Уильям Ходжсон - Дом в Порубежье

Наконец шорох в ночи сделался громче и превратился в шипение горящего над жерлом огня; так мы поняли, что далекое бормотание порождали редкие огни огненных жерл. Миновав огненную яму со всей осторожностью, мы снова углубились во тьму… наконец новое бормотание оповестило нас о приближении к очередному языку пламени.

Напрягая внимание и силы, мы торопились вперед, стремясь поскорее оставить самую жуткую часть ущелья – насколько нам позволяла тьма и вездесущая опасность.

Тут я поясню, почему иногда говорю про огненные ямы, а иногда про жерла; огненные жерла извергали огонь, а в ямах пламя как бы уходило глубоко в землю.

Поясню еще, что бормотали отнюдь не все огненные жерла и ямы, но лишь некоторые – в зависимости от того, как горел в них огонь.

Теперь представьте себе нас с Наани в горьком серном дыму прислушивающихся к бормотанию далекого жерла или к предельной тишине. Представьте себе, как, миновав одну из редких огненных ям, мы ныряем в кромешный мрак – или в серую мглу, если неподалеку уже виден следующий огонь. А вокруг черная ночь, и над нами скалы, сошедшиеся сводом над головой.

Тут нелегкое чувство, окрепнув, превратилось в предчувствие беды; и наконец Наани шепнула мне то, о чем уже давно догадывался мой дух: из глубин ночи к нам приближалась какая-то жуткая тварь, и ее отделяло от нас не столь уж большое расстояние.

Воистину я немедленно решил, что это то самое Чудовище, что проснулось в великой пещере, вмещавшей горящее жерло; так ли было на самом деле или за нами погналась другая живая мерзость, сказать не могу; правда заключалась в том, что нас преследовал опасный враг.

Отправив Деву вперед себя, я приготовился встретить опасность, следовавшую за нами, и мы поспешили вперед. Дева весьма умело выбирала путь: собственным ее способностям помогала наблюдательность, ибо Наани училась у меня на ходу.

Так мы шли до конца седьмого часа и наконец услышали доносившееся спереди бормотание, говорившее о близости огненного жерла; скоро уже наши глаза различили красный огонь, а бормотание превратилось в ропот огня и приблизилось. Мы прибавили шагу, потому что предельно боялись Твари, неслышно преследовавшей нас.

Я то и дело оглядывался и принюхивался к воздуху, чтобы понять, не чудовищный ли Слизень гонится за нами, но запах не становился более мерзким.

И все это время я сожалел в сердце своем, что мы не можем идти быстрее, потому что вокруг было очень темно, а мы и без того часто падали и ушибались.

Наконец мы приблизились к огненному жерлу, и я сразу же узнал это место по высокой корявой скале, поднимавшейся над огнем. Не теряя лишнего мгновения, я пригнул Деву к земле, и она повиновалась мне всем своим телом. Мы немедленно спрятались между камней, памятуя о том, сколько Чудовищ лежало возле этого жерла во время моего пути наверх.

Далее мы продвигались с предельной осторожностью, хотя следовало идти вперед по возможности быстро, ведь нас преследовало нечто ужасное. Когда мы обходили огненное жерло, я заметил на противоположном от нас утесе семерых чудовищных Слизней; прижавшись брюхом к утесу, они прятали во тьме наверху чуткие головы, опустив огромные и мягкие хвосты на дно ущелья.

И о! тут Дева прикоснулась ко мне, указав, чтобы я посмотрел на ближнюю к нам сторону ущелья. Три Чудовища прилипли к утесу, а четвертое горбилось на огромном карнизе и было видно нашим глазам.

Обнаружив себя в окружении, мы могли бы впасть в уныние и поддаться страху, но Дева не пала духом, а мною двигала огненная решимость; я намеревался выбраться из этого ущелья, чтобы потом со временем добраться и до нашего великого дома. Словом, прячась между скал и камней, мы отправились дальше и наконец миновали то место, так и не пробудив чудовищ, если они воистину спали.

Замерев на полмгновения на противоположной стороне огненного жерла, я поглядел вверх по ущелью, чтобы увидеть тварь, что преследовала нас. Но ничто не появилось из темноты, и я понял, что у нас еще есть небольшой запас расстояния.

Тут я должен заметить, что, находясь посреди целого скопища огромных слизней, мы не ощутили большой вони, что привело меня в некоторое недоумение; в конце концов я решил, что лишь некоторые из этих тварей отличаются особым зловонием. Мысль эта смутила меня, потому что я рассчитывал и на нос, способный предупредить о появлении твари. Дух же пока безмолвствовал, ограничиваясь лишь внутренним предупреждением.

После этого мы шли вперед целый час, оставаясь в жутком напряжении. Трижды проходили мы возле огненных жерл, и каждый раз я останавливался на противоположной стороне, чтобы оглянуться назад, но ничего не видел, хотя дух мой уже подсказывал, что чудовище близко.

Слизни нам долго не попадались, не было их и возле трех огненных жерл; а воздух ущелья избавился от запаха мертвой плоти, не утратив горечи дыма и серы.

И о! на середине десятого часа, когда мы с болезненной тревогой пробирались по весьма темному месту, вонь снова сообщила нам о приближении одного из чудовищ. Мы с Наани были в великом страхе, потому что опасались преследователя. Однако, как следует рассудив, я решил, что вонь, должно быть, исходит от другого чудища, прячущегося неподалеку во мраке. Я шепотом поведал об этом Деве; она согласилась, что такое возможно, однако поверить тому не могла – как и я сам.

Словом, мы торопились дальше – спотыкаясь, падая, ушибаясь, но страх заставлял нас не чувствовать боли. Останавливаясь, мы внимали ночи, однако до слуха доносились все та же зловещая капель да негромкое бормотание, свидетельствовавшее о том, что очередное огненное жерло неподалеку.

Это, конечно, принесло великое облегчение нашим душам; свет поможет заметить опасность и даже избежать ее. Ведь одна только обступившая темнота способна лишить человека отваги и убедить в собственной беспомощности, тем более когда он окутан ужасом и отчаянием. Зловоние тем временем становилась все гуще; я не знал, ждет ли нас великое чудовище возле огненного жерла или же гнусный запах свидетельствует о приближении преследователя. Словом, нам оставалось только торопиться, в своей усталости надеясь на то, что смерть не придет незаметно, хотя по спинам нашим бегали мурашки.

Мы уже не знали, чему верить: свидетельству духа или нашептыванию страха; однако, невзирая на испуг, нам оставалось только идти вперед. Воистину, воспоминание о тех жутких часах потрясает меня даже сейчас, о, мой читатель… друг, всем сердцем сочувствующий мне.

Тут далекое бормотание огненного жерла донеслось до нашего слуха, и вот вдали загорелось неяркое пламя, давая нам возможность укорить шаги, а вместе с ней и надежду.

Возле огненного жерла, о! вонь сделалась чрезвычайно мерзкой, однако вокруг пламени не было ни единого Слизня. Тогда мы действительно поняли, что находимся в предельной опасности, ибо преследователь нагонял нас, о чем настойчиво свидетельствовали наши души.