бронированными всадниками, с трудом брали разбег. В лучах солнца я увидел первый залп стрел. И сразу после – падающих в грязь лошадей.

– Стрела из длинного лука пробивает пластинчатый доспех, Милостивый Государь, – объяснил я, хотя и не думал, что император об этом не знал.

Правитель всё это время слегка улыбался.

– Не послушали меня, – сказал он. – Хотя я строго приказывал ждать.

Конечно, он приказал им ждать. Так поступил бы каждый командир в здравом уме. Только знатные господа решили, что в сражении с городской беднотой они победят и сами, и им не нужна поддержка пехоты и арбалетчиков. Я даже не догадывался, а знал, что они дорого заплатят за свою самонадеянность.

– Теперь волчьи ямы, – позволил я себе высказать предположение.

И в самом деле, как на заказ, мы увидели, что земля расступается под копытами коней. Задние ряды пытались приостановить атаку, но другие, наоборот, разгонялись, чтобы перепрыгнуть через канавы. Началась чудовищная суматоха, и во всю эту толпу устремились следующие залпы, посланные безопасно стоящими на холмах лучниками.

Я протянул руку под солнце.

– Извольте взглянуть, Милостивый Государь, – сказал я. – Живым никто не уйдёт.

Из-за холмов слева и справа скакала лёгкая кавалерия Палатината, которая направлялась, чтобы отрезать путь к бегству тем, кто уйдёт из-под ливня стрел и выкарабкается из волчьих ям. Одновременно ровные четырёхугольники копейщиков быстрым шагом двинулись вперёд. Я с удивлением отметил, что их ряды оставались столь же стройными, как и тогда, когда они спокойно стояли.

Я посмотрел краем глаза на барона Таубера и заметил, что он закусил губы так сильно, что по его подбородку стекает струйка крови. Меня это развеселило, поскольку мне было интересно, когда, наконец, знатные господа поймут, что атака тяжёлой кавалерии на незнакомой местности против лучников и вооружённой копьями или пиками пехоты – не самая лучшая идея. Особенно если сражаться против обученного войска, служащего под командованием опытных командиров, а не против наспех собранного сброда. Я обернулся назад и увидел, что, наконец, появилась серая линия императорских войск. Очень далеко от нас.

– Что такое! – Воскликнул я, видя, что лёгкая кавалерия Палатината сформировала полукруг в значительной удалённости от имперских феодалов, а всадники натягивают короткие луки. Этого я не предвидел, однако это предвещало ещё более быстрое завершение представления.

– Это бесчестно, – побледнел Таубер. – Дворянин не использует лук, Светлейший Государь!

Я мысленно улыбнулся. Как видите, тактические сведения барона были устаревшими, а дворяне Палатината справедливо признали, что лук столь же хорошее оружие, как и любое другое, и может использоваться не только для забавы на охотах.

Прежде чем строй копейщиков добрался до рыцарей, имперцы получили ещё несколько залпов. Часть феодалов пыталась напасть на ряды копейщиков, другие в панике отступали, третьи решили ударить на атакующую с флангов кавалерию. Каждая из этих идей была плохой.

– Если позволите мне сказать, Милостивый Государь, я бы посоветовал вернуться к нашим основным силам, – сказал я самым вежливым тоном, каким только смог.

Император взглянул в мою сторону.

– Совершенно верно, Мордимер, – сказал он и натянул удила. Махнул рукой. – Следуйте за мной! – Приказал он холодно. Мне, однако, казалось, что уголки его рта всё это время кривились в улыбке.