Лидия Захарова - Дикая принцесса (СИ)

Она и сама не могла решить, нравится ей ее новый статус или нет. С одной стороны, ее привлекала свобода: Гергос теперь меньше командовал и не отмахивался, как бывало раньше, от каких-то ее слов. Но, с другой стороны, Тари казалось, что он отдаляется, отгораживается, как стальным доспехом, своим возрастом и ролью приемного отца. Ситуация раздражала еще сильнее оттого, что Тари и сама не понимала, почему злится.

Когда Гергос принес ей новый костыль – на этот раз действительно удобный, позволивший свободно передвигаться по кораблю, – Тари едва его поблагодарила. А потом долго кусала губы, не зная, как подойти и извиниться. Слова не складывались, фразы выходили неуклюжими, собственные пылающие щеки казались двумя предательницами, воздуха не хватало, и Тари снова начинала злиться... А Гергос, кажется, даже ничего не заметил!

В остальном же плаванье проходило спокойно. Лишь однажды на горизонте появился корабль без флага, и пушечный залп приказал «Маринике» лечь в дрейф. Но капитан Атолас показал пиратам непристойный жест, приказал поднять все паруса, и через два часа корабль исчез из виду. Больше шебеку задержать никто не пытался. Море тоже вело себя на удивление мирно, впрочем, плававшие здесь не раз матросы уверяли, что к востоку от Громобоя всегда так.

Через неполные шесть дней после отплытия впереди показался Анкъер – столица одноименного государства, чье название в переводе означало «принадлежащий Къярру». Анкъер стоял в дельте реки Эрион, на, если матросы не врали бессовестно, ста островах, больших и маленьких. А жители Анкъера были вынуждены передвигаться пешком или в паланкинах не потому что были чем-то лучше тобрагонцев, а из-за нескольких сотен горбатых мостиков, на которые карета просто не въехала бы.

«Мариника» пристала к берегу чуть западнее города, в небольшой бухточке, где уже покачивались на волнах две прогулочные яхты весьма внушительных размеров. Гергос не торопился покидать корабль, он отправил вперед двоих посыльных, один из которых вернулся сразу, а второй пропал до самого вечера.

Уже в сумерках Гергос, Тари и несколько слуг пересели в лодку, которая отвезла их на берег. Там ждали оседланные лошади и повозка для багажа. Короткая поездка закончилась у высокой живой изгороди, из-за которой виднелись лишь печная труба и флюгер в виде распластавшейся в полете птицы. За изящными бронзовыми воротцами начиналась длинная тенистая аллея, усаженная кипарисами, она делала полукруг и вела к дому.

– Это старая вилла, – объяснил Гергос, – в последние годы сюда никто не приезжал, и все здесь немного обветшало, но не беспокойтесь – мы надолго не задержимся.

Тари и не думала беспокоиться. Она во все глаза смотрела по сторонам и приходила в восторг от новых запахов – смеси морского воздуха и аромата экзотических, ранее не виданных цветов: с крупными белыми бутонами, которые раскрывались вечером, а не утром. Сам дом ей тоже ужасно понравился: одноэтажный, но очень просторный, с высоченными потолками, стенами из светлого ракушечника и красивой резной мебелью. В полу посреди квадратного холла было сделано небольшое углубление для сбора дождевой воды – Тари задрала голову и увидела звезды.

В левом крыле располагались жилые комнаты, в правом – кухня и хозяйственные помещения, а прямо за домом начинался парк – совсем не такой ухоженный, как у альсаха Албэни или госпожи Дакару, а дикий, почти запущенный. Когда слуги закончили разгружать повозку и неожиданно стало тихо, Тари услышала, как в пруду неподалеку горланят лягушки.

– Отдыхайте, – сказал ей Гергос на прощание, – завтра будет тяжелый день.

Но уснула Тари далеко не сразу. Уже переодевшись в длинную ночную рубаху, она долго стояла у окна и слушала стрекот цикад, шелест листвы в высоких кронах и тихое перекликание ночных птиц. А потом выковыряла из подоконника кусочек ракушечника, открыла окно и попробовала добросить до пруда. Получилось лишь с третьей попытки.

А следующий день и впрямь оказался не из легких. Дану Гергос привел какую-то долговязую девицу, Кармиту, и объявил, что она будет личной горничной Тари. Саму Тари при этом, разумеется, никто не спросил. И все ее возражения остались без малейшего внимания. Ее попросили замолчать и поднять руки повыше, чтобы можно было снять мерки. Спасибо светлейшему Керпо, Гергос сам выбирал ткани и фасон будущих платьев, а Тари смогла подуться в свое удовольствие, сидя на пуфе в стороне от восторженной горничной, скептичного Эвретто и деловито отдающего приказы Гергоса.

Кстати об Эвретто. Камердинер его светлости перевоплощение пажа Ри в воспитанницу Тари воспринял с удивительным равнодушием. А может, Тари просто не довелось присутствовать при его разговоре с Гергосом, когда эту новость объявили впервые. Если раньше Эвретто ее то и дело задирал, то теперь он попросту перестал ее замечать, словно поведение и состояние одежды не-слуг его совершенно не интересовало.

После снятия мерок Тари повели мыться. Каменная ванна была вырезана прямо в полу, огромная печь, которую Кармита назвала гипокаустом, занимала все соседнее помещение, и от нее под полом тянулись трубы с горячим воздухом, который и нагревал воду. Позабыв про обиды, Тари плескалась в ванне больше часа. Рану на ноге слегка пощипывало, но несильно. А потом стало еще лучше. Кармита попросила Тари лечь на стоявшую тут же мраморную скамью и умело размяла ей плечи и спину, ноги, руки, живот... Тари едва не уснула, погрузившись в блаженную негу.

А перед самым обедом ей принесли первое платье. И это не было платьем. То есть было, но не совсем. Под разрезанной спереди до самого пояса юбкой скрывались милые шаровары, верх был свободным – рубаха с длинными широкими рукавами и короткая безрукавочка, чуть стянутая спереди шнуровкой. Это ужасно походило на то, что носили благородные юноши в Нашарате, и Тари пришла от нового костюма в неописуемый восторг. Переодевшись, она сделала несколько кругов по комнате – платье ничуть не стесняло движений.

Услышав шаги за дверью, Тари, не дожидаясь, выскочила в коридор и едва не повисла на шее у Гергоса – удержалась, спрятала руки за спиной, но все равно продолжила глупо улыбаться.

– Спасибо, дану!

– За что? – удивился тот.

– За платье! Можно, я буду носить именно такие?

– Только такие? Разве вам не хочется разнообразия?

Тари поморщилась.

– Но обычные платья такие неудобные!

Гергос усмехнулся:

– Вы хотите сказать «обычные тобрагонские платья»? Дитя мое, вы теперь в Анкъере, а анкъерские женщины предпочитают одеваться так, чтобы легко можно было вскочить в седло или взобраться по крутой лестнице.

– А анкъерские мужчины?