Эрика Легранж - Фрай Уэнсли – экзорцист (СИ)

Это столкновение двух необычных животных снова вывело Фрая из равновесия, хотя он направлялся к своему прихожанину, назад пастор обязательно попросит сопроводить его, потому как новая встреча с волком может оказаться последней. Хотя у него появились союзники, ведь белого волка отправили ему в подмогу, но кто, неужели колдун, о котором упоминала Фрейлин? Сегодня ей не уйти от разговора по душам.

В доме фермера было много суеты, миссис Марот ожидала прибытия священника, ее немногочисленное семейство тоже, как и все служащие в этом доме. Она была бледна от пережитых в муке дней, но благодарна, что святой отец откликнулся. Фрай тоже прибывал в нервном перенапряжении, от интенсивной ходьбы его идеально уложенные волосы слегка растрепались, одежда была немного вздернута. Но обыватели фермы сочли это за спешку к одру Марота, ничего не видя предосудительного, дорога была каждая минута.

— Святой отец, — слабым голосом отозвался человек, блуждая взглядом по комнате. — Я хотел бы облегчить душу, ибо знаю, что сотворил что-то плохое, но не осознаю, что именно, — он закашлялся, что свидетельствовало, как тяжко ему даются слова.

— Я слушаю вас, мистер Марот, ибо то, что вы скажете, не будет предосудительно рассмотрено мной, вы знаете тайну исповеди.

— И все же, я не понимал, хотя в памяти багровеют какие-то воспоминания. Помню, как мой фургон занесло, и я отвязал лошадь, чтобы Чил не дергалась, пока я починю колесо. А потом кто-то сзади дышал мне в спину, я обернулся, а оно взглянуло такими страшными глазами, я закричал и провалился в темноту. А потом все как в тумане: будто несусь на Чил, она меня отбрасывает, сражаюсь с кем-то, но я в стеклянной колбе, а тот смотрит на меня и что-то произносит. Мне плохо от этого, все внутренности переворачиваются от боли. У меня спрашивают имя, но внутренний голос не позволяет, говорит за меня с противным шипением. Будто не я вовсе. А потом я очнулся сегодня поутру, моя жена посмотрела на меня уставшими глазами, под которыми пролегли тени.

Она сказала мне, что я был одержим бесом, а вы его изгнали, но я попал под копыта Чил и находился в бреду. А теперь прошу искупить свои грехи, потому что чувствую, как час мой близок.

— Дарованною властью Божьей мне, я отпускаю грехи ваши, Майкл Марот, и причащаю.

Он подал умирающему отпить святой воды, тот глотнул пару раз и откинулся на подушки:

— Когда я умру, я хочу, чтоб вы меня отпели. Прошу вас, потому как бес запятнал мою душу, я знаю.

Фрай успокоил фермера, сказал нет в том его вины, что в него вселилось зло.

— Нет, знаю, что есть, в безгрешных оно не вселяется. Выбирает тех, кто учинил недостойные дела.

— В этом мире мы все не безгрешны.

— Нет, в моей душе лежит груз — я убийца, преподобный отец. Собственными руками убил нищего ребенка, когда тот воровал у меня яйца. В таких и вселяются.

Они поговорили еще немного, и Фрай вышел от больного с таким же непомерным грузом, как прежде вошел, хотя убедился, что человек не держит на него зла. Пастор осознал, что на него будут отсылать охотится тех, у кого совесть нечиста или руки в крови.

Миссис Марот взглянула на священника уставшим и обреченным взглядом, женщина тоже его ни в чем не винила, просто смотрела так тоскливо. Единственное, что попросил Фрай отвезти его назад и лучше пусть это будут несколько человек. Жена фермера позвала двух рабочих, которые запрягли фургон и взялись сопровождать священника.

Он вошел подавленный и уставший, попросил Нэнси не тревожить его и принести чай в кабинет. Нужно было восстановить внутреннюю уверенность, не хотелось сейчас встречаться даже с Фрейлин и начинать разговор о встрече с волками. Его в первую очередь заботило то известие, что он узнал из признаний фермера, хотя теперь он знает от каких людей ожидать бесовских встреч. Но если б знать какие скелеты в шкафу прячет каждый житель?

Собственно, женщины существа немного настырные и если пастор не пришел отобедать с дамами, они решили пойти и справиться о его самочувствии. Фрейлин сама вошла к нему и села рядышком:

— Что произошло? — вполне миролюбиво спросила она, радостная от прогулок по модным лавкам, в которых женщины обретают толику счастья. Какое бы происшествие не случилось, но стоит пройтись в магазинчик и настроение улучшается.

— Я ездил к мистеру Мароту, исповедал его. Бедняга плох, он умирает и попросил меня отпустить грехи.

— Поэтому ты чернее тучи?

— Я не могу тебе ответить, ибо такова тайна исповеди, но скажу, что перед посещением фермера со мной по пути случилось странное происшествие.

— На тебя вновь напал одержимый? — не удержавшись от вопроса, задала испуганная Фрейлин.

— Нет. Волк — один из стражников демона, полагаю.

Глаза его помощницы округлились, она принялась осматривать своего друга, правда немного успокоилась, потому как, тот не казался особо пострадавшим.

— Ты его победил?

— Нет, он убежал. Потому что за меня вступились. И это был другой волк, правда, белый. И имею ли я право спросить, не было ли это происками белого колдуна?

— Я не могу тебе ответить на этот вопрос, — ответила взволнованная Фрейлин. — Я не могу нарушать клятвы, но ты в свое время все узнаешь.

— Я могу и не дожить до этого времени.

— Неправда, ты доживешь, я не позволю тебе умереть. Правда и так скоро раскроется.

Я рада, что ты остался невредим, встреча с таким существом может навредить и достаточно, если не оказаться фатальной.

— Так много тайн, когда же я смогу тебе безоговорочно доверять? — грустно спросил Фрай, глядя Фрейлин прямо в глаза.

— Ты можешь мне доверять, я не предам тебя, но пока не имею власти вмешиваться.

Все скоро изменится, вот увидишь. Ты и так приобрел себе соратников и их будет больше, ты не одинок.

Фрай снова погрузился в грустные мысли, бережно задумываясь о каждой фразе, оброненной кем-либо из его знакомых. Только одного не мог понять, почему его знакомая так тщательно скрывает личину колдуна, если их встреча неизбежна. Что такого, если она намекнет, как именно тот уже знаком с Фраем. Все это время в жизни молодого человека не было сомнительных знакомств, его переписчики по университету не скрытные люди, в отчем доме и в округе не было необычных людей. Это все равно, что упрекать Марию в принадлежности к высшим силам. Которая, кстати, тоже решила потревожить брата, правда ее не затуманенная головка разными мрачными мыслями, поглощенная лишь сегодняшним посещением модной лавки, не могла постичь от чего ее брат мрачнее ночи:

— Что-то произошло во время исповеди? — вполне искренне спросила она, чтобы развеять ту тяжелую атмосферу, которая окружала Уэнсли.

— Нет, все было обычно, человек открыл мне свою душу, а я ему отпустил грехи.