Михаил Белов - Царица воинов (СИ)

- Это мне нравится, - кивнул юноша. - В такой схватке можно освободить душу от всяких томительных мыслей, не думать ни о чём, просто делать своё дело, тогда и смерть не тяготит.

- Я лишь за Габриэль тревожусь. Она ранена, но избежать битвы не пожелает.

- Обещаю, что буду смотреть за ней всё время и защищать до конца, - сказал Александр, - да и Персея на это направлю.

- Хорошо, половина из вас уже спит, - Зена взглянула на Ферамена. - Нужно хорошо отдохнуть, ибо силы нам понадобятся как никогда. Очень надеюсь, что фессалийка не будет спешить, и мы успеем позавтракать, готовясь к долгому дню.

Так они разошлись, погрузившись в тёмный лагерь, что весь спал, окружённый прерывистой нитью сторожевых костров. Посты были особенно бдительны у реки, но тишина не предвещала опасности, ибо казалось, что сама ночь давит людей неодолимой тяжестью и гасит до времени их тлеющую ярость. Ночь прошла спокойно, и все спали, даже Зена отрешилась на время от всех тревог и ответственности, зная где-то в глубине души, что до времени ничего не случится. Над миром упокоился туман, особенно сильный вдоль реки, он утопил долину, и лишь тени самых высоких холмов можно было видеть словно висящими в пустоте, со всех сторон звенели голоса птиц, ясно слышимые на большом расстоянии, как за рекой, так и на этом берегу. Столь же тихим оказалось и утро, Зена прошлась до реки и разрешила воинам ещё спать, отложив завтрак на пару часов, ибо было ясно, что до исчезновения тумана никакие действия большими отрядами невозможны.

Наконец, сторожившие последними, согласно приказу, объявили подъём, что разнёсся криками по всему стихийному лагерю, и скоро он наполнился движением. Туман ещё не совсем рассеялся, и в его дымных полосах завтракавшие люди походили, как казалось эллинам, на тени ахейского войска под Троей, кельты также думали о своих героях, ибо по лагерю уже разнеслась весть об ожидании выдающейся битвы. Когда солнце было уже значительно выше холма, где засел враг, командиры велели начать подготовку к сражению, тут с запада прибыли и звенящие колесницы с телегами, друиды спешили напомнить смертным о том, как следует встречать судьбу. Не смотря на спешку прошлым вечером, эллины нашли время, чтобы поставить палатку Зены наилучшим образом, и теперь она в одиночестве темнела среди брошенных прямо на землю щитов, узлов с вещами и походных одеял. Там отдыхала Габриэль, и именно туда Зена направилась, дабы в уединении подготовиться к сражению, крикнув своим собрать необходимое для жертвы.

Девушка уже ждала её, стараясь выглядеть полностью оправившейся, скрывая повязки на ранах под хитоном, она и помыслить не могла, чтобы пропустить битву. Воительница знала об этом и не пыталась отговаривать, она лишь поцеловала её и, раздевшись, легла на живот, девушка, уже зная ритуал, начала разминать ей мышцы перед сражением. Какое-то время она не решалась начать разговор, чувство отчуждения было острым, ибо война требовала обеих полностью, отнимая их друг у друга, потом же осторожно спросила:

- Что будет?

- То, к чему мы шли всё это время, - ответила Зена, сразу поняв, что в этот короткий вопрос вкладывает любимая. - Сражение столь упорное, что редко мне приходилось испытывать, придётся отдать все силы, может, и больше. Я знаю точно - скоро нашему противостоянию с фессалийкой придёт конец. Всё произойдёт здесь, возможно, уже сегодня.

- Я ещё не могу осознать этого полностью, как-то незаметно я стала совсем другой. Кто знал меня прежде, уже не признает, если я вернусь домой. Так или иначе, я иду за тобой. Когда будешь разжигать воинов криком на поле, и отец твой спустится с небес к нам, то и на меня мужество низойдёт.

- Так и будет, - сказала воительница и на какое-то время замолчала, думая о предстоящем. Габриэль готовила её тело как гибельное оружие, тугое, как неотвратимый лук, в руках девушки оно играло силой, узоры татуировки текли под пальцами, прямой линией позвоночника отделённые от чистой левой стороны тела. Девушка сидела на крестце Зены, времени было не так много, и она не задерживалась на одном месте, разогревая мышцы и спускаясь всё ниже, пока не дошла до ног. В тишине и полутьме воительница поднялась, готовая облачиться в свои доспехи, и Габриэль начала помогать ей.

Так происходило уже много раз, но сегодня они обе знали, что предстоит особая битва, и к ритуалу подходили внимательнее. Зена облачилась в красный хитон чуть выше колен, как и подобало для такого сражения, потом девушка стала подносить ей части снаряжения, начав с панциря. Это был лучший из её доспехов, изготовленный ещё в мастерских Понтийского царства и хранимый со времён Митридата, цельный панцирь с кожаной основой, на которую крепились чёрные стальные пластины, от низа живота он продолжался юбкой из наслоений кожаных полос, усиленных металлом, до колен. Зена натянула его через голову, потом Габриэль убедилась, что панцирь хорошо сидит, откинутые назад наплечники смотрелись как крылья, девушка взяла один из них, притянула и начала шнуровать. Кожаные птериги, прикреплённые к наплечникам, скрывали руки воительницы почти до локтей. Зена поднялась и легко попрыгала на месте, будто и не было на ней веса в талант, в лучах света из треугольника входа в шатёр стало видно, что на стальных пластинах лежит серебряный дракон, на наплечниках же мастер изобразил сцены из мифов - Калидонскую охоту с Мелеагром и Аталантой, и битву амазонок.

- Это специально для тебя сцены подобраны? - спросила девушка. - Раньше ты не рассказывала мне об этом панцире.

- Верно, мастер, что был родом из Гераклеи, подбирал сюжеты для меня, помня о том, что слышал обо мне и моих делах. В охоте на вепря он показал и Мелеагра, намекая на слухи о моём происхождении от Ареса, и Аталанту, могучую деву-охотницу, амазонки же появились из-за того, что многие в войске меня так называли.

- Ты открыла им своё происхождение? - девушка продолжала разговор и подносила любимой поножи, начищенные до блеска.

- Нет, я никогда прямо не говорила об этом, но люди, что сопровождали меня ещё в восточном путешествии, рассказывали подобные слухи, памятуя ещё слова Барайаса, что знал меня очень близко. В войске же люди легко приняли такую легенду обо мне, ибо, согласно мифу, как ты знаешь, все амазонки - дочери Ареса, а во мне, как они говорили, возродилась их сущность. Так, кажется, Пифагор говорил - о путешествии душ от тела к телу, будто они возрождаются через долгое время.

- Они правы. Так и друид мне говорил, - улыбнулась Габриэль, глядя на почти снаряженную воительницу. Открытой осталась лишь небольшая часть её тела, ибо на ногах были поножи и римского типа калиги, на правой руке от локтя до запястья тускло светился металлический наруч, лишь шлема она не взяла, желая, чтобы все кельты и эллины видели предводительницу в битве. Девушка уже взялась за оружие и стала помогать любимой облачаться им - один кинжал в ножнах она прицепила на бедро, два других были на поясе, что дорийка застегнула ей поверх панциря, там же крепился и чехол с шакрой. Меч в ножнах Зена перекинула через плечо, перчатку для боя шакрой она заткнула пока за пояс, наконец, взяла копьё и круглый щит, покрытый тонким слоем железа. Теперь она была полностью готова и обратилась к своей подруге, сказав: