Михаил Белов - Царица воинов (СИ)

- Будешь биться сегодня с луком, и надень кельтскую кольчугу.

- Тяжёлая она, - заметила девушка.

- Да, и всё же наденешь её. Я попросила гельветов найти тебе размером поменьше, - Зена сказала это так, что невозможно было перечить. - Пусть кто-нибудь из наших поможет тебе облачиться, потом подходи ко мне.

- Всё? - Габриэль осмотрела её ещё раз.

- Да, я пойду вселять мужество в души воинов. Теперь думай только о битве, вновь вспомним, что любим друг друга, только по окончании всего, не ослабляй себя тревогой...

Зена побежала по траве, солнце, к коему с севера приближалась огромная синева тучи, особенно остро зажгло весь её металл, и горгона на щите наполнилась жизнью. Кельты и эллины приветствовали её как новое солнце, восклицая, что остриё копья над нею горит как губительный Сириус, и что многие не переживут встречи с ней. Дозорные сообщали, что в лагере врага видно большое движение, свевы явно готовятся к битве, эллины были уже практически готовы, кельты же поспешали сотворить множество необходимых вещей - наносили боевые краски, мочили волосы, некоторые приносили свои клятвы, друиды и женщины часто указывали на небо.

- Лучше следите за своим внешним видом сегодня! - кричала им Зена. - Воин должен вступать в великую битву красивым, тогда и смерть будет как свет утра! Я хочу, чтобы они увидели нас, охваченных огнём и увенчанных венками!

Эти слова пришлись по душе кельтам, что и сами от предков восприняли стремление к красоте в дни, когда боги решают судьбу, глядя на них, воодушевлялись и эллины. Гельветы не приносили жертв, лишь их друиды искали добрые знаки в небе, для эллинов же сама воительница с македонцем Диадом, что раньше отправлял культ в храме, заклали молодого бычка. Зена, одев сплетённый для неё венок из листьев дуба, насыпала семена на лоб жертвы, окропила водой, Диад сжёг на костре несколько волосков, и женщина перерезала жертве горло, отворив путь крови. Македонец быстро добрался до внутренних органов и сообщил, что состояние их даёт надежду на успех, хотя и тяготы будут немалые, и цена будет велика. От таких слов не многие уверились в победе, лишь желание биться стало сильнее, ибо никто не желал отступать от доблести своей.

Река лежала перед ними, поначалу в лучах солнца был хорошо виден контраст между отмелью, где желтел песок, и более глубокими местами, выглядевшими как тёмные провалы, но туча наваливалась, и скоро вся вода стала как вороное железо. Эллины становились в центре, вода перед ними была глубиной по колено или менее, кельты частью разместились перед ними, в большинстве же заняли фланги, где глубина была уже по пояс, и быстро наступать было невозможно. Сеговак оказался прав, и гельветы выглядели теперь по-новому - многие, особенно те, что встали впереди, обнажились, покрыв тело узором, у одних волосы стояли гривами, другие уложили их в косы, все готовы были кричать громче и неистовее бить мечами о щиты.

- Они решительны, - заметила это Габриэль, подойдя к воительнице уже снаряжённой. Они вместе оглядели войско, стоя на левом его краю, и вид этот внушал уверенность - кольчуги и шлемы ещё ловили последние лучи, копья качались как поднявшаяся в одночасье роща, щиты были ярко раскрашены, клинки же вспыхивали изредка как молнии.

- Ты права, они не умеют притворяться. По внешнему виду их можно понять, что у них на сердце, и сейчас они готовы не отступить и перед смертью.

Зена нанесла извилистые полосы краской себе на лицо, показывая своё единение с кельтами, и вонзила перед строем эллинов меч в землю, дабы произнести молитву отцу. Обнажённые кельты впереди сели на землю, дабы не закрывать обзор на врага, и противоположный берег хорошо просматривался, а там уже кипела жизнь. Масса казалась тёмной, ибо солнце было уже проглочено мраком, свевы бежали пешими, до времени сохраняя полное молчание, слышался лишь гул их движения, они вытягивались в длинную фалангу перед бродом. Воительница опустилась на колено, желая тихо прошептать слова, но Габриэль приблизилась к ней сзади, сказав:

- Многие наши тоже хотят произнести молитву. Говори мне, а я буду передавать твои слова воинам.

Зена кивнула и начала давно запомненное обращение к могучему богу, девушка же громко повторяла за ней:

- Отец мой, могучий боец, колесничий и златошлемный, оплот городов, щитоносец и медью губящий, твёрдый рукой, неустанный! Грозный тиран для врагов, предводитель воинов на верном пути, царь мужества, скользящий по небу как перст огненный! Услышь же меня, мой помощник, дарующий смелость, жизнь освещающий, посылающий доблесть! Сделай, дабы могла я волю упрочить и сердце в груди утвердить медным заслоном, быть в битве как меч твой! Даруй же мне ярость и неустанность огня!

Пока они произносили слова, войско перед ними уже изготовилось, и Каллисто можно было различить в центре построения, она тоже шла пешей. Воинства начали медленно сближаться, готовые в любой миг, по зову предводителей, излить свою ярость, было чуть за полдень, но на землю опустилась тень. Шагов за тридцать до воды свевы начали первыми, по старому обычаю их племён, они разом подпрыгивали и кричали имя своего народа, потом ударяли в щиты. Это было грозное зрелище, и, по мере их приближения, Зена понимала, что и фессалийка прониклась этой битвой как последней, и люди её это ощущают, словно сама природа вокруг говорит об этом. Расстояние уже позволяло обмениваться снарядами, но никто не метал, ибо предводители не отдавали приказов, но шли всё далее, пока не стали ясно видны лица, изображения на щитах и мечи с копьями над головами. Вода коснулась их ног, свевы в последний раз подпрыгнули, и было хорошо различимо, как волосы Каллисто взметнулись огнём, в звоне металла, она закричала пронзительно, и тысячи превратили её крик в рёв урагана. Кельты ответили своим зовом, загремели бешено о щиты, показывая, что нет в них страха, эллины выделялись среди этого низкого гула своим "а-ла-ла-ла", так кричали и Зена с Габриэль, и звук этот, столь родной, было радостно слышать в чужой земле.

Воительницы коротко оглядели друг друга, однако не стали пытаться вступить в разговор, но метнули свои копья, что стало сигналом к началу обстрела. Туча ползла у них над головами, порывы ветра хлестали волнами в щиты, и на горизонте уже вспыхивали извилистые нити огня. Свевы закидывали противоположный берег дротиками и камнями, молодые кельты выскакивали из рядов и отвечали своими копьями, Габриэль стреляла с безопасного расстояния, легко попадая в плотный строй. Такой бой продолжался не долго, ибо обе стороны слишком жаждали вцепиться друг в друга, в этот момент хлынул ливень, и вода в реке словно вскипела, воины вступили в это бурление, их рёв достиг апогея.