Рианнон Томас - Долгих лет царствования

Семнадцать

Суд начал свою работу следующим утром.

По правде, Норлинг говорила о том, что будет много людей, вот только в тронном зале на деревянных скамейках я видела сплошных придворных. Между ними была лишь узкая дорожка к трону. Мой совет устроился за большим столом, повернувшись лицом к остальной части двора, а у стен выстроилась стража.

Ну что ж, по крайней мере, на сей раз хоть кто-то подумал о моих юбках. Прежде они состояли по меньшей мере из десятка слоёв, и я выглядела в них, будто бы пышный говорящий торт размером с человека, который с какой-то радости устраивался на троне.

Что ж, мне наконец-то повезло — я даже обрадовалась тому, что достаточно высока, чтобы ноги доставали пола, когда я садилась. И я заставила себя выпрямиться, не позволяя трону спрятать меня куда-то. Я должна выглядеть так, будто бы всё контролирую.

После того, как все устроились на своих местах, а Норлинг оговорила формальности, стража привела отравительницу-служанку в тронный зал. Её чёрные волосы спутались, и она опустила голову низко-низко, а каждый шаг сопровождался звоном цепей, сковывающих ей руки.

— Фелиция Корнуэлл, — проронила Норлинг, — ты призналась в попытке отравить королеву. Если ты назовёшь имена своих сообщников, то Её Величество сможет помиловать тебя.

Женщина всё ещё дрожала.

— Мне никто не помогал. Я сделала всё это сама.

— Ты сделала всё это сама? — хмыкнула Норлинг. — Сама отыскала яд, сама приготовила еду, сама прорвалась в замок, сама оказалась в одной из комнат Её Величества? Вот что ты говоришь?!

— Я уже была слугой во дворце, — промолвила она. — Но в остальном вы правы. Я сделала это одна.

— Расскажи нам, кто тебе помогал, — прошипела Норлинг, — иначе ты будешь наказана за отравление и ложь!

Женщина смотрела в пол — лицо её казалось белым-белым, вот только она так и не испугалась, не дрогнула даже.

— Я всегда делала всё сама.

Но Норлинг, как мне показалось, задавала неправильные вопросы. Мы могли бы узнать, с кем она сотрудничала, если бы сделали всё верно. Если б мы хотели разобраться в причинах атак, то ни за что не потеряли бы такой шанс. Я подалась вперёд, заставляя себя не думать о толпе.

— Но почему ты хотела меня отравить?

Норлинг ошеломлённо уставилась на меня.

— Ваше Величество?

Но я так и не отвела от женщины взгляда.

— Для того, чтобы убить человека, должна быть причина. Ты знала, что рано или поздно окажешься здесь, и не имеет значения, как всё закончилось. Из этого следует, что причина у тебя всё-таки была.

Девушка молчала. Я пыталась разговорить её — если б она могла всё объяснить, то было бы настолько проще…

— Подсудимая Корнуэлл! — вмешалась Норлинг. — Её Величество задала тебе вопрос!

— Потому что, — вырвалось у неё, — это всё вокруг! Это всё! Двор с его бесконечным золотом, пока люди там, снаружи, голодают, страдают, мучаются! Вы поедаете сладостей в десятки раз больше за месяц, чем люди видят за всю свою жизнь! Да, Забытые хотят вернуться, и эти смерти — признак того, что они не смогут прийти, пока мы не выжжем всё это!

— Так считают все Густавиты?

Выражение её лица вновь стало нечитаемым, но теперь, когда она смотрела на меня, была вся красная, будто свёкла.

— В этой книге он упоминает о справедливости, а не об убийствах, — я старалась заставить свой голос звучать дружественно, настолько, насколько это возможно. Я не могла позволить ей испугаться. — Я прочитала её, чтобы попытаться понять, за что вы боретесь — но это была книга о мире. Вы и вправду считаете, что он желал убийств от вас?

— Ваше Величество… — в голосе Норлинг чувствовалось предостережение, но женщина, казалось, разозлилась пуще прежнего.

— Мы должны выжечь всё это! — воскликнула она, встречая мой взгляд. — Выжечь всё зло!

Да, слова из книги — но только не полная их версия.

— Мы должны выжечь всё зло из себя, — поправила я её. — Любые изменения должны исходить изнутри. Он никогда не считал, что Забытые желали, будто бы мы стали убийцами. Читали ли вы и вовсе его книгу в своей группировке, или, может быть, просто слышали об этом?

— Большинство из них дураки! — отрезала она, и почему-то показалось, будто бы теперь она не сердилась, а заметила какую-то ошибку. — Они считают, что всё это можно сделать мирным путём — и они очень ошибаются! Он понятия не имел, что мы против! Но остальные знают! И если так, если для этого нужно умереть… — её голос сорвался на этом слове. — Если для этого нужно убивать, нужно умирать — я готова!

— Нет, умирать ты не должна. В Эприа нет смертной казни.

Тишина казалась слишком резкой, такой, будто бы кто-то заставил весь мир умолкнуть.

— Ваше Величество, — наконец-то довольно тихо промолвила Норлинг. — Много лет мы не казнили преступников, да, но это не означает, что мы должны проигнорировать подобное преступление. Одного нападения на вас хватило бы с головой. И эта женщина, возможно, была вовлечена в убийство вашего предшественника, забрав за собой весь двор…

— Нет! — всё тело женщины затряслось. — Это не я! Я не имею к этому никакого отношения!

— Что ж, в это не так уж и просто поверить.

— Да, я могла это сделать! Но я не убивала! Вы должны верить мне! — кричала она. — Должны!

— Я верю тебе, — ответила я. Её удивление, её паника — всё это было таким ясным, таким простым. — И никаких смертных казней в этом королевстве не будет.

— Ваше Величество, — вмешался наконец-то Холт. — Не хочу сказать ничего дурного, но, вопреки всем её убеждениям, эта женщина пыталась вас убить. Если б не ваша реакция, не быстрый ум, дарованный Забытыми, может быть, вы бы погибли. Мы не можем позволить повториться этому вновь.

Это не останется безнаказанным. Что обычно случается с теми, кто совершал покушение на убийство? Разве их не отправляют в тюрьму? В какую-нибудь изолированную крепость на торфяниках, в доброй сотне миль от столицы, может быть, в пятидесяти от обычного города? Довольно хорошо защищённое место, тихое, где все с каждой минутой убеждаются в том, что их уединение никто уж точно не нарушит… Рядом нет ни родственников, ни друзей… Когда король умер, этот замок превратили в тюрьму — вот что я слышала о казематах Форта, никогда не предназначенных для столь мрачных целей.

— Преступница Корнуэлл будет сослана, потому что призналась в содеянном, — промолвила я. — Но, тем не менее, она не будет казнена.

— Ваше Величество! — воскликнула Норлинг, когда толпу пронзил яростный шепот. — Я — ваш советник, министр юстиции, и мои обязанности, моя ответственность в том…

— А я королева, — ответила я. — И поэтому вы не казните никого.

— Никого не казнят? — поднялся Стэн. Казалось, я никогда не слышала прежде, чтобы он говорил до того громко. Глаза его были черны и наполнены жестокостью, а обычная уравновешенность исчезла. Ярость, которую он излучал, казалось, отравила всех. — Эта женщина помогла отравить большую часть двора! Она погубила своего короля, королеву, сотни других! И вы окажете ей подобную милость?