Кира Соловьёва - Одиночество на земле

— А вы, хочешь сказать, нет? — ввернул парень.

— Представь себе, — серьезно ответил Амоильрэ. — Нам это абсолютное владычество даром не сдалось. Разумные расы интересны, пока с ними можно играть. А если они в подчинении, если каждое их стремление нам подвластно, то можно невзначай подохнуть от скуки. Идеален, малыш, только тот мир, где есть место для безумия.

Рикартиат задумался.

— Пожалуй, ты прав, — признал он. — Расскажи о том, как был создан господин Лассэультэ.

— Принцы не любят эту историю, — помрачнел военачальник. — Видишь ли, несмотря на статус детей Кьётаранауля — то есть наследников Сатаны, — они состоят с ним в очень дальнем кровном родстве. Выражаясь проще — если в них и есть его кровь, то она была влита во время опытов. Каждый из четверых господ создавался искусственно. Лассэультэ не повезло больше, чем другим, вот и все. Его Величеству показалось забавным взять молекулы — то есть очень-очень маленькие частицы, такие, что обычным взглядом их не увидеть, — женщины и мужчины. Но все же вторая грань в итоговом творении взяла верх, хотя порой подавлялась истинно женскими порывами. Я считаю, что господин Лассэультэ застрял между этими двумя состояниями, и не может сдвинуться ни туда, ни сюда. Физически он — мужчина, а духовно — черт знает кто. Но, разумеется, он в этом не виноват. Кьётаранауль тоже ни на секунду не пожалел о своем выборе. Есть в господине принце что-то такое, что делает его скорее духом, чем человеком — просто… материальным. Не в силах найти друзей, не в силах принять хоть кого-нибудь живого, он замкнулся и спрятался ото всех на втором ярусе Ада, среди болот и покойников. Ему нормально. В одиночестве рождается самая волшебная музыка. Это — ваш с ним секрет, один на двоих. Пока вы одиноки, вы гениальны. Пока вы одиноки, вы способны на чудеса.

— Вот как. — Рикартиат устало отвернулся. — Я все понял. Спасибо.

— Ты чувствуешь отвращение, — заметил Амоильрэ. И поднялся, отряхивая куртку. — Хочу тебя попросить.

— О чем?

— Дождаться Альтвига. Рано или поздно он придет, и мой сюжет обретет свое завершение.

Менестрель промолчал.

Военачальник шагнул в потоки чернильной тьмы. Щит под зеленоватым небом исчез, и уцелевшие серафимы ринулись к пленнику — убедиться, что не сбежал, и выместить свою ярость за бесцеремонный визит демона.

— …таким образом, — заключил Виктор и похлопал Альтвига по плечу, — мы не можем отправиться в Нижние Земли ни прямо сейчас, ни когда-нибудь потом. Точной схемы тамошних порталов нет. И неясно, как войти хотя бы на первый ярус. Если ты туда пойдешь…

— Я хотя бы пытаюсь что-то сделать, — сердито пропыхтел храмовник. Он хватался за биденхандер, как за последнюю свою надежду. И смотрел на демонолога с яростью. — А вы сидите и… и ухо чешете!

Виктор вздрогнул и опустил руку.

— Вы передали мне карту! Вы годами изучали демонов! Вы…

— Я изучал демонов, призывая их в наш мир, — возразил демонолог. — И все их способности мне известны поверхностно. Я понятия не имею, как они изменяются, когда шэльрэ попадает домой.

Но Альтвиг по-прежнему был слишком зол, чтобы услышать голос здравого смысла.

— Вы прислали мне письмо! — закричал он. — Вы написали, что Рикартиата убьет отец Еннете! И я наблюдал за этим чертовым инквизитором, следил, чтобы он ни на шаг не приблизился к Алаторе! А теперь выходит, что мой друг умрет в Нельноте, среди серафимов, всеми брошенный и забытый?!

— Пресвятая конопля! — Виктор возвел очи горе. — Господин Нэльтеклет, помимо всего перечисленного вами я оставил в письме предупреждение, что сюжет можно легко сломать. И Амоильрэ, видимо, этим воспользовался. Выяснил, что вы в курсе о концовке, и решил переписать ее заново…

— ЗАТКНИТЕСЬ!

Альтвиг замер возле окна, тяжело дыша и разглядывая стекло. По нему ползли капли, крупные и серебристые, словно металл.

— Счастливо оставаться, — пожелал парень и выскочил из кухни.

Илаурэн, сидевшая за столом с опущенной головой, проводила его полным надежды взглядом.

— Полагаю, мы видим его в последний раз, — тоскливо протянул Ишет.

Виктор покосился на друга.

— Ничего страшного, он мне все равно не нравился. Самоуверенный, взбалмошный, упрямый… и к тому же выскочка.

— Вы не правы, — возразила эльфийка. — Абсолютно не правы. Он намного лучше вас.

— Может быть, и так, — согласился демонолог. — Просто мы лишены всей этой тяги к самопожертвованию. Мы очень хотим жить. В мире еще столько интересного, неизведанного и странного…

Илаурэн встала, оборвав его монолог, и пошла по лестнице вверх. Виктор посмотрел на нее с сочувствием.

— Мы действительно ничего не можем сделать! — воскликнул он. — Даже если мы найдем вход…

Девушка хлопнула дверью своей комнаты и, судя по звуку, рухнула на кровать. Демонолог поморщился и велел:

— Пошли, Ишет.

Альтвиг тем временем несся по улице, пиная камни и наводя на прохожих страх. Его трясло от обиды и раздражения, от осознания того, что никто не рвется на помощь Рикартиату так, как рвался на помощь ему самому — тогда, когда он сидел в Аль-Нейтской резиденции инквизиции. Нижние Земли, конечно, в разы опаснее, но ведь и менестрель куда дороже храмовника! Черт, черт, ЧЕРТ!

Очередной камень вылетел из-под ноги парня и попал в чье-то распахнутое окно. Раздался звон разбитой посуды, многоголосая ругань и кошачье мяуканье. Альтвиг вспомнил, что с утра не видел ни Мряшки, ни Плошки, ни Крошки, ни Вышки, и забеспокоился. Животные, вроде, чувствуют смерть хозяина. Может, Рикартиат уже давно умер. Может, бесполезно соваться в…

— Привет, — мягко произнес кто-то за спиной храмовника.

Он обернулся.

— Привет, Шейн. Что-то случилось?

— У меня — нет, — возразил седой повелитель. На его щеках выступил нездоровый румянец, а радужки прятались за мутной серо-голубой пленкой. — Но я слышал о твоей проблеме.

— Полагаю, от Адатальрэ? — насторожился Альтвиг.

— Да, от него, — спокойно подтвердил Шейн. — Мы… немного поссорились… он сказал, что Рикартиат должен остаться в Нельноте, остаться один, без надежды на спасение — ради того, чтобы ты выжил. Якобы на это рассчитывает Амоильрэ. Хочет проявить милосердие. Избавиться от одного скитальца вместо двух.

— Бред собачий, — с иронией сказал храмовник. — Хотя, конечно, большего милосердия я себе и представить не мог. Особенно в его исполнении.

— Мне тоже это показалось несправедливым, — кивнул седой. — Поэтому я счел, что на сюжет господина Амоильрэ можно не обращать внимания.

— То есть?..

— Я тебя проведу, — объяснил Шейн. — В Ад. Я знаю дорогу. Знаю основные рисунки. Умею строить порталы. Без меня тебе туда не попасть, а со мной… если не боишься, мы будем в Нельноте уже к концу дня.