Этьен Моро - Ловец Душ

— И у кого же? — склонился гость.

— Эйнар и Сигмар, посланники Никифора. Они уже наверняка в Старгороде.

— Эйнар? Твое задание было…

— Я знаю свое задание! — огрызнулся Ярун, — но сложновато было его выполнить, когда они волокли мое бесчувственное тело сюда, в Рильке.

— Не гневайся, брат Земульт. Я все понимаю, кстати, о твоей ране, — монах стал шарить в тканевой суме, прислоненной к его колченогому, низенькому табурету. Через мгновение он извлек небольшую склянку темного стекла, утонувшую в его крупных ладонях.

— Выпей это, — произнес Виллегер, передавая наемнику откупоренную емкость.

Ярун одним движением залил содержимое в рот и быстро проглотил, скривившись от горечи. Жаркая волна прокатилась под кожей, оживляя затекшие мышцы, на лбу проступили капельки пота, а глаза заблестели. Захотелось двигаться — бежать, нестись, сражаться, действовать.

— Чудный отвар, — откинул Рыжий одеяло, собираясь вставать.

В это время Виллегер, поднялся, бесстрастно оглядел своего товарища и пошагал к застывшему у входа лекарю. Что-то пошептав над ним, он легонько коснулся висков старика, который ожил, помотал головой и с суеверным страхом уставился на монаха.

— Вели принести одежды и доспех этого воина. Мы уезжаем.

Сознание вспышкой вернулось к контрабандисту. События недавних дней промелькнули перед глазами. Собравшись с духом, он медленно приоткрыл глаза. Но тщетно, вокруг стояла кромешная тьма, лишенная малейшего проблеска света. Лежащий ничком Эйнар провел рукой подле себя, обнаружив, что постелью ему служит земляной пол, закиданный кучами прелого сена. В голове его стояла вязкая пустота, даже думать было тяжело, не то, чтобы двигаться. Но нужно было действовать, пока похитители не спохватились и не поняли, что пленник пришел в себя. Внезапность всегда была главным козырем Эйнара, не раз выручая из передряг. Преодолевая слабость, чувствуя себя ватной игрушкой, он поднялся и принялся на ощупь исследовать помещение. Тяжелый, спертый воздух едва давал дышать, голова закружилась и контрабандист, охнув, упал на соломенную подстилку. Тут, возле его правого уха послышалось шуршание.

— Это, что ж. Ожил никак, добрый молодец? — раздался хриплый старческий голос.

— Ты кто? — вяло поинтересовался Эйнар.

— Никто, мертвец я. И ты мертвец, коль в эти хоромы попал, — неизвестно чему засмеялся незнакомец.

— Какие хоромы, ты что обезумел, старик?

— Если бы… Все легче жилось последние деньки. А так, умишком я покрепче тебя буду. Просто попал ты в такое место, откуда к живым ходу нет.

— Что за место? Скажи по-людски. Чего загадки загадываешь. Мы с тобой на одной стороне, — начал уже злиться Эйнар.

— Место это зовется Сеерхалле. Обитель Темного Владыки. А что до стороны, то на одной то, на одной, да только ты все одно раньше меня помрешь. Когда поведут тебя на заклание идолу.

— А ты чего, из другого теста? — недовольно спросил контрабандист.

— Не лучшего твоего. Просто старый я слишком, не нужен уже демону, не осталось во мне жизни, а стало быть, питать мне их нечем. А ты вон какой, кровь с молоком. Никак не меньше полста лет с тебя выпьют.

От такого комплимента Эйнара пробрал озноб. Те, кто недавно были целью их поисков, нашли охотников первыми. Только теперь охотники сами стали дичью.

— Чего замолчал? Никак от страху язык отнялся? — подал голос старик.

Контрабандист молчал, лихорадочно размышляя о том, как спастись. Но в голову ничего умного не приходило.

— Ничего, молодой. Радуйся, что человеком помрешь. Уж лучше смерть, чем жить, как эти упыри.

Внезапно раздались гулкие шаги над головой. Затем с шорохом распахнулся деревянный лаз. В подземелье заглянул взлохмаченный человек, ослепив узников пламенем факела. Эйнар зажмурил глаза, пытаясь унять возникшую резь в глазах, отвыкших от яркого света, как услышал, что похитители спустили вниз лестницу, мягко уткнувшуюся в земляной пол.

Звонкие пощечины раздались в полутемной комнате, неохотно возвращая к сознанию Северина. Солдат с трудом разлепил веки. Перед ним стоял мужик средних лет, чье лицо украшала клочковатая борода, торчащая во все стороны. В левой руке он держал лучину, правой же, ухватившись за ворот, пытался поставить пленника на ноги.

— Вставай, Хозяин ждет, — хрипловатым голосом проскрипел незнакомец.

Северин обратил внимание на тусклый отблеск навершия клинка, висевшего в грубоватых кожаных ножнах на поясе пришедшего. Решив понапрасну не искушать судьбу, солдат поднялся на ноги.

— Иди! — подтолкнул Северина конвоир в сторону выхода.

Сигмар подчинился, выйдя в коридор бревенчатого здания. Мглистая тьма окружала его. Тяжелый, спертый воздух давил на грудь. Ни единого сквозняка не освежало дух.

— Не стой, не стой! — больно ткнулся между лопаток кулак бородача.

Понукаемый лаконичными фразами и тычками своего сопровождающего, Сигмар брел впотьмах, потеряв всякое понимание, куда его ведут. Внезапно, они вышли в просторную горницу, которая, по всей видимости, была центром усадьбы. Из нее во все стороны вели мастерски изукрашенные резьбой, деревянные двери. В центре помещения стоял высокий каменный очаг. В нем весело полыхал огонь, заливая комнату оранжево-красным светом.

Возле одной из дверей скучал дородный мужчина. Он не носил доспехов, но что-то в его облике неуловимо выдавало человека ратного сословия, привычного к запаху крови.

— Почему руки не связаны? — едва глянув на пленника, вопросил страж.

Неопрятный бородач ответил, не смутясь:

— Делаю, как велено, Йонс. Или ты себя уже умнее всех мнишь, раз получил метку?

Страж, ухмыльнувшись, пригладил щеку, на которой Северин разглядел свежий шрам. Выжженное каленым железом изображение серпа, алело незажившей раной на лице воина.

Решив не ввязываться в перепалку с зубоскалом, страж коротко кивнул Сигмару на вход:

— Ступай.

Сигмар отворил тяжелую дверь и шагнул внутрь. Его взору предстал небольшой кабинет, вытянутой формы. Масляные светильники, развешанные по стенам, едва освещали помещение. Справа от входа, у самой стены возвышался трон, выполненный из мореного дерева и обитый красным бархатом. Желая получше рассмотреть обстановку, Северин принялся тереть глаза, чтобы быстрее привыкнуть к скудному освещению.

— И зачем ты ему понадобился? — раздался в комнате звучный баритон.

Солдат открыл глаза и замер, не веря увиденному. Прямо перед ним, на всего мгновение назад пустом троне, восседал человек. Облик незнакомца терялся в полумраке. Его темные одежды, бархатный камзол и парчовые штаны сливались с темнотой вокруг. Резко очерченные скулы выпирали на узком лице. Угольно-черные, густые волосы плотно облегали череп. Восковой бледностью он напоминал Сигмару мертвеца. Лишь изумрудно зеленые глаза ревенанта ярко блестели жизненной энергией. Он пытливо рассматривал ошеломленного Северина.