Андрей Голышков - Карта Саммона са Роха

Брадобрей Ганд, к слову сказать, копытом не бил, а сопел в две дырки, устало пригревшись у бадьи с кипятком.

— Сей момент, градд Хыч. Позволите, пока я буду снимать мерки, задать несколько вопросов по фасону?

— По фасону? Какое интересное слово! Знать бы ещё, что оно означает!

— Фасон? Это детали костюма, покрой, внешний вид.

— Ты это… быстро чтоб всё сделал! За неделю успеешь?

— Какая неделя, градд Хыч? — изумился Вирул. — Вы что?

— Полторы, не больше. Успеешь?

— М-м, — замялся швец.

— Не «эм», а «успею, градд Хыч». Так?

— Так, — тяжко вздохнул раскрасневшийся ретрий.

— Ну давай-давай, мерить начинай и спрашивай, чего хотел.

Когда со снятием размеров, окончательным утверждением фасона и цветовой гаммы будущего костюма было покончено, Хыч отпустил Вирула домой и подозвал задремавшего Ганда.

— Вставай, сарбахская твоя рожа, всю жизнь проспишь!

— Слушаю вас, — тут же вскочил куафер, таращась на хозяина покрасневшими глазами. — Я не спал. Простите, я давеча приболел малость…

— Забавно что ты думаешь, будто мне не плевать как ты себя чувствуешь… Слушай меня ухом, брадочёс хренов, подстрижёшь меня тут, тут и вот тут: голову, бороду, баки. Понятно я объяснил?

Ганд сглотнул. Часто заморгал. Но наконец сообразив, что от него требуется, так рьяно закивал головой, что чуть не потерял равновесие и не бухнулся в бадью с горячей водой. Он изобразил улыбку, прищёлкнул пальцами и сделал знак означающий что исполнит всё в лучшем виде.

— Это что за хрень? — Хыч пощёлкал и покрутил пальцами, пародируя Гандовы ужимки.

— Это значит… всё… как скажете сделаю…

— Ну так что ты мне рожи корчишь — делай. Бороду двойным кольцом хочу — знаешь как? Образцы кри есть у тебя?

— Есть и собственно кри, и образцы. Но, может, градд, вам специальные кри нужны, по принадлежности?

— Нет, — отрезал Хыч. — Что у тебя за кри? Из чего?

— Дииоро, ситир, серебряные есть. Показать вам?

— Нет, Хорбутова срака, дииоровые и ситировые иди Фиро ра'Крату показывай, а мне всё по высшему разряду надоть… Это всё что у тебя есть? — придирчиво осмотрев предложенные ему кри вопросил Хыч. — Ты нищебродов одних стрижешь что ли?

Ганд сперва кивнул, потом замотал головой.

— А раз нет, зад Хорбутов, какого хрена у тебя ни одного дельного кри нет в загашнике. Лари! — гаркнул Хыч. — Лари!!!

— Я.

— Бежишь сейчас за Глархрадом и вместе с ним — к градду Козиру.

— Ага…

— Знаешь, где он живёт?

— Нет.

— А что агакаешь тогда? Глархрад знает где Козир живёт, его-то найдёшь, или мне карту нарисовать?

— Найду. А зачем мне Глар? — позволил себе возразить дошлёнок. — Я без него по любому в два раза быстрее обернусь. Спрошу только где градд Козир живёт…

— Ну давай ещё ты мне объясни что да как делать! Тебе без Глархрада Козировы охранники ноги выдернут и кишки на нос намотают! Так что исполняй, что говорят, и языком не мели. Понял? Твоя забота — разъяснить градду Козиру, что мне нужно. Запоминай: кри разные побогаче пусть тащит — с камешками, а главное — для бороды в два кольца. Ясно? Пусть побольше возьмёт — пороюсь, погляжу, чего у него там есть. Дуй, одна нога здесь…

— …другая тоже почти здесь, — задорно подхватил Лари, срываясь с места в галоп.

В дверях он чуть не столкнулся с Джиаром-Керией и правой рукой Хыча — Кейёром.

— О, вы заняты, я тогда бумаги посмотрю, — сказал последний и не дожидаясь позволения уйти исчез в темноте.

— Ну а ты чего там топчешься, Керия, заходи садись. Сейчас закончим расскажешь, с чем пришел.

Джиар-Керия молча прошелся по комнате и сел у окна.

— Так, на чём мы остановились?

— Борода в два кольца, — услужливо напомнил сарбах, исправно прогибая спину.

— Баки в три тубы каждый. Погляди: выйдет?

— Момент, — Ганд склонился, в руке его блеснул гребень.

Причесал виски. Опустился на корточки, поправил ровно массивный Хычев подбородок.

— Ну? — окриком поторопил его строптивый хозяин.

— Света мне дайте! — крикнул Ганд, уверенный, что найдётся кому исполнить его приказ, и не ошибся. Сразу три масляные лампы вспыхнули по разные стороны от Хыча. — Одной хватит. Что вы мне в морду их тычете? Уберите! Эту сюда поставьте, — как у себя дома, распоряжался сарбах. — Ты смешай-ка воды тёплой, таз и кувшин, — приказал Ганд (Хыч так и не понял, кому). Брадобрей потеребил пальцами густые, но с подпалами баки хозяина. — В три, боюсь, не получится.

— Генэ Одноухому ты «улитку» на темени навертел?

— Да, — довольно сощурился Ганд, радуясь, что хоть кто-то оценил по достоинству его работу.

— Мне такую же скрутишь…

— Градд Хыч, подобные причёски носить привычку иметь надо. Да каждое утро подправлять, а если буйно почивать изволили — и наново возводить.

— Вот чтоб каждое утро у меня здесь и был! Больно буйно я почу… почи… дрыхну, короче. Понял меня? — после короткого раздумья спросил хозяин, почёсывая колени.

— Как скажете, градд, — ещё пуще погрустнел сарбах. — Лицо белить или тауп наносить будем?

— Нет, — брезгливо фыркнул Хыч. — Обойдусь как-нибудь без этого.

— Ногти?

Хыч поднёс к глазам ладони, взглянул на щербатые с чёрными полосками грязи свои ногти.

— А что с ногтями не так?

— Подстричь их не мешало бы, как минимум…

— Стриги.

— На ногах?

— Нет!

— Тогда это всё, — поспешно и смущённо пожал худыми плечами Ганд. — Приступим?

— Приступай, — разрешил Хыч, закрывая глаза и вытягивая зудящие ноги…

Он брёл наугад, не разбирая дороги — куда глаза глядят, освещал путь маленьким кусочком телахса, который, на его счастье, завалялся в кармане.

Лёгкий моросящий дождик, вдруг, без всякого перехода, обратился в нещадный ливень, где-то вдалеке грянул гром, засверкали молнии. Онталар накинул капюшон, и настороженно вслушался в зловещее завывание ветра. Ещё одна молния сверкнула совсем рядом — яркая вспышка осветила нагромождения каменных глыб притаившихся за стеной дождя. Зрелище было захватывающим и ужасающим одновременно. На одинокого путника, надменно и равнодушно взирали точеные профили бога Хора и его сестры — богини Суо.

«Это Шургэт?»

От этой мысли мурашки пробежали по спине Вейзо, вдобавок, его обдало порывом холодного ветра такой силы, что он едва не повалился с ног. Капюшон сорвало, плащ захлопал за спиной и, зацепившись за ветку, намотался на неё, едва не задушив балансирующего на одной ноге онталара. Стоять было холоднее, чем идти, и он снова зашагал в неизвестность.

Постепенно, по мере приближения, из тумана вырастали каменные причудливых, неестественных форм глыбы. Отполированные ветрами, мокрые, блестели они в сверкании молний металлическим блеском. Узкие проходы, многоярусные террасы напоминали улицы древнего города. Деревья, казалось, вырастали прямо из камня, срастались с ним, обвивая и впиваясь в него корнями и ветками. Кое-где проходы были настолько узкими, что протиснуться сквозь них смогли бы разве что малые дети, ну или может быть корреды.