Андрей Голышков - Карта Саммона са Роха

— Откуда?! — всплеснул руками Меем.

— Места надо знать, а если серьёзно — градд Эбирай помог.

— И канатоходец?

— И силач.

— Насчёт силача не уверен — этим здесь никого не удивишь, а канатоходец и огнерыг — это очень хорошо.

— Я тоже так градду Эбираю сказала, на что он мне заявил, будто не раз видел, как тот с шаром и цепями работает, и считает, что ему есть чем удивлять привередливую тарратскую публику.

— Ну дай Великие, коли так!

— Он ещё хотел слепого метателя ножей нам предложить, но я, как ты понимаешь, отказалась.

— Правильно, это перебор уже!

— А что с нашей труппой? Акимошка, что ли, взялся за старое или Рол-бово дорвался до дешёвого чуб-чуба? Мне казалось, у нас всё в порядке. Я ошибаюсь, или ты тарратским пополнением недоволен?

— Доволен, — сухо хмыкнул Меем. — Можно сказать, что прижились местные комедианты.

— Что не так тогда? Может, наш харизматичный феа тебе не потрафил?

Крэч напрягся, сглотнул, пытаясь умягчить враз пересохшее горло.

— Феа хорош, — покопался в зелёной с белым бородке Меем. — Таких как он поискать ещё…

— Справится?

— Ни на секунду в том не сомневаюсь. Он необычайно талантлив. Опять же типаж — я, даже тут находясь, ничего подобного пока не встретил. Такие, знаешь ли, колоритные завороты порой в текст вставляет, и всё к месту, аж слеза от умиления наворачивается! А я не против — хорошо ж получается…

«О как! — зарделся Крэч. — Это у меня от бабули».

— Ему, по сути дела, и играть-то ничего не надо, — продолжал Меем, — сам как Ксамарк Тою, один в один!

— Ну понятно, — кейнэйка погладила в задумчивости лоб. — А с доходами, — через минуту сказала она, — ты сам лучше меня разберёшься. С нашей частью выручки поступай, как всегда это делал: учти затраты — вычти, половину оставь себе, остальное подели среди членов труппы. Как, опять же, сам решишь. — Она улыбнулась и погладила нуйарца по руке. — Так же?

— Да.

— Вот ещё что: не наседай на этот раз на Рол-бово и Зафуту — пусть резвятся, возможно, мне понадобятся знакомства, которые они заведут по ту сторону стены.

— Вот так запросто взять и не наседать? Закрыть глаза, что ли, на их куртуазию бесстыжую? — спросил Меем и ещё издал звук, который с равным успехом мог сойти и за подтверждение, и за отрицание, и за что-то другое. — Надо запереть их вместе в фургоне на недельку, чтобы укатали друг дружку в усмерть…

Лорто понимающе покачала головой, словно разделяя возмущение Меема.

— Они друг друга ненавидят. Мне кажется, между ними идёт негласное сражение.

Туман, как назло, сдуло. Совсем. Прятаться Крэчу больше было невозможно.

«Пора мне появиться на сцене… о боги, как же всё-таки въедливы и привязчивы этот театральный жаргон и вся эта бродячая жизнь! — выдохнул феа, собираясь с духом. — Хорошо б появиться так, чтобы ни Лорто, ни Меем не догадались, будто я уже что-то услышал».

Он достал платок, сделал три тихих крадущихся полушага назад и один вперёд — уверенный, тяжёлый, нарочно вбивая каблуки в брусчатку — так, чтобы стало слышно ещё до того, как его увидят. С самым непринуждённым видом он остановился перед аркой и нарочито громко высморкался, утопая в платке не только носом, но и всей физиономией. А тут и Чиха пришла на помощь. Вынырнув из тумана, рыжая псина запфыкала и отвлекла на себя часть внимания, полагавшегося Крэчу. Лорто и Меем повернули головы на шум, и Крэч спинным мозгом почувствовал: «получилось». Девушка и нуйарец несказанно обрадовались его и Чихи появлению — им и в голову не пришло, что он здесь давно и слышал часть их разговора.

— Доброе утро, градд Лосу, — первым поприветствовал его нуйарец.

— Здоровья и блага, уважаемый Меем! — Древорук сделал удивлённое лицо и коснулся большим и указательным пальцами сперва лба, а затем подбородка, как это было принято у нуйарцев. — Сиита Лорто, — уважительный поклон.

— Вассега Лосу, — не менее уважительный и глубокий кивок в ответ.

— Вот, гуляем с Чихой, — он присел на корточки и благодарно потрепал дворнягу по холке, — а тут вы. Мы не помешали?

— Ой, нет, что вы что вы!

— Тогда мы пойдём, с вашего позволения.

— Мы тоже собирались уходить, — нуйарец и девушка поднялись и направились вверх по ступенькам.

— Смотри, очнулся. Я ж говорил тебе, что он только с виду такой субтильный. Внутри этот парнишка — истый кремень. Надо было поспорить с тобой хоть на горстку медяков.

— Чего спорить, я что, сама не знаю, какой он. А ты я гляжу так удивился, будто и впрямь не верил, что Тэйд оклемается.

— Да нет, это я просто так радуюсь.

Некоторое время Тэйд лежал молча, не открывая глаз, наслаждался такими привычными и любимыми с детства запахами влажного воздуха ручья, древесной коры, наступающей весны…

Наконец он решился открыть глаза. Нира, на коленях которой лежала его голова, посмотрела на него и улыбнулась.

— Добрый вечер, мой герой, — сказала девушка голосом чуть выше шепота. — С возвращением.

— Жив, бродяга! — удовлетворённо констатировал Нёт.

Тэйд поморщился, громкие звуки отдавались в висках резкой болью. Он закатил глаза. На востоке занималась багряная с золотом заря, сквозь редкие облака проглядывал Оллат.

— Я, где… как… уже вечер?.. я что проспал весь день? — спросил Тэйд севшим голосом.

— Да-а, дружок, умеешь ты удивлять, — сказал Нёт. — Да мы уже четвёртый день здесь торчим.

Тэйд зажмурился, потёр веки. Открыв глаза, посмотрел на Ниру, ожидая опровержения или подтверждения слов дауларца.

— Ага, четвёртый, — кивнула девушка.

— Да? — попытался улыбнуться Тэйд.

— Запасы закончились, — с притворным недовольством, сказал Нёт. — Сидим голодные. А как идти? Ты-то хоть и тощий, а тяжёлый. Волоком же я тебя не потащу. А на закорках горбатить тушку твою костлявую, как оказалось несподручно, нога у меня ещё болит немного… да и ты постоянно головой о пеньки бился.

— Четвёртый день сидим? — потерянно выдохнул Тэйд, не обращая на шуточки дауларца никакого внимания.

— Да ладно тебе, Нёт, прибедняться. Он третий день, как рана на ноге поджила, тебя на себе таскает. Взвалит на плечо, как мешок, и несёт, посвистывает… и сумки. Здоровый бычара.

— Скажешь тоже, «таскает», — смутился дауларец. — Перенёс разок-другой с места на место, когда стоянку меняли.

— Надо было уйти оттуда как можно дальше, — пояснила Нира. — Сам же понимаешь — такая вспышка посреди ночи не может остаться незамеченной.

— Это не он здоровый, а я лёгкий, — промычал Тэйд.

— Это меча моего сила тебя тащила, — сказал Нёт, — я хоть слабаком себя никогда не ощущал, но и таскать тебя столько времени точно бы не смог.