Нина Скипа - Стражи границы

Всеволод выбрал момент, когда наши сотрапезники покончили с супом и собрались приступить к жаркому и обратился ко второму помощнику капитана.

— Милорад, с сегодняшнего дня я поступаю в твое распоряжение на целых две недели.

Боцман чуть не поперхнулся мясом и торопливо его запил вином.

— Вы шутите, господин полковник?

— И рад бы, — сокрушенно вздохнул Всеволод. — Господин Яромир влепил мне дюжину нарядов вне очереди и пообещал, что все это время мне придется посвятить надраиванию палубы до зеркального блеска.

Милорад недоверчиво посмотрел на Всеволода, потом бросил вопросительный взгляд на меня. Убедившись по моему лицу, что все сказанное — правда, он усмехнулся и покачал головой.

— Плавание на «Переплуте» пошло вам на пользу, господин Яромир. Теперь вашим любимым способом порицания стал наряд вне очереди. Сегодня я уже слышал от Миндона, что вы и его порадовали тем же. Интересно, что бы вы сделали, будучи на суше? Вряд ли вы заставили бы господина полковника мыть ваш дворец.

— Избави меня все боги местного пантеона от подобного безумства, Радушка! Мне бы такое и в голову не пришло. А если бы пришло, то тут же сбежало бы, устрашившись последствий. Так что мне пришлось бы ограничиться выговором.

Всеволод улыбнулся.

— Хорошо, что мы на «Переплуте», господа. Но все-таки, Радушка, после обеда я вступлю в ряды ваших подчиненных.

— После обеда вы будете час отдыхать вместе с господином Яромиром, — проворчал боцман. — А потом — пожалуйте ко мне. Работы у меня на всех хватит.

— Не сомневаюсь, — автоматически отозвался полковник.

Я рассмеялся.

До Рангуна мы добирались дней пять. Вроде бы шли на этот раз по течению, и остановок делали меньше, чем на пути сюда, но река — не море, господа. Ох, не море. Идти по незнакомому фарватеру ночью Лучезар категорически отказался, так что на ночь приходилось делать остановки сразу же, как только темнело.

Тем не менее, в общем и целом, плавание проходило успешно. Мои штрафники исполняли наложенные на них взыскания с таким энтузиазмом, словно я их премировал. Миндон окончательно вошел в норму, так что уже на подступах к Рангуну стало ясно, что ему нужно слегка обновить гардероб. Правда, когда я упомянул об этом, послушник смутился чуть не до слез.

— Господин Яромир, прошу вас, не нужно на меня тратиться. Меня еще с прошлого раза совесть грызет. Позвольте мне лучше взять иголку и нитку и попробовать расставить то, что вы мне купили.

— Перебьешься, Данушка, — отозвался я. — Сам же говорил, что я тебе купил одежду для своего престижа.

— Кормите меня, как на убой, вы тоже для престижа, — возразил Миндон.

— А как же! Это как я буду выглядеть, если моих людей будет ветром качать?

Думается, первые три ответа, пришедшие в голову послушника, были не слишком почтительны, так что пока он подыскивал четвертый, я отошел.

Нужно сказать, что Миндон прочно обосновался на камбузе. Он работал там так, что Милораду не пришлось назначать других помощников нашему коку. Тем просто нечего было делать. И при этом послушник никогда не упускал случая лишний раз перекусить. А так как он сумел ловко втереться в доверие к нашему коку Ратмиру, то проблем с этим у Миндона не возникало. Наоборот, ему доставались булочки и пирожки с пылу, с жару, молоко и простокваша из холодильника и все «блины комом», которые случались у нашего кока. Я имею в виду не только натуральные блины, но и случайно рассыпавшиеся котлеты или некрасиво разломившееся мясо. Ратмир придерживался мнения, что еда на тарелке должна выглядеть как произведение искусства, а Миндон — что еды должно быть много. А если учесть, что Ратмир был настоящий мастер своего дела, то я ничуть не удивлялся, что наш послушник изрядно раздобрел.

Одно время я переживал, что применил к послушнику насильственные меры, и приказал вымыть его своим телохранителям. Как оказалось, на эту тему мне лучше было не расстраиваться. Мои телохранители повели себя вполне корректно, а Миндон отнюдь не был принципиальным противником чистоты. Он даже по собственной инициативе стал соблюдать более строгое послушание, чем то, что я вменил ему в первый день нашего знакомства. Учитывая, что он целый день работал на камбузе, а потому уже к обеду успевал основательно прокоптиться, Миндон взял за правило принимать перед обедом душ. Так что мылся он теперь трижды в день. Будем надеяться, что этот подвиг зачтется в его будущей жизни с большим счетом, чем воздержание от воды для умывания в течение предыдущих шести лет жизни. Подобный поступок, я имею в виду, разумеется, воздержание от воды, не что иное, как глупость, а она, как известно, не прощается. Иначе, зачем бы бог дал нам мозги, если не для того, чтобы думать? А так бездарно распоряжаться даром божьим — самое настоящее расточительство. А расточительность, равно как и скупость, один из самых страшных грехов во всех религиях, о которых мне доводилось слышать.

Впрочем, я не претендую на энциклопедические познания ни в этом вопросе, ни в каком другом. И даже не потому, что по утверждениям древних, во многом знании много печали, а печалей, при моем образе жизни, и без того хватает, а просто потому, что я никогда не мог понять страсти к бессмысленному накоплению знаний. На мой взгляд, здесь имеет место быть целых два смертных греха — скупость и гордыня. Оно конечно, не погрешишь — не покаешься, не покаешься — не спасешься, посему для спасения души согрешить никогда не вредно, но я всегда предпочитал более приятные и менее обременительные грехи. Например, лень, обжорство, сластолюбие и что там еще? В общем, мне хватает.

Всеволод тоже принялся за корабельную работу с невиданным энтузиазмом. Конечно, к нам снова присоединился и Янош, но этому-то я не удивился. Скорее, я удивлялся, что Сева и Янош находили время и для занятий боевыми искусствами. Да и рвение Севушки на этом новом поприще вызывало у меня некоторое недоумение. Перед входом в Рангун, я все-таки не выдержал и выразил свои чувства. Всеволод расхохотался.

— Так мне ж тоже скучно, Яромир. Я бы и сам давно уже прибился к команде, да мне казалось, что вы хотите от меня отдохнуть. А теперь вы так просто от меня не отделаетесь! Так что кому из нас вы влепили взыскание, это еще вопрос.

— Ну, заслужили-то мы его оба. Вот только мне некому дать дюжину нарядов вне очереди.

— Как это некому? — засмеялся Всеволод. — А Милорад? Хотите, я ему насплетничаю, что своими глазами видел, как вы сорили на палубе? Он немедленно удовлетворит ваши честолюбивые устремления по поводу мытья палубы… Хотя, зачем вам? Вы ее и так каждый день драите.

— Да, мою, — самодовольно ответил я. — Зато посмотри, какие у меня теперь мускулы!