Warhammer 40000. Катарсис (СИ)

- Хахаха, - Ведьма поднялась на ноги, смеясь и безумно и устало одновременно.

Она примирительно развела руки, словно добрая мама на встречу которой бежит ребенок.

Поиски бластера окончились ничем и видя, что ведьма не соби-рается нападать, Ристелл подняла глаза на безучастно стоявшего гомункула.

Он не спешил забрать трофей, хотя теперь Ристелл едва ли мог-ла ему помешать. Стражей он так же не посылал за добычей.

Гомункул медленно нацелил на канониссу ее бластер:

- Жаль, что твоя игра закончилась. Она была не продуманной, но тем более увлекательной.

Ристелл не испытывала страха, по крайней мере такая смерть напоминала ту, о которой мечтают сестры битвы. Смерть в борьбе с ересью. Она не была скована и не получит удар в спину. Просто врагов оказалось больше и их позиция выгоднее.

Длекари прошлась рядом с девушкой весело улыбаясь и подобрала свой кинжал. Стражи ждали когда свершиться казнь.

На душе Ристелл было удивительно спокойно. Она видела палубу со стороны и впервые за прожитое в плену время, она вновь ощущала себя сестрой битвы. Все что было до этого момента теряло смысл, была маленькая война, которую она проиграла, всего лишь один бой, каких тысячи происходит на поле брани. Интриги, страх, отчаяние, разговоры, игры разума, все это было маленькой вспышкой между столкнувшимися клинками, между темными эльдарами и сестрой битвы, канониссой Элинерис. Теперь бой закончен. Она проиграла.

- Нет, - Вормас опустил бластер и Ристелл заметила как гневно на него посмотрела ведьма.

- Прежде, я верну своих рабов.

Гомункул сделал пару шагов к Ристелл:

- Говорят разочарование, одна из лучших пыток, - Он вновь протянул руку к ключу, - Я часто его испытываю, сталкиваясь с тобой.

- Убей эту дрянь, Вормас, или это сделаю я! – Игры гомункула наскучили ведьме и она провела когтистым пальцем по лезвию своего кинжала.

- Замолчи! – Гомункул даже не оглянулся. Он достал камень связи и поднес его к губам.

- Через минуту твои друзья погибнут и я хочу чтобы ты это увидела. Взгляни как разочарование настигнет их умы, смениться привычным отчаянием. Они проклянут тебя, как прокляли прежде. Наложница Архонта, играющая с жизнями своих сороди-чей.

Казалось на какое-то время гомункул размышлял над собственными словами, затем бросил взгляд на Ристелл вскинув бровь:

- Так ли мы отличаемся?

Канонисса не ответила, но он и не ждал ответа.

- Догнать и собрать их скальпы! – Произнес он в вокс.

Словно с ощущением своей причастности к сестрам битвы, к ней вернулось и ощущение покровительства Императора. Чувство походило на то, что окутывало ее, словно плащ, когда рядом был Реос. Только в сотни раз сильнее. И только теперь она совершенно отчетливо ощутила светлое происхождение неведомой силы.

- Ты мог убить меня и раньше, - Ристелл произнесла слова почти шепотом. Она не обращалась к Вормасу, это были мысли вслух, внезапное осознание, того, что она пыталась уловить, когда на нее напала Длекари.

- Но он выбрал меня, - С этими словами Ристелл подняла ловушку с ключом и посмотрела на Вормаса как когда-то смотрел он, сквозь кольцо артефакта.

То ли неведомое ощущение покровительства Императора, то ли воля самого ключа, подсказывало канониссе, что она не нуждается в оружии.

- Ты создал ловушку, способную уничтожить не только вора…

Вормас заинтересовано посмотрел на Ристелл

- Но и сам ключ

Ристелл ощущала как ключ из последних сил пытается сдержать мощь, скрытую в ловушке. Чувствовала его страх.

- Ты отдашь мне его немедленно! – Прорычала Длекари и бро-силась к Ристелл.

Канонисса мгновенно схватила одной рукой ключ, а другой каркас ловушки.

- Нет!

Выкрик Вормаса остановил ведьму, но не стер злобный оскал с ее лица.

- Он почти выдохся, - Прошипела Ристелл, затем бросила взгляд на рабов, - Ты не получишь его пока они не уйдут.

Вормас сквозь зубы произнес новый приказ и канонисса увидела как темные оставили погоню.

Нееетт! Брось их!

Перед глазами девушки на миг потемнело, когда воля ключа вторглась в ее сознание.

Ты погибнешь!

Ристелл ощущала отчаяние артефакта, но эту игру она намеривалась довести до конца.

Тебе лучше выдержать, - Ответила она мысленно, -

Голова Ристелл кружилась. Неужели ей послышалась искренняя тревога в словах артефакта.

Если хочешь уцелеть, задержи надзирателей.

Вормас медленно подходил к ней, а она не могла совладать с диссонансом воцарившемся в голове после общения с ключом.

- Он защищает не себя…, - На лице гомункула появилось выражение глубокой заинтересованности с примесью восторга, - Моя ловушка не причинит ему вреда.

- Хочешь поставить на это? – Ристелл поднялась с колен, все также удерживая ключ и ловушку, в любой момент готовая разорвать их связь.

- Интересно, - Гомункул словно по новому присматривался к наложнице и ключу.

- Дай мне перерезать ей горло! – Ведьма так же стала приближаться.

Вормас бросил взгляд на едва заметные точки рабов в темноте:

- Они еще не скоро скроются из виду, - Он кивнул ведьме, - Убей ее.

В один миг Длекари рванулась вперед, оставив Ристелл время лишь на то, чтобы успеть развернуться к ней.

Нет!

Ристелл ощутила панику ключа, словно волну озноба. Белесая вспышка вырвалась с его грани и в то же мгновение щупальца, сдерживающие ловушку, лопнули.

Ведьма замерла с занесенным кинжалом в сантиметре от зрачка Ристелл. На ее лице вырисовывалось недоумение.

В этот момент Ристелл ощутила как где-то далеко словно лопнула струна. Все вокруг побелело. Она не могла двигаться, но видела, что этого не может и никто вокруг. Только Вормас каким-то немыслимым образом оказался совсем рядом, буквально за плечом ведьмы.

Казалось белесый свет стекал водопадом с самих небес, обратив всех на палубе Опустошителя в черные тени.

Ристелл ощущала как в нее вливаются псайкерские силы и одновременно с этим она ощутила холод, какого не испытывала раньше. Он был всепоглощающим, заполнял каждую клетку и стекал по ее телу с ловушки гомункула. Еще немного и холод заберет все ее тепло и вместе с ним жизнь.

Ловушка сработала. Об этом говорило возвращение ментальных сил, исчезновение щупальцев, выпущенных ключом и ярость… Ристелл не могла понять, кому принадлежит столь сильное чувство ненависти и злости ибо сама она казалось, могла ощущать лишь как части ее тела постепенно обращаются в сплошной лед. Это могло быть отражение чувств Длекари, воспринятое вновь пробудившимися псайкерскими силами, если бы не изумление совершенно отчетливо читающееся на ее застывшем лице.

Ярости не было и на лице Вормаса. Он ликовал, словно предвидел нечто подобное и через мгновение Ристелл поняла что так и было.