Somber - Fallout Equestria: Project Horizons

— Мне кажется, ты это притянула за уши, — пробормотала она, но выглядела теперь чуть более непринуждённо. Может, ей и не нравилось её тело, или её кьютимарка была позаимствованной, но теперь она хотя бы не ненавидела это. — Итак, расскажи мне обо всём, что случилось, после того как Лакуна телепортировала нас прочь.

Я начала было рассказывать, но потом закрыла рот и передумала. Богине тоже необходимо об этом знать. Я в долгу перед ней.

— Я бы хотела, чтобы Лакуна тоже это услышала. И Скотч было бы неплохо. Может, лучше ты расскажешь, что я пропустила?

— Пять очень безумных минут, — ответила Глори. — Скотч перестала дышать, её глаза были ужасно повреждены, и она впала в шоковое состояние. Нам повезло, когда мы прибыли, Арчибальд был в комнате, пытаясь решить, как перевезти коконы в Элизиум к отцу. У них был один полностью подключённый и готовый. Они начали было спорить, но Лакуна была очень убедительна.

— Телепатически покричать оскорбления может быть очень эффективно, — прошелестел её мягкий голос в моей голове. Затем она спросила более официальным, повелительным тоном, — Чему ты научилась в Исследовательском Центре Гиппократа? Химера цела?

Привет, Богиня.

— Комплекс был в аварийном состоянии. Его мощностей едва хватило, чтобы сделать несколько запасных частей для меня и Скотч. К несчастью, нас атаковали охранные системы и чтобы выбраться, мне пришлось уничтожить то, что осталось.

— Хммммм, — фыркнул фиолетовый аликорн. — Очень хорошо. Я ожидаю, что другая скоро прибудет в Кантерлот, если она закончила свою возню с теми Рейнджерами. Надеюсь, её результаты будут лучше — она собралась уходить.

— Ещё я Дискорда освободила.

Это заставило её замереть на месте. Затем она медленно повернулась, глядя на меня в шоке.

— Ты. Его. Что?!

— Я освободила его, — твёрдо ответила я, подходя к ней. — Это было меньшее, что я могла сделать, после того как Твайлайт оставила его там в ловушке, в звёзднометаллическом гробу — её шок уступил место гневу, но я не унималась. — Ты знала, что с ним делали. Ты знала! Но ты заботилась только о том, чтобы выяснить, как делать аликорнов.

— Ты не смеешь читать мне нотации, ты не знаешь, что он сделал со мной, с моими друзьями и с королевством! — я смотрела прямо в глаза Твайлайт Спаркл.

— Неужели? Обернул ли он тебя в камень? Сверлил ли он дыры в твоём теле? Высасывал ли твою кровь для своей магии? — спрашивала я, надвигаясь. Я ткнула в неё копытом. — Двести лет в агонии. Мне плевать, что он делал, Твайлайт, никто не заслуживает такого.

— Дискорд был чудовищем, питающимся страданиями и ссорами! — прокричала Лакуна.

— И что же сделали те пони, чтобы он стал менее чудовищным? — спросила я, не отступая ни на дюйм. — Что, если бы это делалось с другим пони? Тот факт, что это был Дискорд, не может оправдать, насколько неправильно это было!

— Это... я... это было... Я собиралась поговорить с Луной. Я призывала отказаться от флюкса, как только узнала, насколько он опасен. Дискорд... это было очень напряжённое время, Блекджек! — она запнулась и задрожала. Аликорн пошатнулся, а затем захныкал, свернувшись на полу. — Мне так жаль...

— Твайлайт? — позвала я, опускаясь на колени. Она взглянула на меня заплаканными глазами, и я тихо прошептала, — Прости, Лакуна.

— Для Твайлайт... прошу... пойми, она сожалеет. Она просто... забыла, — она вздрогнула, закрыв свои фиолетовые глаза, и я потянулась, чтобы погладить её гриву. — Богиня спихнула в меня её стыд. Её чувство вины. Ей было так стыдно... так жаль, за то, что она сделала. Прошу, поверь. Пожалуйста... — она спрятала лицо у меня на груди и тихо проскулила, — Пинки...

— Я... верю... Верю, Лакуна, — тихо ответила я. — Прости меня. Я просто... то место было действительно испорченным. Ты знаешь, что там творилось. Копии. Слияния. Флюкс. Дискорд.

— Ты знаешь, на что ты обрекла всех нас, выпустив его на свободу? — Лакуна всхлипнула. — Его сила... невообразима.

Я вздохнула.

— Ага. И если понадобится, я разберусь с ним попозже. Но он ведь хаос, правильно? — фиолетовый аликорн обеспокоено нахмурился, глядя на меня, затем кивнул. — Так что если все пони будут ждать, что он будет действовать одним путём... тогда хаотичные штуки, это если он примется делать противоположное. Верно? — с надеждой спросила я, улыбнувшись.

— Если совершение неожиданного ожидаемо, то он будет делать ожидаемое чтобы быть неожиданным, — предположила Глори. — Или он может неожиданно делать неожиданное совершая ожидаемое... Я не совсем уверена в том, как работает эта математика. Выполнение двух неожиданностей даёт ожидаемое?

— Нет, я вполне уверена, что они возводятся в квадрат, — ответила Лакуна. Она вытерла глаза и даже подарила лёгкую благодарную улыбку моей радужногривой любви.

Я зажала уши копытами.

— Аааа! Прекратите! Я от всех этих яйцеголовых разговоров умнеть начинаю!

Они просто переглянулись, а затем пустились в обсуждения теоретических состояний неожидаемости Дискорда. Я почувствовала приближение мигрени. Злые пони... злые умные пони...

Но по крайней мере я дала им обеим повод улыбнуться.

Я рассказала им о том, что произошло в комплексе, мягко обойдя подробности о специфике источника органов. К моему облегчению, Лакуна в эти подробности не влезала. Казалось, кобыла пыталась разобраться с теми эмоциями, которые ей всучила Богиня. Было похоже, что это физически ослабило её, сколько душевных страданий и травм сможет вынести пони, прежде чем просто... не выдержит? Если что-то случится с Богиней, пострадает ли Лакуна? Освободится ли она, или может разрушится, или взорвётся?

Мне совсем не нравилась эта неопределённость. Также я была рада, что ничего не знала о делах ЛитлПип. Пока мы прогуливались вместе, Глори поглядывала на Бу. Казалось, она сомневается, что идущая за мной белая пони не умеет разговаривать. Похоже, ей сложновато было принять идею, что полностью взрослая пони может появиться из ниоткуда. Но это было до тех пор, пока Бу не облегчилась прямо перед нами, от чего Глори сделала вывод, что... да... она была не совсем в порядке. И угадайте, кому пришлось убирать за ней?

Ну что ж, это я была той, кто привёл её сюда. И это была не самая грязная работа, за которую мне приходилось браться. Я бросила бяки и тряпку в мусоропровод у поста медсестры.

Когда мы добрались до операционной, я замешкалась. Как я могла ступить копытом в комнату, где я приговорила к смерти сорок жеребят?

— Подожди, что это? — спросила я, когда моё ухо уловило доносящийся изнутри шум. Резкое «Биии... дууу... биии... дууу...» звучало снова и снова.

Глори побледнела, подпрыгнула в воздух и размытой полосой метнулась через оставшуюся часть коридора, с такой силой хлопнув двойными дверьми, что одну створку сорвало с петель.