Алекс Вэй - Туман забвения. Книга вторая

Алану везло. Двое пеших патрулей и один конный на него внимания не обратили. Еще двое караульных, оба служащих Викентию, были заняты препровождением только что выдернутого из собственной мастерской кузнеца. Чем вызвал подозрения ремесленник, оставалось только догадываться. В дальнейшем, продвигаясь вглубь квартала, гвардеец не встретил ни одного стражника. До цели оставалось пройти каких-то три небольших улицы, и тут удача отвернулась от Алана. Не ожидавший встретить караульных практически на окраине города, он буквально столкнулся лбами с двумя выходящими из-за угла стражниками. Еще и как на зло, судя по характерному облачению, оба подчинялись графу.

— Простите, — намеренно потупив взгляд, пробубнил Алан. Голову он наклонил, дабы под видом покорности не показать лица. Внешность у него для здешних мест примечательная, а эти люди могли быть в замке на том сборе, а значит, есть вероятность, что его узнают.

Увы, легко отделаться не удалось. Стражник, чьего лица он так и не успел рассмотреть, ухватил его за плащ.

— Кто такой? — резко спросил он.

— Я из торговых, Кромом кличут, — не поднимая головы, ответил Алан.

— Не нравится мне он, — прохрипел второй караульный, и рука, закованная в перчатку с пластинами резко дернула его за подбородок, заставив упереться взглядом в исполосованное шрамами лицо. Подозрительный прищуренный взгляд выдавал в нем опытного человека. Да и облачение у этого вояки отличалось. Явно не последний человек.

— Командир, а рожа то знакомая, — оживился его спутник.

Алан уже понял, что попал. Доселе ему везло встречать простых деревенских служак, которым не было дела до одиноко бредущего человека в типичном для Клеонии черном плаще. А этот командир явно не простофиля. А еще, его, кажется узнали. Сейчас досмотрят, найдут оружие, под плащом детали гвардейской формы заметят… Подчинившись панике, Алан не нашел ничего лучшего, кроме как спасаться бегством. Резко ударив державшего его за плащ рядового, гвардеец уклонился от практически молниеносного удара командира, и прекратив схватку, помчался со всех ног прочь. Он был уверен, облаченные в доспехи стражники его точно не догонят.

Правда, стоило ему завернуть за угол, он вдруг пришел к выводу, что это плохая идея. К Амелии он с хвостом таким не побежит, а покуда оторвется от упырей, где гарантия, что на других караульных не нарвется. А если те верхом будут? Так можно, в лучшем случае, до вечера бегать, а в это время снующие по всем углам люди Викентия наткнуться на Амелию, и возможно, Герцогиню с дочерью. Если уже не наткнулись, о чем думать и вовсе не хотелось. Гвардеец, понимая, что из-за своей осторожности, граничащей с трусостью, уже и так дел наворотил в той же темнице, остановился. Алан решил не повторять ошибок, и взял себя в руки. Все-таки избавиться от двоих проще, чем бегать от нескольких десятков. Заодно заберет форму и доспехи и сможет сойти за стражника.

Алан, держа наготове кинжал, затаился в зазоре между двумя неказистыми мастерскими. Меч гвардеец, разумеется, оставил у Мариэтты, ибо оружие привлекло бы к нему лишнее внимание. Преследователи долго ждать себя не заставили. Не успел Алан заскочить в укрытие, те уже влетели в переулок, извещая характерным звуков звенящих доспехов. Стоило ожидать, оружие они держали наготове. Правда, стремясь догнать беглеца, засады они не ожидали, даже не потрудившись осмотреться. Этим Алан и воспользовался. Оценивая опасность противников, Алан изначально рассудил, сначала нужно кончать командира. Второй, конечно, секирой вооружен, но этот зато опытнее. Решил, перережет ему горло, заберет меч, и добьет менее опытного рядового.

Алан набросился на противника сзади. Впрочем, командир, даром, что засаду прозевал, не растерялся, и успел врезать ему локтем по ребрами, а заодно припечатать затылком по носу. Конечно, захлебнуться собственной кровью жертве это уже не помешало. Гвардеец, пусть и на автомате, горло ему перерезать успел. Правда, сам при этом упустил кинжал и отлетел назад, согнувшись от боли.

«Поганые доспехи, мать их» — мысленно возмутился Алан. Локоть противника был закован в железо, а на голове красовелся шлем. Вот и перепало. Впрочем, несмотря на изрядную боль, он быстро пришел в себя. Остался еще один стражник, который уже несся на него с готовностью зарубить.

Гвардеец, понимая, что его наспех составленный план провалился, теперь он вовсе безоружный, а противник, мало того, в доспехах и с секирой, еще и взбешен, бросился бежать, нырнув в тот самый зазор, где он еще недавно устроил засаду.

«Какой же я идиот, герой сраный, лучше бы свалил и хер бы меня догнали» — сокрушался Алан. Правда, на этот раз про окончательное бегство он даже не думал. Раньше бежать надо было, а теперь выход один — добивать. Решил, заскочет во двор, а там подберет что потяжелее. Повезет, лопата попадется, все же лучше, чем с голыми руками.

Калитка заднего двора была заперта, однако Алан, движимый желанием отсрочить свою кончину, без труда выломал едва дышащие петли. Влетев во двор он был встречен визгом дородной тетки неопределенного возраста. Та на другой стороне двора развешивала постиранное белье, и была весьма напугана неожиданным визитом. Гвардейцу, впрочем, было не до извинений, потому как следом за ним влетел озверевший стражник. Алан, даже не успев толком осмотреться, бросился вперед. Женщина с визгом побежала в дом. Мысленно ругаясь, гвардеец пытался зацепиться взглядом хоть за что-то, подходящее для обороны, но его вновь постигло разочарование. Вокруг он видел только горшки, это, видимо, была мастерская гончара. Но бросаться горшками, когда у противника шлем, без толку. Стражник, тем временем, даром время не терял, и ругаясь, направлялся на него.

Алан, судорожно соображая, решил перемахнуть через забор в соседний двор, и чтобы в последний момент немного задержать приближающегося противника, бросил на него мокрую простыню. Результат этого жеста отчаяния оказался неожиданно удачным. Стражник особой угрозы от обычной простыни не ожидал и не сбавляя шага, инстинктивно хотел отмахнуться секирой. Оружие верхом зацепилось за веревку, и смахнуть мокрую тряпку не получилось. Ничего перед собой не видя, неудачливый стражник умудрился вступить прямо в оставленный перепуганной женщиной таз, и не удержав равновесия, рухнул на спину. Секира осталась у него в правой руке, благодаря этому злосчастную простыню он таки с лица убрал. Но это уже никак не помогло несчастному. Алан времени терять не собирался, и не дав противнику даже поднять голову, налетел на него. Наступив на руку, держащую секиру, он с остервенением, подогреваемым страхом, ударил ногой в незащищенную челюсть стражника. Хруст говорил как минимум о переломе. Тот дернулся, издал стон, изо рта брызнула кровь. Гвардеец, зачем-то бегло осмотревшись, ударил его снова, и противник лишился сознания.