Алекс Вэй - Туман забвения. Книга вторая

Оставив мысли относительно шокировавшей его наследницы, Альберт задумался, что делать дальше. Пусть странная кузина решила оставить его в покое, сочтя идиотом, и даже милостиво позволила погостить, это не значит, что талерманец не вернется. Но с другой стороны, он хотел увидется с сестрой, а заодно поинтересоваться ее здоровьем. Все же ее обморок и бледный замученный вид вызывали беспокойство. Эрика едва ли обеспокоится, а он все же лекарь. Да и у Евы можно поинтересоваться относительно лекарских методов, коими лечили его кузину. Спрашивать напрямую все же чревато, а своей любовнице принцесса рассказать могла. Все же Альберт не был бы собой, если бы не думал о своих ученых лекарских изысканиях при каждом удобном и не очень случае. И с этой одержимостью он ничего поделать не мог. Поэтому он решил на свой страх и риск воспользоваться гостеприимством принцессы.

Альберт, намереваясь поскорее увидеться с Евой, встал, и тут же поморщился от мучительной боли. Перед глазами все расплылось. Доковыляв до двери, он, понимая, что рискует свалиться прямо на лестнице, только задвинул засов и поплелся к кровати. Вечно он уходя в свои мысли про себя забывает, бывало даже, увлекшись опытом, не ел по двое суток. Но тут дело похуже голода, талерманец точно ребра ему переломал, заодно недурно приложив головой об стол. Что тут сказать, Эрика, прямо сама гуманность. Всего лишь челюсть вывихнула.

Долго отлеживаться Альберт не собирался, намереваясь попытаться привести себя в порядок, немного воспользовавшись своим целительским даром. А именно, избавиться от последствий ушиба головы. На большее он и не рассчитывал. Это высшему целителю, способному черпать силу от Мироздания, легко себя исцелить. А он бы в другой ситуации предпочел отнюдь не магический способ. Да что там, раньше Альберт дар на себе толком не применял. Если не считать заживления царапины в целях опыта. А так, не было серьезного повода, ничем не болел, жил себе тихо отшельником.

Он и пользоваться даром оъ научился всего пару лет назад. Устроился помощником к старому целителю Алмею в надежде хотя бы понять суть использования магии. Мало родиться магом, если этому серьезно не учиться, в лучшем случае можно только фокусы показывать, в худшем, толку от дара никакого. Алмей тогда сразу почувствовал у него способности, и даже согласился его обучать. Поведал он, его магический дар по классификации Гильдии относился к третьей степени. Самый слабый дар, который Гильдия принимает в расчет. Это значит, он может пользоваться магией весьма ограниченно, да и то, в счет собственных ресурсов. Учиться ему тоже надо дольше, чем более сильным магам. При том, добьется он меньшего. В итоге Альберт пробыл в учениках три месяца, и научившись только элементарным вещам, покинул Алмея, решив снова сосредоточиться на обычном лекарском искусстве. Во-первых, чтобы толком научиться, нужны годы, а ему стало скучно, так как тянуло заниматься исследовательскими опытами. Во-вторых, ему надоело постоянно терять сознание и пребывать в вялом состоянии из-за очередного перерасхода сил.

Альберт попытался сосредоточиться, дабы направить энергию, однако получилось плохо. Все же самоцелительство в случае неумелого использования магии дело непростое. Тем более, с его способностями, еще и в такой поганой обстановке. Он то и дело отвлекался, лезли неуместные мысли. Перед глазами маячил старый портрет матери, который был написан еще до его рождения. Когда он был здесь в последний раз, на его месте висел совместный портрет Беатрис и Генри. Наверное, талерманец заставил снять. Разумеется, слова Виктора, будто ему наплевать на смерть матери, не имели ничего общего с реальностью. Да лучше бы ему и впрямь было плевать.

Уже злясь на самого себя, Альберт взял себя в руки и таки сосредоточился. Боль он перетерпит, но когда перед глазами все плывет, а в добавок тошнит, делом он точно не займется. Вскоре у Альберта получилось, резко перестала болеть голова, тошнота исчезла. Не желая терять ни минуты, он приподнялся и вдруг ощутил небывалую слабость, перед глазами все потемнело. «Идиот, зря пытался, должен был понимать…» — едва успел упрекнуть себя Альберт, перед тем как лишиться сознания.

13 лет назад….

Время уже давно перевалило заполночь, но Альберт увлекся чтением и совершенно потерял счет времени. Учитывая, что все в замке спали, а сам он отправился в библиотеку тайно, его никто не беспокоил. Да и кому прийдет в голову идти в библиотеку в такое время. Разве что отцу, дабы оприходовать очередную шлюху или изнасиловать служанку, но Герцог к радости Альберта, отбыл неделю назад. Так что можно читать спокойно. Но переворачивая очередную страницу, Альберт вдруг услышал шаги. Скорее по привычке он задул масляную лампу и юркнул в ближайшее укрытие, затаившись между стеной и шкафом. Когда Герцог заставал его за книгой, это оказывалось чревато побоями и оскорблениями. Приходилось скрываться. В этот пыльный угол, в который мог поместиться только ребенок, никто не заглядывал. Даже отец.

Скрипнула дверь, в библиотеку вошел один человек. Уже пребывая в укрытии Альберт осознал, мог бы не прятаться. Отец же уехал. Видимо, за тот месяц Генри совсем его запугал. Еще бы, он успел высечь его шесть раз, не говоря уже о бесчисленных подзатыльниках и оскорблениях. Но сейчас, даже если бы его застала матушка, максимум, она бы просто отправила его спать. Все же он глупый трус, особенно если учесть, вошел кто-то из караульных. Наверное, просто проверить библиотеку. Но так как он уже спрятался, Альберт решил себя не выдавать. Стыдно предстать идиотом, стражник точно догадается, он испугался. Впрочем, об этом своем решении Альберт вскоре пожалел.

Вошедший человек уходить не спешил. Он поставил факел в кольцо, и судя по заскрипевшему стулу, сначала присел за стол. Посидев так несколько минут, он принялся расхаживать по библиотеке и даже успел попасться на глаза Альберту. Он узнал гвардейца Уилла, который прибыл совсем недавно вместе с отцом и был оставлен служить в замке. Памятуя о привычках отца, Альберт в ужасе предположил, у гвардейца тут встреча с девицей. Не желая наблюдать предполагаемые развлечения, он уже решил, стоит себя выдать и уйти, но тут снова послышались шаги. По характерному стуку каблуков Альберт догадался, это женщина. Снова едва проскрипела дверь, она осторожно вошла. Решив уйти пока не поздно, Альберт приподнялся, но едва рассмотрев лицо кинувшейся в объятия Уилла женщины, тут же вернулся в укрытие. Это была его матушка. Следом он услышал скрежет ключа в замке.

Альберт сидел в углу между шкафом и стеной и боялся вздохнуть. Он невольно выслушал разговор Уилла и матушки. Сначала гвардеец расказывал про Эрхабен, жаловался, как ужасно было служить в гвардии Генри. Следом матушка принялась плакаться по поводу мужа, Уилл утешал и обещал защитить ее. А потом началось то, чего Альберт боялся сильнее всего.