Рианнон Томас - Долгих лет царствования

Мы могли ошибаться — я повторяла это раз за разом. Он может остановиться на несколько дней, собирая армию. Вот только наши шпионы говорили, что он возвращается, и вряд ли что-то могло это изменить.

У меня ничего не было — и советники тоже об этом отлично знали. Да, я могла заручиться поддержкой народа, без конца твердить о Забытых, но не могла победить Стэна. Слишком уж мало мы сделали, чтобы остановить его. Я не знала, кто был убийцей. Да, может быть, Холт, скорее всего, Холт, но мне нужны были доказательства — равно как и доказательства своей невиновности.

Я не могла спать. Я должна была подготовиться, пока ещё было время.

Я прокралась в коридор из комнат, стараясь не разбудить Наоми или Мадлен. Входная дверь была приоткрыта — и из-за стены доносились тихие голоса стражников.

— Но Стэн хороший человек, — сказал один. — Да, он не наследник, делает всё не так, как раньше, но он достойный лидер, он хороший! Разве он не может на что-то рассчитывать?

— Да он на всё рассчитывает, — вздохнул второй. — Ты забыл, его противник — юная девушка, не знающая войны. Что она может против него сделать?

— Так почему ты ещё здесь?

— А разве это не безопаснее всего? — отозвался тот. — И я ничего не имею против нашей новой королевы. Она хорошая девушка, и если она и противится ему, то только ради общего блага. Я счастлив её поддержать, и если она победит, то Стэн должен радоваться, что может к нам присоединиться, а если нет — мы сможем встать на его сторону. Он всегда был очень разумным.

— Что ж, да, — согласился первый, — да, так и есть.

Я замерла у двери. От их слов всё в груди сжималось — но они не были изменниками, по правде. И за желание выжить я их винить не могла.

Я вновь скользнула к двери в собственную спальню и прикрыла её за собой — чуть громче, чем следовало. Стража тут же умолкла. К тому времени, когда я вновь подошла к двери, они вытянулись у стен, словно и вовсе никогда не говорили.

— Мы можем вам помочь, Ваше Величество? — спросил стражник слева.

— Всё в порядке. Просто надо немного отдохнуть, — я выскользнула в коридор. — Думаю, отправлюсь в свою лабораторию.

— В таком случае, мы должны последовать за вами, ваше Величество.

Да, они должны — но после этого разговора мне хотелось побыть одной. Я не хотела, чтобы меня защищали люди, что отлично осознавали, что сами на это не способны.

— Нет, — ответила я, — внутри Форта я в полной безопасности. Подождите меня здесь, — и, ступая, как настоящая королева, я ушла — знала, что никто не сможет мне перечить.

В коридорах было до ужаса тихо. Странный оранжевый свет факелов бросал на каменные стены длинные тени, в темноте растворялись высокие потолки, звуки эхом отбивались от камней, словно кто-то шептал мне на ухо — а я не могла его увидеть.

В лаборатории не оказалось даже Фицроя. Может быть, он спал — как любой нормальный человек в три часа ночи.

Мне до ужаса хотелось поэкспериментировать, немного сфокусироваться, как это было с испытаниями над мышьяком, но я понятия не имела, что делать. Ведь не было что проверять, не было над чем работать. Так что я вновь взяла в руки письма, надеясь найти что-то, что могло бы мне помочь. Упоминание о Холте, намёк на королевскую болезнь…

Ничего — только мысли о мёртвом короле, об этом человеке со своими мыслями и стражами, о чём-то реальном, а не той карикатуре, которую я знала.

Я не хотела думать о нём, как о живом существе — от этого становилось слишком жутко.

Наконец-то мне стало совсем уж невмоготу быть одной. Может, Фицрой не спал? Смог бы мне помочь?

Я поднялась по лестнице, постучала в дверь его покоев, но никто не отвечал. Повторила стук.

Ничего.

— Фицрой? — может быть, он спит? — Фицрой? — я легонько толкнула дверь.

Лампы внутри пылали, по комнате разливался тёплый свет. Я проскользнула внутрь, оставляя дверь слегка приоткрытой.

В спальне тоже пылали огни, но Фицроя нигде не было.

Так странно. Он не в лаборатории, не спит — может быть, разминулись в коридоре?

Впрочем, лампы показывали, что далеко он не ушёл — скоро вернётся.

Я подошла к полкам у задней стены комнаты. Вопреки тому, что он был здесь лишь пару недель, в шкафу уже стояли книги — какие-то романы, книги по истории, что-то о науке. Улыбаясь, я взяла одну из них — точно то же, что нравится мне.

Несколько листов бумаги выпали из книг на полке. Один из них скользнул по полу, и я наклонилась, чтобы поднять его.

Неразборчивый почерк — письмо от его отца.

Это личное. Я не имела никакого права это читать, уж точно не без его разрешения, но отчего-то мне становилось не по себе — я рассмотрела одно только слово. Наследник.

Я не могла остановиться. Читала слишком быстро, словно от времени зависела тяжесть преступления — но слова были бессмысленными, терялись, и мне пришлось скользнуть взглядом по ним медленнее.

Они всё ускользали, во второй, третий, четвёртый раз…

Проект указа, что гарантировал, что Фицрой никогда не унаследует трон.

Мои руки тряслись. Я потянулась к другим бумагам — король запрашивал мнение своего совета. Его болезнь стала для него наукой, он теперь должен заботиться о наследнике… Он должен убедиться, что корона будет в надёжных руках. Если у него не будет детей, то пусть наследует его брат…

А третье письмо говорило об изгнании фицроя. Он всё анализировал, насколько ценным тот был, было бы его изгнание таким уж важным… Может быть, это единственный путь? Король противился — ведь тот был его сыном, — но после всего согласился, что трудно будет подобрать должную альтернативу.

— Фрея? Что ты делаешь?

Я подскочила. Фицрой стоял в дверях, всколоченный после сна, и я сжала бумаги крепче.

— Что это?

Кровь отхлынула от его лица.

— Фрея, — осторожно промолвил он. — Я знаю, как это выглядит, но…

— Ты знаешь, как это выглядит? — рассмеялась я — получилось слишком уж зло. — Скажи мне, что ты этого тут не оставлял. Что это Холт пытался меня настроить!

Он не ответил.

— Ты это от меня спрятал! Холт не ошибался, — мне стало плохо, — ты знал, что отец тебя наследником не сделает. Он хотел тебя изгнать — и ты скрыл это от меня!

— Да. Но, Фрея, пожалуйста, послушай…

Он шагнул ко мне — и сердце едва не вылетело из груди.

— Ну что ты можешь сказать?

— Я не знал, что планировал папа. Поверь. Я только прочитал это в твоей лаборатории, клянусь!

— Так почему же ты это от меня скрыл?

— Запаниковал! Не знал, что будет, если кто-то узнает, твои советники и так мне не доверяют…

— И ты очень удивлён?

— Я не хотел, чтобы и ты мне не доверяла! Я думал, если ты не прочитаешь, Фрея, я… Ты должна мне поверить! Паника не означает, что я…

— Ты мне лгал. Ты… — мне казалось, что эта мысль украла моё дыхание — но я должна была помнить о важном. Не о нас. Нас — нас никогда не существовало. — У тебя был мотив, Фицрой. Вот почему ты скрыл это. Во что я должна верить?