Владимир Упоров - Повелитель Запретной Магии (СИ)

– Как видите, сама я не в силах потягаться с братом, потому пыталась заручиться поддержкой военных сил Империи, дабы его урезонить.

Ренегат усмехнулся и заявил:

– Ты наивная, если обратилась к наемникам, после того как светлые отказали в просьбе. Ни один воин, продающий свой меч, не станет вмешиваться в конфликт, не получив предоплаты. Ты же пыталась завербовать тех четверых?

Женщина опустила голову, как бы признав всю бесполезность собственных действий.

– Не знаю, приятно ли будет тебе это услышать, но одной лишь поддержки за спиной не хватит, чтобы урезонить твоего брата. Судя по всему он не понимает разницы между дозволенным и вседозволенностью. И вас он не простит. Вернувшись, лишь обречете себя на расправу.

Сказав это, Катарина оглянулась на мага. Тот молчал и смотрел на Элен пронзающим взглядом. Не было в нем ни капли теплоты и сострадания, лишь желание вывернуть человеческую душу наизнанку, чтобы раскрыть все самые глубинные тайны. Мистик не могла утверждать, что хорошо знает Реннета, но она была осведомлена об одной его черте – принципиальном неприятии унижения и насилия ради личного удовлетворения. К такому он всегда относился крайне серьезным образом. Не представляя, к каким ошибочным выводам привели ее знания о юноше, Катарина сделала соответствующие предположения и решила подтолкнуть его.

– Можем ли мы помочь? Будет ли это безопасно для нашего нынешнего положения? Да и время дорого стоит.

Элен изумленно повернулась к ней, а Реннет в своей обычной спокойной манере заявил, что до общего сбора им все равно придется немного подождать. Если не размениваться на глупости, можно многое успеть.

– Мы готовы тебе помочь решить проблему, – обратился он к гостье и тут же замолчал, явно размышляя над следующими словами.

– Вы? Можете помочь?

В очередной раз проигнорировав реплику Элен, ренегат холодно добавил к сказанному ранее:

– При условии, что я услышу всю правду.

– В… в каком смысле всю? – спросила та, искренне удивившись. Она еще не могла осознать, кого видит перед собой, кто эти двое.

– Да бросьте. Ни один дворянин белой крови не стал бы лезть на плечи к демону из-за каких-то там служанок! Никогда не поверю в такое!

Катарина покачала головой, совсем не удивленная.

– Ты не веришь в людскую добродетель, Реннет.

– Ровно, как и ты, – парировал тот.

Мистик не могла не согласится. А застигнутая врасплох Элен долго определялась с ответом. Юноша явно не планировал отступать от собственных условий.

– Прошу прощения, но я действительно была не до конца откровенна с вами, – с трудом выдохнула наконец гостья. – Дело не в слугах, хотя я по-прежнему хочу иного обращения по отношению к ним. Главной же причиной стали моя сестра и ее мать. Брат обращается с ними гораздо хуже, чем с прислугой.

– Получается, у вас есть единокровная сестра по отцовской линии? – уточнила Катарина. – И видимо брат их не сильно жалует, так?

– Он всегда считал нашу сестру отпрыском шлюхи-матери, служившей подстилкой для отца. Наша с братом мать была еще жива, когда она родилась, – под конец ее голос задрожал от нахлынувших эмоций.

– Ты сама так не считаешь?

Реннет оставался холоден, но Катарина сразу почувствовала источаемую им ярость.

– Я… я считаю ее своей сестрой, даже если матери у нас разные. Я не могла смотреть, как брат всячески унижает ее и творит ужасные вещи, запираясь в комнате наедине.

Наблюдающая за юношей мистик уловила в нем нечто нечеловеческое, даже звериное, будто эмоции перестали для него существовать.

– А что предприняла ее мать? …Ладно, можешь не продолжать, – добавил он, получив на свой вопрос лишь молчание. – Теперь я уверен, что могу помочь ей.

Катарина довольно поздно, но все же осознала истинную причину согласия ренегата на помощь. Его последние слова буквально кричали о том, что все ее прежние выводы были ошибочны. Он успел разглядеть то, что ускользнуло от нее. Как следствие, коря себя за допущенную ошибку, она попыталась предупредить женщину.

– Элен, хочу тебе сказать кое-что, перед тем как ты согласишься на нашу помощь, – она была серьезна как никогда, говоря это. Затем, указав на Реннета, мистик продолжила: – Вот он, наверное, последний человек, к которому тебе стоит обращаться. Но в то же время, уверена, в его силах сделать то, что необходимо. Я говорю без тени шуток, подумай хорошенько.

Выслушав такое противоречивое предупреждение, та посмотрела на Реннета, теперь уже изучающе. Он не оставил без внимания ее взгляд, заговорив:

– Моя спутница права во многом, возможно, во всем сразу. Не знаю, слышали ли вы о Гончих, или об охотниках на магов, но я их командир. И моя помощь не будет бесплатной. Может статься так, что плата окажется ужасней, чем вы рассчитывали. Скажу одно: невиновные не пострадают, за остальных не только не ручаюсь, но подтверждаю лично, что судьба их ждет скверная.

Думала Элен недолго и ответ оказался ожидаемым.

– Если невиновные не пострадают, остальное я готова принять! – произнесла она, прекрасно отдавая себе отчет в том, что таким ответом могла вынести собственному же брату приговор. Отец всегда учил их, что иногда необходимо шагнуть в бездну, чтобы достать неба.

А вот Катарина сомневалась, что женщина поняла всю опасность собственного согласия.

«Ох и не нравится мне все это. Зря я начала. Помощь Реннета порой ужаснее бездействия».

Особенно беспокоило то, как он однажды упоминал при ней, что совершенно невиновных вообще не существует. Виновны якобы все и разница лишь в степени этой вины. Однако вслух она ничего не сказала. Пожелав Элен доброй ночи, потащила Реннета за собой в смежную комнату. Кровать там была одноместной, но такие мелочи ее уже не беспокоили. О юноше же того сказать нельзя. Он, по своему обыкновению, откровенно занервничал, хотя мог бы наверное уже привыкнуть…

Для начала, перед тем как лезть к родственнику богатой семьи Элен, Реннет решил встретиться с отрядом, которым сейчас руководил Сумма. Юноша с недавних пор заметил, что этот маг заслуживает доверительного отношения к себе.

Разумеется, ни сам Сумма и ни другие члены отряда не могли взять в толк, почему ренегату понадобилось встревать в чужие проблемы. Все уже свыклись с тем, что он действует исключительно из личных соображений и хватается лишь за собственные интересы, а тут ничем таким не пахло. Реннет объяснял свой выбор самой что ни на есть типичной потребностью – деньгами.