Алексей Фирсов - Красные Башмачки

Впрочем, про что бы не зашла речь, два егеря постоянно переводили разговор на охоту. Лиз слушала вполуха, пытаясь придумать ключик к сердцам инвалидов.

Кроме старых егерей в замке постоянно жили Гертруда и Лорейн. Гертруда была самой старшей. У нее имелись ключи от всех помещений, включая винный погреб и комнату с припасами. Лорейн на подхвате. На кухне постоянно сидела желчная, худющая тетка Марта. Она с первого взгляда невзлюбила Лиз, и девушка постаралась забыть дорогу на кухню.

Двое сыновей Гертруды десяти и двенадцати лет исполняли обязанности по мелочи. Подай-принеси.

Население замка было маленьким только когда господин не приезжал охотится.

Старики-егеря расписали, что когда герцог приезжает сюда со всем двором и гостями-все не могут уместиться в замке и для гостей на лугу ставят шатры. Вот тогда на лугу до поздней ночи веселье у костров. Господа веселятся в замке, а слуги на лугу.

Вдоль стены замка изнутри располагались многочисленные стойла для лошадей и помещения для охотничьих псов.

«Пока герцог охотится только на меня!» — горько пошутила Лиз, расхаживая по верху стены. Обширный луг прилегал к замку со стороны ворот. От леса замок отделяла широкая речная протока, также питавшая замковой ров. Стена высока. Даже если удастся спуститься вниз, попадешь в глубокий ров с ледяной водой.

Сыновья Гертруды бегали на реку удить рыбу каждый день.

Мальчишки сторонились Лиз и ей никак не удавалось с ними подружится.

Гертруда с помощью Лорейн подогнали для Лиз по росту пару платьев и нижние белье из обширных запасов башни.

Наверх башни Лиз тоже забралась. У башни имелась коническая крыша, и наверху водились голуби. Ходить по верхней площадке было опасно-сизари обильно гадили сверху и очень прицельно.

Зато уж вид с башни открывался на многие мили!

Сверху лес казался зеленым морем, бескрайним и спокойным.

«В какой стороне Неймеген?»

Лиз не могла понять, а спрашивать опасалась.

«Подумают, что собираюсь бежать и запрут в комнате как в первый день!»

Лиз маялась от скуки и каждое утро просыпаясь под картиной, вспоминала свой удивительный сон.

На шестой день приехал герцог.

Теперь-то Лиз кое-что о нем знала.

Его имя было Рудольф-Михель-Ульрих. Женился владетель Дармштадта, десяти городков и сотни деревень только в сорок лет. У него во дворце в Дармштадте проживала жена. После пяти лет супружества молодая герцогиня так и не смогла подарить мужу наследника. Герцог и до женитьбы не был монахом, а теперь и вовсе пустился во все тяжкие.

— Ты здесь шестая за этот год, милочка! — без обиняков заявила Гертруда, звеня ключами на обширном животе.

— А что же те девушки?

— Они получили хорошие деньги и почти все сразу вышли замуж, с таким — то приданным! Как только твоя задница надоест господину-ты и глазом не успеешь моргнуть, как окажешься у родного порога с кошельком набитым серебром!

Лиз вздрогнула.

Не было у нее родного порога…

Герцог явился как всегда неожиданно. Лиз как раз вышла во двор, чтобы прогуляться по стене.

Егеря-инвалиды, заслышав серебристый призыв трубы, распахнули ворота заранее.

Во двор влетели на рысях конные. Герцог, два пажа и шестеро крепких рейтаров в железных шлемах и в броне.

Герцог быстро спешился. Взметнулся черный плащ.

«Черный ворон!»

Подойдя к Лиз, черный герцог потрепал ее за щеку.

— Иди к себе, девочка, я вскоре буду.

Лиз опоздало, поклонилась и убежала со всех ног в башню под пристальными взглядами герцогской свиты.

Она едва успела раздеться, как черный господин набросился на нее, как моряк на портовую шлюху после многодневного плаванья. На этот раз обошлось без щипков в нежные места.

Повернув удивленно голову, Лиз, сотрясаемая ударами жилистого тела, увидела, что герцог, продолжая делать свое дело, смотрит на картину, глаз не сводит…

«Он же не меня трахает, а эту нимфу!»

Она зажмурилась.

«Терпеть. все вытерпеть… я ему скоро надоем… О, боже, пусть только поскорее, он мной пресытится!»

Получив свое, герцог ушел как всегда быстро.

Сев на постели, Лиз обнаружила на подушке жемчужное ожерелье.

«Я — шлюха герцога. Он мне платит. Возьми и расслабься, дурочка!»

В памяти всплыло лицо Марко, его нежные, ласковые руки… подаренное изумрудное платье…

Лиз тихо заплакала.

Герцог, вопреки обыкновению, остался ночевать и поздно вечером ввалился под хмельком.

Получив свое, не ушел, а уснул тут же рядом. Похрапывал довольный, заполняя комнату запахом мужского пота и перегара. Лиз всю ночь не могла сомкнуть глаз и задремала только на рассвете.

Проснулась она одна. Герцог умчался по своим делам.

«Господи, сделай так, чтобы он забыл сюда дорогу!»

Герцог вернулся на следующий день уже на закате. Лиз увидела его с замковой стены и понеслась сломя голову в свою комнату.

Запыхавшись, она вбежала в комнату и, сдернув со стены картину с нимфой, положила на постель.

Потом влезла в большой, скрипучий шкаф и спряталась под лежалой пахучей одеждой. Она сделала все, так как велела нимфа озера в том сне.

Сердце колотилось как хвостик у собачонки.

Когда она отдышалась и немного пришла в себя, то пришла в ужас от своего поступка.

«Он войдет… будет искать… Найдет сразу же… меня выпорют!»

Надо было выйти, пока не поздно! Выбросить бредовый сон из головы и продолжать жить и терпеть.

Лиз протянула руку к дверце.

— Где мой персик? — послышался веселый голос герцога Дармштадского.

Лиз окаменела и, кажется, перестала дышать.

— Я здесь, мой господин, — отозвался женский томный голос.

— Ого! Мой персик похорошел!

Герцог засмеялся негромко.

Шорох падающих одежд. Скрип кровати.

«С кем он говорит?! Кто занял мое место?»

Лиз укусила себя за палец и передумала выходить из шкафа.

Ритмичный шум и громкое, учащенное дыхание… женские воркующие стоны.

На постели занимались любовью — было совершенно ясно!

Лиз заткнула уши и зажмурилась, что собственно было излишним. Сквозь плотные дверцы в шкаф свет не проникал.

Она сидела так, повторяя мысленно все молитвы, которые знала. Раз за разом.

Когда ноги и поясница от неудобной позы стали ломить, убрала ладони от ушей.

Прислушалась.

В комнате тихо.

Она просидела еще несколько минут. Ни звука не доносилось. Осторожно тронула дверцу. Скрип показался Лиз оглушительно громким, как внезапный вопль вороны над головой.

Она покрылась мурашками и замерла.

Тишина.

Посмотрела одним глазком.

Никого…!

Девушка выбралась из шкафа. Правую ногу кололо как иголками, шаг едва смогла сделать.

Комната пуста.

На полу валяется одежда и сапоги герцога. На постели все та же картина в рамке.