Ник Перумов - Эльфийская стража

— Тихо, любезные, тихо, — он одним движением взвёл самострел. — Приятель ваш тут слегка ошибся, спутал меня с кем-то. Мне до него дела нет и не было.

— Лемех! — гаркнул подоспевший Полночь. — Что творишь-то?!

— Неча меня руками загребущими лапать. Чай, не красная девица.

Эльф аж покраснел от гнева, однако помочь катающемуся по земле отнюдь не спешил, как и другие Перворождённые. К нему подбежали двое людей, один седобородый, почти старик, и другой юноша, кому ещё долго можно не бриться. Прижали, принялись срезать торчащее древко.

— Скверно так знакомство начинать-то, — заметил Полночь.

— Я тут ни с кем знакомиться не буду, — отрезал Лемех. — Мне надо с сынами домой вернуться, и всё тут!

Седобородый лекарь что-то вполголоса бросил молодому, скорее всего, ученику; тот схватил щипцы, окунул в какую-то жидкость, прищёлкнул пальцами — на железе полыхнуло голубоватое, почти прозрачное пламя; раздвинул края раны, а его наставник быстрым, ловким движением вложил туда что-то живое, извивающееся, словно гусеница. Раненый заорал вновь, и ученик ловко накинул ему на рот и нос смоченную чем-то тряпицу, после чего тот мигом затих.

Ловко, подумал про себя Лемех, привычно ощущая рядом вернувшуюся Найду.

— Надо было драться, а это я завсегда.

— Вижу, что завсегда, — хмыкнул Полночь, глядя на раненого. Тот уже громко храпел.

— Слушай, мил-человек, — подался вперёд один из «стражников». — Ты откуда? И зачем?

— Сказал же — за сынами пришёл! Может, слыхали? Ариша и Гриня. Братовья, стало быть. Ариша — он здоровый такой, значит…

Лемеха прервали.

— Видели, как не видеть! — выкрикнул какой-то парнишка. По готовности его нетрудно было догадаться, что со словившим стрелу Лемеха мужичком у парня имелись свои счёты. — И Гриню видел, и Аришу. Которые пришли только что, да?

— Угу, они. А не знаешь часом, удалец, где их отыскать можно?

Парнишка слегка поник под пристальномрачными взглядами остальных стражей.

— Ээ, не знаю, почтенный. Они пока не с нами, только раза два и видели.

— И на том спасибо, сынок.

Не пускают Аришу с Гриней к остальным, держат отдельно. Наверное, только для самых важных дел, когда и впрямь надо Борозду спасать, она тут, похоже, мало что не за главную.

— Как здесь вообще-то житуха, мужики?

— А чего спрашиваешь? — недобро буркнул одноглазый бородач. Жизнь его потрепала, и изрядно — нос сломан, нет половины правого уха, вместо левого глаза — чёрная повязка. — Стоять надо было, когда говорили, и делать, что говорят!

— У меня сыновья в этой вашей «страже», — нахмурился Лемех. — Вот и спрашиваю, как житуха. А главарь ваш сам виноват.

Полночь встал рядом, не вмешиваясь, но с явным интересом прислушиваясь к разговору.

— Да хороша житуха, не жалуемся, чай, — нехотя буркнул одноглазый. — Жалованье положили доброе, кормёжка щедрая. Оружие, справа опять же — все добрые. Не все ещё по-птичьи в гнёздах спать привыкли, но ничего, это дело наживное.

— Эльфы не рубят деревья и не строят домов, — негромко проговорил Полночь.

— А так-то житуха славная, дай Спаситель такую каждому, — приободрившись, уже бойчее излагал одноглазый. — Подраться приходится, конечно, не без того, но сам видел, господин хороший, — мы с этими тварями не церемонимся. Рраз — и на копьё!

— Праально! Точна! — поддержали его сразу несколько голосов.

— Охотиться разрешили, — высунулся ещё один безусый мальчишка. — Мясца вдоволь! От пуза лопай!

— И что ж вы тут, надолго?

— А мож, и навсягда! — вступил ещё один немолодой уже воин, худой и весь словно какой-то высушенный. — А чяво? Жисть — другия обзавидуются!

— А дом у тебя есть? Семья? Дети?

— А шо ты мя тут судишь?! — взвился худой. — Мало баб в хуторах окрястных? А дяти мня ня надобны. Другия няхай строгают, вярно я грю, мужики? А как дяньжат-то подкоплю, в Княжгород подамся, хоромы какия ни ясть прикуплю, дяняжки в рост отдам, и буду жить-поживать, в окошко глядять да пиво потягивать! Наломался ужо, за годы-то! Пора и на покой.

Лемех сощурился, но ничего не сказал.

— Так а ты-то хто таков, с нас ответы требовать?! — вклинился одноглазый.

— Да никто, — усмехнулся хуторянин. — Прохожий просто. За сынами пришёл, как уже говорилось.

— Сынам «прощявай» могяшь сказать, — фыркнул худой. — Здесь, брат, такая житуха, что любой, задрав штаны, побяжит.

— Я не «побяжял».

— Дурак потому что! — рявкнул одноглазый. — Иди давай отседова, нас, честных стражников, не смущай.

— Вас, пожалуй, смутишь.

— А коли нят, так и ня надо!

— Бывайте здоровы, мужики.

— Няту здяся мужиков! Были, да вся вышли! Мы тапярича — Эльфийская Стража, заступники, сталбыть, и защитники!

— Да защищай себе, мне-то что? — пожал плечами Лемех. — У меня к тебе нет ничего и не было. Чего злобишься-то?

— А няча! Няча ходить тут!

— Не тебе решать. Полночь! Борозда мне кое-что обещала. Если здесь без тебя разберутся, то проводил бы, что ли? Ты, кстати, тоже.

Эльф нахмурился, однако ничего не сказал. Парни и мужики из Эльфийской Стражи смотрели на Лемеха хмуро, особенно те, что постарше. Мальчишки — те просто глазели с жадным любопытством, хотя, казалось бы, что в нём, простом хуторянине, особенного?

— Зря ты так, — они с Полночью ехали бок о бок по неширокой тропе, что вела к Ниггурулу. — Эльфийская Стража нам нужна. Сам же видел.

— А ваши колдуны и мудрецы, что же, ничего не могли сделать? Чтобы ваше железо так же разило бы, как и людское?

— Нет, — мрачно сказал Полночь. — Иначе неужто ж мы стали б возиться с вами, людьми?

— Спасибо за правду, — усмехнулся Лемех. — Редкий по нонешним временам товар.

— Это не товар.

— Тем более. Так что, Полночь, ты вот их называешь гордыми словами «Эльфийская Стража»? Которая должна вместе с вами спасать мир от Тёмной Птицы? Вот этот сброд — Стража?! Не смеши меня, эльф. Моя рота прошла б сквозь них и даже б не заметила.

— Какие есть, такие и есть, — взъершился Полночь. — Откуда я тебе героев возьму?

— Я тебе говорил откуда. Наймите настоящую роту.

— Лучше ты присоединяйся к Страже. Сразу сделается лучше. Я не шучу. Что, не можешь?

— Пока не могу, Полночь, пока не могу. И я тоже не шучу. Но вы меня так и не убедили. Пока.

— Не убедили, потому что ты сам ни за что не желаешь убеждаться. Потому что не веришь нам, потому что боишься, потому что видишь всюду коварные заговоры и преступные посягательства. Ты просто хочешь вернуться домой вместе с сыновьями. И больше тебе ни до чего дела нет. Хочешь, чтобы всё шло бы, как прежде. Перворождённые живут своей жизнью в Зачарованном Лесу, с людьми иногда случаются мелкие стычки, но это даже и хорошо — никто не должен забывать об опасности. Но «как прежде» оно уже не пойдёт никогда, Лемех. Ты это знаешь, просто боишься сам себе признаться. И твои сыновья не будут прежними, особенно Гриня. Кто познал любовь к Перворождённой, тот этого уже не забудет.