Рианнон Томас - Долгих лет царствования

— Она ведь сказала, что не убивала их! — промолвила я. — Она отрицала это, по крайней мере — но с радостью призналась в том, что напала на меня. За это мы казнить её не можем.

— Торстэн… — голос Холта звучал успокаивающе. — Ты всё ещё оплакиваешь своих друзей, как и все здесь присутствующие. Но королева Фрея оказывает милость, пока у нас нет неоспоримого доказательства вины. Она не позволит разрушить сто лет мира одному слишком сильному горю.

— Этот мир был нарушен тогда, когда такая дрянь, как вот эта, напала на короля! — Стэн сжал руки в кулаки. Он выбрался из-за скамеек и покинул зал, и только толпа шептала что-то ему вслед.

Мои руки тряслись, но я не сдвинулась с места.

— Никаких казней.

Холт кивнул.

— Как пожелаете, Ваше Величество.

Обвиняемую вывели из комнаты, и мои советники поспешно обратились к стражникам. Они обсуждали что-то, а шепот всё не стихал, и некоторые дворяне тоже покинули зал.

А после мои стражники ввели в комнату мужчину. Он был едва ли старше моего отца, с пятнистыми усами и седыми волосами.

— Генри Гудрам, — зачитала она с большого листа бумаги, лежавшего перед нею. — Обвиняется в сбыте поддельных алмазов, ставя под угрозу стабильность королевства ради личной выгоды в тот момент, когда больше всего королевство нуждается в спокойствии!

— Прошу прощения… — промолвил мужчина, — но ведь я не знал, что должно было случиться, когда делал их, и…

Несколько дворян подалось вперёд, заинтересовавшись, а кто-то поднялся, покидая комнату. Полагаю, они собирались обсуждать убийства, а не дешёвые подделки алмазов.

— Да и откуда мне было знать? Если б я… Я б никогда…

— Вы ожидаете, что мы поверим, будто бы вы не были намерены воспользоваться ситуацией? — спросила Норлинг. — Будто бы всё это имело чисто невинный характер?

— Я не знал, что это были ненастоящие алмазы! — быстро промолвил он, словно не признал свою вину всего десять секунд назад. — Некто продал мне их, и эта цена была слишком хороша для того, чтобы оказаться правдивой, но я не знал, что это подделка… Не знал?

— Они были реалистичны после всего этого? — спросила я. После этой суеты относительно бедности королевства, учитывая необходимость наряжаться в драгоценности, это могло быть полезным. Очень полезным, даже если в этом есть некий риск для экономики… Если, конечно, весь этот риск не ограничивается оскорбленной знатью.

— Посмотрите их, — промолвила Норлинг. — Она указала на человека по левую руку от себя, и тот выступил вперёд, представив мне крошечную горстку драгоценных камней. Я подняла один из них, проверяя на свет. Он светился тысячами оттенком, и стоило мне прокрутить его в руках, как засверкал пуще прежнего. Да, я не эксперт по алмазам, но для меня это казалось реалистичным. Мадлен Вольф, пожалуй, тут же увидела бы, что не так, но я никогда б не заметила.

— Я не знал! — воскликнул мужчина. — Прошу, поверьте мне, Ваше Величество! Я понятия не имел, что это подделка…

— Но ведь вы сами признались в этом, — я немного сдвинулась. Его бессвязный, преисполненный отчаянья лепет вызывал раздражение — и я понимала, что он сам сделал всё, чтобы его никогда не отпустили. — Это было первым, что вы сказали. Вы понятия не имели, что случилось бы, когда делали это.

— И имел в виду, что даже не подозревал, — что это фальшивка! Да, я не эксперт, вот и пошёл на это — вот о чём я говорил… Я не… Нет-нет, я не признавался, нет! Прошу вас…

Я посмотрела на алмазы вновь. Они сверкали всё так же ярко, будто бы расцветая в моей руке. Так, как сверкали бы настоящие алмазы.

— И как же они были сделаны? Из чего это? — медленно протянула я.

— Из стекла, Ваше Величество, — ответила Норлинг. — Для блеска добавлено немного свинца. Предполагаю, нанесена некая паста, но у нас нет уверенности относительно точного метода.

— Они очень натурально выглядят! — быстро добавил обвиняемый. — И никто б даже не подумал, что они не настоящие!

— Есть ли у нас больше доказательств?

— Да, Ваше Величество, — Норлинг потянулась за следующим листом бумаге, описала ход расследования, тех, кто выступал против Генри Гудрама, рассказывал о том, почему он был ненадёжен. Добавить его признание в собственном промахе — и всё казалось просто очевидным.

— Что ж, не буду идти вразрез с рекомендациями своего совета, — осторожно начала я, пытаясь подобрать правильные слова, — вот только эти фальшивки впечатляют. Расскажите, как вы их сделали. Это может учесться при выборе наказания, и мы обязательно примем к сведению то, что вы помогли государству.

Кто-то в толпе рассмеялся.

— Её Величество планирует выпустить поддельные алмазы на рынок?

— Если мы сможем понять, как именно делаются фальшивки, то сможем воспользоваться знанием. Например, идентифицировать их или использовать каким-нибудь другим путём, — например, для того, чтобы сияние двора стало чуточку дешевле для этой страны. — Знание — это всегда хорошо, разве нет?

— Включая те знания, что будут преступными, Ваше Величество? — полюбопытствовала Норлинг.

— Так или иначе, это будет отражать вас ум. Изобретательность. А подобное всегда в цене. В этом мы нуждаемся — равно как и нуждались всегда.

— Но ведь я не делал их сам, Ваше Величество… Я только купил их, вот и всё, клянусь, я сам… Я никогда…

— Это было предложение с моей стороны, — я промолвила это тише, чем мне хотелось. — Ну, так сделайте то, что можете.

Суд длился много часов. Дворяне покидали зал один за другим, пока не осталось лишь несколько. Всё время просидела Мадлен, сложив руки на коленях, и Фицрой тоже был здесь. Я старалась не смотреть на него. Слишком уж свежим оказался разговор с Наоми — и каждый раз, когда я смотрела на него, чувствовала укус совести, какую-то неопределённость, когда он перехватывал мой взгляд. Да, у меня было о чём думать — не хватало ещё допустить его в собственные мысли!

Норлинг была советникам по вопросам юриспруденции, и именно она отвечала за принятие решений — конечно, слово королевы было выше её, и мне хотелось знать, что это и вправду справедливо. Я не могла позволить разрушить чужие жизни — и мне хотелось изменить этот мир к лучшему. Даже если получится совсем уж немножко.

Вот только часы общения с этими людьми, да ещё и на глазах у всех остальных, оставляли у меня в душе какое-то странное ощущение — я слишком устала, чтобы думать. И когда наконец-то закончился этот суд, я поспешила прочь со своей стражей, избегая внимательного взгляда Фицроя.

И я всё ещё была очарована этими фальшивыми бриллиантами, тем, как играл и менялся в них цвет. Да, я знала, что эти цвета будто бы таятся в самом сердце алмазов, вот только если обыкновенная смесь свинца и стекла могла возыметь такой эффект, значит, можно добиться ещё большего! Я даже потребовала, чтобы их отнесли в мою лабораторию — и они ждали в центре стола, когда я вернулась. Я взяла один камушек, вновь всматриваясь в цвета. А что бы случилось на свету?