Somber - Fallout Equestria: Project Horizons

— Я полагаю, что нет, — ответила Лакуна, выходя со мной в зал и когда я посмотрела на неё в замешательстве, добавила: — Её поведение не изменится и хотя возможно она будет видеть сны о том, что она Реинбоу Деш... её Сверхзвуковой Радужный Удар был признанным и хорошо известным фактом в истории пегасов. Вот если у неё начнут появляться более личные воспоминания... о разных мелочах... тогда настанет время для беспокойства.

— Итак, я одержима таинственным единорогом в чёрном, которая вторгается в мои сны? — спросила я с развязной ухмылкой, но Лакуна только грустно на меня посмотрела, и моя улыбка немного увяла. Хорошо. Никаких больше шуток об этом.

Завернув за угол, мы заметили Глори в заляпанном кровью докторском халате, лежащую возле стены. Внутри, на кровати, почти такой же, с которой недавно поднялась я, лежала Скотч. Рядом с кроватью свернулась Бу. П-21 просто сидел там с пустым, отрешённым взглядом. Я смотрела на бинты, обёрнутые вокруг её глаз, машина тихо попискивала. Я опустилась на колени возле Глори, но она лишь немного всхрапнула во сне и свернулась калачиком.

Улыбнувшись, я коснулась её миловидной радужной гривы. Чуть коротковатой на мой вкус, но милой.

— Можешь найти ей постель? А потом может узнаешь, куда подевалась Рампейдж? — прошептала я, обернувшись к Лакуне. Она кивнула и свечение подняло Глори в воздух. Покачивая её в своей магии, Лакуна прошла через зал к отдельной больничной койке. Я вздохнула, благодарно улыбнувшись за добрую, спокойную, бессловесную помощь аликорна и прошла в палату.

— Эй... — тихо позвала я П-21, дотронувшись до его плеча. Он не двинулся.

— Я должен был сказать ей, — тихо отозвался он.

Да. Ты должен был.

— Скажи ей теперь.

— Теперь это уже не имеет значения, — ответил он мягко, поправляя её синюю гриву. Прямо как у её папочки. — Я подумал... когда я увидел её в коконе... если я просто прикоснусь к ней... может я смогу сказать это. Вместо этого я убил её.

— Её сердце всё ещё бьётся, — сказала я так деликатно, как если громкость моего голоса могла добить её. — Это по-прежнему имеет значение. И на случай, если ты упустил цепь событий, это я так, кто довёл её до такого. Из-за меня её убило — пусть меня назовут жадиной, но я бы взяла на себя вину и проклятия за это. Я надеялась, что это даст ему умиротворение, но вместо этого у него вырвались сдавленные рыдания. — Скажи ей. Прежде чем она уйдёт в лучший мир.

— Я даже не знаю как.

— Скажи, как сможешь, — ответила я, погладив его спутанную синюю гриву. Затем похлопала по плечу и отступила назад. — Пойдём, Бу. Дадим им немного места — бледная кобыла села, моргнула, посмотрела на меня уныло и снова опустила голову. — Вкусный тортик... — сказала я, потянувшись к... так, неважно. Куда Глори дела мои шмотки? Обратно в операционную.

— Пусть остаётся, — хрипло отозвался П-21. — Спасибо, Блекджек.

Я грустно улыбнулась, ещё раз похлопала его по плечу и вышла. Начав закрывать дверь, я услышала, как он глубоко вздохнул. Может, это было невоспитанно с моей стороны и не в моих правилах, но я не закрыла дверь до конца и не ушла.

— Мне очень жаль. Я знаю, я не имею никаких прав вот так говорить с тобой. Я знаю... знаю, что ты знаешь. Я твой отец... Видят Богини, я не заслуживаю им быть. Я не заслужил доброты твоей матери, на самом деле, я был достаточно мелочным, чтобы обижаться на это. Я никогда не хотел думать, что время, проведённое мной в Девяносто Девятом, может иметь последствия или смысл. Что это было ужасно. Что всё это лучше оставить позади и уничтожить.

Он тихо вздохнул.

— Но это не так. Там были и хорошие вещи. Вещи, которые я никогда не ценил. Вещи стоящие и... и добрые. В Девяносто Девятом было хорошее. Твоя мать... была хорошей. Как и ты. Блекджек. Наверное, многие из кобыл. Просто всегда было легче делать вид, будто все они Смотрительницы. Но это была ложь... и это больно, продолжать обманывать себя, что всё было иначе.

Потом ты присоединилась к нам... и ты оказалась такой хорошей девочкой. Храбрее, чем был я, когда вышел наружу. Ты следовала за нами повсюду... даже в те места, где кобылок быть не должно. И когда БиДжей сказала тебе, кто я... я не мог принять это. Не потому что ты была паршивой дочерью, а потому что я не заслуживал того, чтобы быть твоим отцом. Я трус, Скотч Тейп. И ты заслуживаешь лучшего, чем такого бесполезного пони, вроде меня.

Я всхлипнула и, просунув голову в палату, увидела его, стоящего рядом с кроватью и гладящего её гриву. И тут он начал петь мягким, низким голосом.

Обернувшись, я увидела приближающуюся заспанную и растерянную Глори, потирающую глаза. Я подняла копыто к губам и она, распахнув глаза, уставилась мимо меня.

Его голос дрожал и фальшивил. Я с трудом сглотнула и зашла внутрь. Я не умела петь... не очень... но я могла попробовать ради него.

Он взглянул на меня и когда его глаза встретились с моими, в них дрожали слёзы. Каким-то образом наши слова были созвучны, ведь мы чувствовали одно и то же и складывали их вместе. За своей спиной я слышала приближающихся Лакуну, Психошай и подростковую Рампейдж. Если у этой жёлтой пустоголовой хватит ума засмеяться, я буду бить её всю следующую неделю.

Мы смотрели на неё сверху вниз и пели две строчки снова и снова. К нам присоединились Глори и Лакуна, даже Рампейдж. Вместе Всегда... Друг С Другом Когда... и наши голоса стали звучать тише и тише. А затем наступила тишина, нарушаемая только слабым пиканьем монитора.

Тут я увидела, что по щеке Скотч ползёт слеза. П-21 смотрел на неё, пока его собственные слёзы лились рекой. Он медленно протянул копыто и вытер её. Маленькая кобылка всхлипнула и тихо прошептала:

— Папа...

Склонившись над ней, он бережно обнял её копытами и затрясся в рыданиях. Зелёная кобылка прижалась лицом к его шее, плача под бинтами и обнимая его в ответ. Я всхлипнула, чувствуя, как слёзы текут по моим щекам и ощущая себя прямо как пони... целой и неиспорченной пони впервые за очень долгое время. И так как уже не было места, чтобы обнять Скотч, я вместо этого обняла Глори и очень недоумевающе выглядевшую Бу.