Михаил Белов - Царица воинов (СИ)

Отец указал мне всё это, говоря: "Смотри, вот, люди занимаются всеми делами своими. Рыбаки тянут сети, мореходы ловят ветер, сельские жители из македонян, эллинов, кельтов и других народов сбирают урожай с земли, благородные жёны облачаются для празднества в городах, другие торгуют на рынках и сидят в мастерских, вон, фракийцы поднимают оружие друг на друга, и кровь струится, скифы же следуют за стадами, и земля сменяется перед ними с каждым закатом. Что ближе из дел человеческих тебе, дочь? Спроси своё сердце". Я окинула взглядом всё это ещё раз, и глаза мои остановились на зелёной равнине, где два племенных воинства стояли друг против друга, по значкам я узнала могучий фракийский народ бессов. Блеск их оружия заставлял сильнее биться моё сердце, они приносили жертву перед столкновением, прекрасные кони вождей кружились от напряжения, потом они схватились, и кровь моя загорелась, увлекая меня к ним, в этом не было счастья, но ощущение обретения чего-то близкого, чего не миновать. Я сказала, что война меня влечёт, только она заставляет меня мучиться своим женским несовершенством, ибо хочется мне быть князем варварским и поражать врагов, скакать на коне, очерчивая границы жизни и смерти, и погибнуть лишь так, не желая ничего иного.

Он рассмеялся тогда и сказал: "Так и должно быть, кровь зовёт тебя, никому из смертных не преодолеть своей крови. Это моя часть не даёт тебе покоя, и лишь скитания с войнами лежат в участи твоей, но не бойся, ибо ты превзойдёшь многих, станешь великим воином, обретешь полноту в пути своём. Я научу тебя". Так я сама определила свою судьбу.

- Он учил тебя? Сам Арес учил тебя? - отчаянно пыталась осознать свой перевернувшийся мир девушка.

- Его уроки позволили мне обрести собственную суть, он учил меня быть Зеной, когда этого имени я ещё не знала и не подозревала, что буду носить его. Тогда я звалась Меланфо и воспринимала всё, как зверь, что следует за кормящим его, будто до него, отца моего, не было никакого знания. Я училась у него разводить огонь и говорить с пламенем, стать с ним родней, читать след зверя и человека, идти по лесу и горам, слышать и видеть, настигать упорством любого из обитателей лесных. Мы охотились вместе, пили живую кровь, и он говорил, что я буду расти быстрее, вскормленная этой отцовской пищей, он открыл мне, суть оружия, показал мою страсть к острому металлу и научил правильному отношению с ним. Чуть позже я начала познавать искусство владения новыми своими орудиями - мечом, копьём, щитом и луком, он сам вставал против меня, и, клянусь Стиксом, мало кто из смертных имел подобного учителя.

К шестнадцати годам я пронзала стрелой оленя со ста шагов, разила копьём издали и на расстоянии вытянутой руки, кинжал в моих руках был тени подобен, во владении же мечом никто из тех, кого я знала, не мог со мной сравниться. Главное же было даже не в этих умениях, ибо развивать их у меня было много возможностей потом в жизни, а в том, что он направил мою душу, суть моя раскрылась тогда, и я не отрицаю, что путь мой в пролитии крови, разница между мной сегодняшней и прошлой только в том, ради чего я поднимаю оружие. В последний раз мы встретились незадолго до набега фракийцев, когда я впервые выступила против людей и отправила за реку первого своего врага, в тот же далёкий день отец сказал мне, что мы не увидимся более, но связь наша не прервётся, и он всегда будет защитой мне. Там он поведал мне и о том, что звать меня будут иначе, под именем Зены буду я прославлена, однако смысла имени сего он не объяснил, лишь потом я его поняла.

Мы расстались, но время от времени, когда жизнь затягивалась вокруг меня как петля, я звала его, всегда обретая помощь. Это он, устами жреца, сказал мне идти в земли севера, дабы закончить там начатую войну, получая пророчество, я ещё не знала, о чём речь, но потом Ономакрит всё подтвердил. Однако я отвлеклась, мы говорили, что он учил меня, так вот, часть этого знания, насколько способна, я могу передать тебе, я хочу этого, ибо со временем понимаешь, как важно иметь ученика, как хочется уберечь столь важную для тебя нить. Да, да, даже мне хочется передать часть своей сути, хотя и знаю я, что она мрачна, но верю, что могу научить не только смертоубийству, а чему-то большему.

- Хорошо, я могу сказать, что всегда чувствовала твою особость, и твои слова не стали для меня откровением, но, скорее, подтверждением всех дней с тобой, всех мыслей о тебе, просто я боюсь, словно прикасаюсь к пламени, священному огню.

- Боишься сгореть? Я тебя предупреждала, да и не надо знать о моей тайне, чтобы понять, что со мной жизнь опасна, - улыбнулась Зена. - Однако ты уже всё это знаешь.

- Сущность моя трепещет перед божественным, хотя и знаю я, что боги благостны.

- Я помогу тебе привыкнуть, - воительница обхватила любимую за бёдра и легко подняла на руки, девушка раскинула руки, словно представив себя птицей в полёте, она же продолжала. - Однако ты сама должна решить, скрасишь ли мою тёмную судьбу. Видишь, я какая? Теперь ты знаешь больше, знаешь, что судьба моя связана с кровью божественной, как у Тесея, Ахилла и других, значит, я в чём-то близка героям, а герои не обретают счастья в жизни, что-то ждёт меня впереди, стремительно губящее, и мне не избегнуть.

- Выходит, я всё же пройду дорогой Иолая... или Пейрифоя... - прошептала Габриэль. - Я не боюсь смерти, даже не думаю о ней, может, это твоё присутствие так меня успокаивает, меня больше страшит другое.

- Не знаешь, куда этот путь заведёт тебя? Боишься, что кровь будем проливать не только во благо? - Зена распласталась на земле, глядя на сидевшую над ней девушку, и новый свет божественного огня таился в её глазах.

- Да, есть во мне эта тревога, но не хотелось бы сейчас об этом. Мы начали с тобой говорить об оленях, что давно убежали. Ты хочешь научить меня находить их, не видя и не слыша?

- Этому научить я не могу, это дар отца, предчувствие, словно часть души моей движется впереди меня, или он мне подсказывает, однако я могу показать тебе другое.

- Что же, аресова кровь?

- Доставай свой лук, - улыбнулась воительница.

В разраставшейся зиме, что затягивала в себя, чередуя натиск буйных ветров и дождей с тихими снегопадами, когда всё замирало, солнечно-хрустальными днями, проходили их уроки, и все тропы в окрестностях города были исхожены ими. По затянутой снегом земле меховые сапоги Габриэль ступали почти бесшумно, Зена теперь старалась держаться позади, наблюдая, как девушка движется по следу, накладывает стрелу и замирает перед выстрелом. Только теперь подлинное умение лучника начало открываться перед Габриэль, она поняла, насколько мало уметь стрелять в открытую цель на пустом пространстве, стреляя сейчас в лесу, где бок оленя показывается лишь на мгновение между деревьями, учась целиться среди постоянного движения теней, на закате и даже ночью, ища очертания в лунном свете. Руки должны сами запоминать, насколько следует натягивать тетиву для любого расстояния, учила Зена, ты видишь цель, и тетива уже натянута настолько, насколько нужно, хороший лучник должен убивать и со ста шагов, и с трёх, если потребуется.