Антон Кучевский - Королева гоблинов

Сейтарр тут же принялся за работу — вытесал из запасных досок отличный костыль, даже резьбой украсил, а потом соорудил еще и протез на ремнях. Ему, как мог, помогал Чед, который все никак не мог поверить, что мы привезли настоящего, живого короля, пусть даже не совсем целого, и все стремился то поговорить с ним, то пощупать. Фастольф опробовал новые средства передвижения и поблагодарил интенданта за работу, а Ксам еще долго шутил насчет «короля-пирата», когда тот не слышал.

Ну и, конечно, Хог расстарался на славу. Сотворил на камбузе кучу разнообразной еды, которую даже не стыдно подать на королевском званом обеде. Но, учитывая того, кто находился с нами за грубо сложенным из досок и бочек столом, все обстоятельства пели в унисон. Интендант даже вытащил лютню, долго подкручивал колки, проверяя струны, а затем сыграл и столь любимую боцманом «Конвойную», и «Рыбу со сломанной спиной», и «Штормовую», даже несколько ургахадских маршевых песен. Затем какую-то любовную лирику, затем армейскую песню из Грайрува, после чего его чуть не поколотили. Пили и пели до самого утра, забыв даже про вахту. Только когда Фастольф Первый Одноглазый начал клевать носом, его под руки затащили на корабль и аккуратно уложили в каюте, которую раньше занимали Турлей и Оми.

Немногим позже, когда все разошлись, а Хог начал дымить своей вонючей трубкой, отгоняя мошкару, у костра остались только непьющий Ямми, я, уже порядком хмельная, Деррек и Джад Стефенсон.

Старпом некоторое время задумчиво смотрел на пламя костра, затем спросил:

— Расскажи, как оно.

— То есть? — не поняла я.

— Лошадью быть, — усмехнулся Джад, — пускай и только наполовину.

— Сложно объяснить, — сказала я, поводив руками в воздухе, но так и не найдя подходящего сравнения. — Степь — это такое твердое, огромное море.

— Только ты в нем не моряк, а корабль, — помог мне Деррек, крутящий в пальцах ленту, которой обычно стягивал волосы. Они рассыпались по плечам и опасно нависли над пламенем. — Маленький, юркий такой шлюп, который мотает из стороны в сторону.

— Не-е-ет, — протянула я. — Кентавр в степи — это ветер в ушах, дрожь под копытами. Мощь. Много дикой и необузданной силы. Единственное, что в нем общего с моряком — ощущение свободы. Но борьбы со стихией почти нет.

— Мы просто в пылевую бурю не попали, — возразил Деррек, покачав головой.

— Да уж, вот там пришлось бы несладко. А еще постоянная жара. Угораздило же уйти в Хельмерские степи, когда лето в самом разгаре.

— Идея была изначально Фастольфа, — развел руками Джад. — Ему и все тумаки.

Я ухмыльнулась:

— Нельзя ему тумаки. Нам и так попеняют, что короля не в полном здравии вернули. Кстати, мне теперь кажется, что всю операцию со спасением можно было провернуть гораздо проще.

— Например?

— Пока что не знаю. Но месяца через два подобная светлая идея, несомненно, придет ко мне в голову.

Какое благо — после долгой дороги, наконец, хорошенько помыться. Еще вечером я, не выдержав, поплавала в теплой соленой воде — течение Дзетты Иноша делает воду вдоль берега Ургахада мягкой и приятной даже в зимнее время. А утром, четвертого, отчалили, и я смогла прикоснуться к заветному куску мыла. Технически нет ничего сложного: вода в корабельный душ набирается одним переключением рычага. Он подсоединяет маховик к насосу, который накачивает морскую воду в специальный бак. Раньше я опресняла ее вручную, с помощью магии, но теперь мы просто держим там несколько рунных камней.

Фастольф удивляется, что нас слишком мало, хвалит корабль, думает над тем, где бы он мог меня видеть. В конце концов, я не выдержала и прямо сообщила ему, что мы пираты.

— Это многое объясняет, — задумчиво сказал король, перебирая пальцем узоры на новом костыле. — Нет, не подумайте, я ничего не имею против.

— Корабли из Ойлема мы все равно не трогаем, — пожала плечами я. Мы сидели в моей каюте, укрываясь от полуденной жары, и, не спеша, цедили слабый эль. Я даже охладила пузатую стеклянную бутыль — слишком жарко.

— Может, вам выдать что-то вроде королевской грамоты? — спросил он.

— А что она дает?

— Не знаю пока… в мыслях нечто вроде «Дозволяется действовать открыто против торговых и военных кораблей иных государств».

— Предложение хорошее. Только, если вы мне выдадите подобный документ, все шишки, ваше величество, на вашу многомудрую голову. Так и до войны недалеко. А войну против Грайрува, например, Рид Ойлем не потянет.

— Тогда пусть все будет как есть. Мне нравится порядок, при котором в мою страну попадает гораздо большее количество предметов роскоши, чем прописано в торговых контрактах, — хитро поделился соображениями Фастольф, поболтав содержимым кружки. — Помимо всего прочего, еще и досаждает Торговая Гильдия. Мол, введи такие пошлины, поставь такие налоги, купи то, продай это… а я, между прочим, государь! И решаю сам, что во благо для моего народа.

— Не всегда удачно, — ухмыльнулась я. Он сдулся, но возразил:

— Кроме тех, кто хотел пойти, никто не пострадал. Мои воины знали, что охранять короля — ремесло небезопасное, особенно в долгом путешествии.

— Тем не менее, вы не отрицаете, что все произошедшее — ваша вина.

— Не отрицаю, — печально согласился король и отхлебнул из кружки.

— Пророчества до добра не доводят, — решительно отрезала я.

Фастольф еще раз вздохнул:

— Либо я что-то сделал не так. В связи с этим у меня к вам одно деловое предложение.

— Слушаю, — кивнула я, присосавшись к холодному напитку, но взглядом следя за его лицом. Какое-то оно чересчур странное в данный момент.

— Выходите за меня замуж.

Я подавилась.

— Что?!

— Я не шучу, — решительно сказал король. — Со своей стороны обязуюсь предоставить вам, капитан, все блага и не ограничивать в…

— Стойте!

Откашлявшись, я все же смогла произнести:

— Откуда вообще такая мысль?

— Ну, — замялся он, — вообще меня просили не говорить, кто именно выдал сведения, однако вы же ведете род от гоблинских правителей Внутренних Земель? Таким образом, у меня еще есть шанс выполнить условия пророчества.

— Так, — медленно произнесла я, закипая от злости. — Я даже спрашивать не буду, кто вам это рассказал. Проблема в том, ваше величество, что над вами поиздевались, думая, что подшучивают надо мной. Никакая я не принцесса. Мой отец — захудалый грайрувский баронет, получивший титул только после моего рождения, а мать из йрвайского племени. Тоже не старейшина и не женщина вождя, у них и вождей-то нет. Могу убедить вас в одном — гоблинов в моем роду не было, несмотря на физиономию. И на сей раз данный господин, столь любящий пошутить, просто купанием не отделается.