Алекс Вэй - Туман забвения. Книга вторая

— Ты ошиблась, я не стремлюсь к богатству. Но дело даже не в этом. Выслушай меня, и тогда поймешь все. Я не смогу вас вывести днем, только ночью я на карауле. Но есть ещё городские ворота, они заперты до утра. Всей страже отдали такой же приказ не выпускать Её Светлость и тебя. И там не два стражника, их там теперь десяток, — солгал Вилар, не в силах так просто отказать сестре, — Я не справлюсь со всеми. И даже если случится чудо, и мы проскочим, нас догонят.

— Святое Мироздание, что же с нами будет? А если она… сделает со мной как с Евой? — Амелия в этот раз не сдержала слез. Вилар обнял сестру.

— Не сделает, у нее ведь есть Ева. Если бы хотела, уже бы сделала! Но она выбрала Еву! Я тебе сейчас расскажу кое-что. Только это секрет, я случайно услышал. Её Высочество через месяц уезжает, и вы будете свободны. А пока Эрика не может вас отпустить, потому что Беатрис расскажет в Ордене Света какой она демон. И принцесса опасается, ты тоже разболтаешь.

— Я клянусь, что буду молчать! — сквозь слезы взмолилась Амелия.

— Но разве ты оставишь Её Светлость тут одну? Она сойдет с ума, — Вилар и в этот раз решил сыграть на милосердии Амелии.

— Да, ты прав, нельзя её тут оставлять, она так много сделала для меня. Ты не лжешь про месяц?

— Нет, я клянусь, что ненароком подслушал ее беседу с талерманцем, — в очередной раз солгал Вилар.

— Да поможет нам Мироздание, я не знаю, как мы это все переживем. Хорошо, ты понимаешь теперь меня! Я тебя прошу, будь осторожен. Она само зло, — сокрушалась Амелия, пока Вилар продолжал её обнимать. На самом деле ему сейчас хотелось поскорее уйти. Только он закрывал глаза, в сознании возникал умирающий Демиорис, который умолял позаботиться об Амелии. А теперь он, имея возможность прекратить её мучения, ради своих честолюбивых помыслов, обрекает её быть заложницей. Вилар старался гнать эти мысли, сознательно заставляя себя злиться на сестру. Это у него получалось, но когда он видел её страдания, заткнуть голос совести он уже не мог.

— Амелия, я пойду к себе, — выдавил из себя он, и отпрянул от сестры.

— Прошу, побудь со мной, мне так одиноко, А Герцогине нездоровится и она спит, — утирая слезы, попросила она.

— Я устал, пойми. Ночь, и ещё эта ужасная казнь, — отговорился он, отводя взгляд.

На ужине в этот раз, чуть ли не забыв про еду, горячо обсуждали прошедшую казнь и едва не начавшийся бунт. К этому моменту события не только не прояснились, но и обросли всевозможными слухами. Точное количество убитых и брошенных в темницу мятежников никто не знал. Но зато все что-то слышали. Спорили, из-за чего стали бунтовать. Те, кто из городских, а также из дальних деревень, не верили в мятеж из-за казни крестьян. Все чаще вспоминали восстания на юге. Дурной пример заразителен. Говорили и про войну, куда уж без нее. Как утверждал один десятник, стражу на воротах увеличили до шести человек, и вроде бы приказали досматривать всех входящих в город, а вооруженных — не пускать. Такие меры обычно принимались только во время угрозы войны. Причем, вилы и тесак предлагалось считать оружием.

Не все стражники проявляли энтузиазм в беседе. Часть выглядели обеспокоенными и отмалчивались. Петер был в их числе. Насколько знал про некоторых Вилар, они как раз из ближних деревень. В какой-то мере их можно понять, хотя с точки зрения службы сантименты не очень уместны. После ужина все пошли на объявленные сборы ночных караульных. Измотанный Карл объявил, что общими усилиями городской и замковой стражи предотвращен мятеж, поблагодарил за хорошую службу и пообещал небольшую прибавку к жалованию. Под конец он затронул животрепещущий вопрос предательства. На сторону мятежников перешли три человека, двое из деревни Туманная долина, и один из деревни Синие Мхи. Как раз та деревня, из которой Петер, про себя отметил Вилар, бросив взгляд на поникшего сослуживца. Один из предателей, как уже рассказали, убит, двое отправятся на каторгу. Ещё пятнадцать человек отстранены от службы за явное бездействие. Карл толкнул речь о службе, и под конец призвал трусов, а также всех сочувствующих крестьянам, покинуть ряды стражников. Петер едва не решился, но что-то его остановило.

— Ты хотел уйти со службы? — спросил Вилар, когда они уже стояли на карауле.

— Нет, хотя, да, наверное. Дурные у меня предчувствия, — обеспокоенно ответил тот.

— Не бери в голову, бунт разогнали, и хер с ним, — отговорился Вилар, на самом деле понимая, к чему ведет сослуживец.

— Всех разозлили, понимаешь. Ты же сам из деревни. Слыхал, что толкуют? О демонах и поборах? Недовольство зреет, — не унимался Петер.

— Крестьяне всегда недовольны, что я, не знаю. Четыре года прожил, и все одно и то же, все вам не так. То вам демоны, то ещё какая то херь жить мешает. Пожили бы в Мизбарии, где война, или в Преквистии, где крепостное право, так не роптали бы о демонах! А то мракобесие сплошное! — возмутился Вилар.

— Но ведь сегодня бунт почти случился. С юга приходят слухи о восстаниях, люди верят, что Её Высочество демон, — последнее Петер сказал шепотом.

— И что? Разогнали же сегодня. В темницу забрали многих, на каторгу отправят. Будет в назидание, в другой раз роптать попусту не станут! А если станут — ещё раз погоним! Или ты считаешь, бунт оправдан?

— Нет, что ты, я так не считаю! Но не обессудь. Да я как представлю, что против своих соседей, друзей с которыми вырос, я с мечом иду, страшно становится. А коли прикажут, и убивать придется. Сегодня убивали же. А я не убивал никогда в жизни. Если война, где враги, иное дело, а если сосед твой, или родыч? И предателем тоже совестно становиться, дядьку тогда подведу, — сокрушался Петер.

— Так чего ж ты на службу пришел, если боишься всего? — раздраженно спросил Вилар.

— Я же не ведал, что такое будет! Да и дядька настоял!

— Но если тебе служба не мила, ушел бы.

— Тоже не могу. Что я дядьке то скажу? Он всегда говорил, не дело в деревне сидеть. А так получится, я неблагодарный, а он зазря приезжал каждую неделю, и воинскому делу меня учил. Да и дядька обещал, скоро в столицу поедем! Как я так уйду? Что я скажу? Да и мать… Она же надежды на меня имеет! Ты пойми, я не службы боюсь, а кабы бунта не было, и меня бить своих не послали, — грустным голосом уверил Петер.

— Успокойся, не будет больше мятежа. Сегодня им хватило. А если и случится такое, так я сейчас тебе расскажу, как схитрить в суматохе, — принялся успокаивать его Вилар, уже придумывая, что бы тому посоветовать.

К утру Петер уходить со службы окончательно передумал. Мало того, он ещё и пообещал Вилару поговорить с Гарри, чтобы и его в столицу взяли. Последнее обнадеживало, не зря все-таки он с этим щенком носится. Так что с караула он шел в отличном настроении. На трапезе удалось узнать новые подробности про вчерашний бунт. Убитых, оказывается, девять крестьян. Городская темница переполнена. Что будет с мятежниками, пока никто не знает. Караульные из самого замка утверждают, что наследница в бешенстве. В городе ходят слухи о предстоящей массовой казни. Горожане бояться, что это спровоцирует восстание, подобное тем, что уже произошли на юге. Также из самой темницы дошли слухи, будто мятеж не случайный, и скоро будет война. Новости несколько подпортили настроение. Слухи слухами, однако, вероятная война может затянуться, а ему все-таки хотелось поскорее оказаться в столице.