Андрей Голышков - Клинки Керитона

Клинок прошёл навылет, пробив кожаный, обшитый железными бляхами доспех. Конь встал на дыбы, сбрасывая седока в траву.

Чарэс соскочил на землю, опустился на одно колено. Схватил «перемотанного» за грудки левой рукой, приподнимая его. Встряхнул, словно тряпичную куклу.

— Добей, — взмолился санхи, захлёбываясь собственной кровью и вытягивая шею так, что жилы на ней едва не лопались.

Чарэс заглянул в его затуманенные глаза, одновременно вонзая кинжал в сердце. Умирающий дёрнулся, взмахнул руками, подтянул ноги к животу, вспахивая каблуками багряно-золотистый опад… Отошёл.

В стане врага царил хаос, жрецы повскакивали, выхватывая оружие, о пленниках никто уже не думал. Половина жрецов были на полпути к Чарэсу. В воздухе зазвенел боевой клич санхи. Они бежали, наматывая на руки длинные бело-фиолетовые плащи, размахивая мечами и копьями. Первые — уже достаточно близко, чтобы Имперец ощутил исходивший от них запах ненависти… и страха…

Он шагнул к чистой от камней площадке, попутно выдёргивая меч из тела убитого.

— Куры-утки, значит? Ну-ну, — очень тихо, скорее подумал, чем прошептал, он, оценивая обстановку.

Первый упал на колени, хватаясь за алеющую красным пятаком руку, его взгляд рыскал по траве, пытаясь отыскать отрубленную кисть. Второй прыгнул, взметнув плащ, но Чарэсу оказалось достаточно одного движения, чтобы тот осел наземь, придерживая руками вываливавшиеся из распоротого брюха внутренности. Следующего летевший вперёд Чарэс боднул головой в лицо, услышав, а скорее домыслив хруст, с которым нос противника сломался подо лбом.

Ещё трое: мечник и два копейщика по бокам. Чарэс начал с левого, показавшегося ему более подвижным, нежели остальные. Отклонившись от острия копья, он схватил санхи за полы кафтана и крутанулся, увлекая за собой и прикрываясь им от остальных. Когда он закончил движение, одним противником стало меньше: копейщик упал, сражённый «дружественными ударами». Чарэс отпихнул тело навстречу надвигавшемуся мечнику и, воспользовавшись неразберихой, практически развалил второго копейщика мощным косым ударом. Перешагнул через тело только что убиенного и рубанул мечом следующего. Просто, незатейливо, но очень быстро. Жрец отскочил и ответным ударом чуть не лишил его уха.

— Однако, — волосы Чарэса трепал ветер, по щеке поползли кровавые струйки.

Его удар был выверен и точен — меч пробил доспех, проломил рёбра и пронзил сердце.

Жрец покачнулся и рухнул в траву.

Следующих — их было трое — Чарэс разложил с той же лёгкостью, что и предыдущих. Остановился. Выдохнул носом и, утерев выступивший на лбу пот, замер, осматриваясь.

Оставшихся у телег жрецов вязали охранники. Кроме этих двоих и пленных санхи, никого больше у подвод не было.

«Сбежали. Ну и молодцы».

Он убрал меч.

Чвак! Чвак! В землю рядом с ним одна за другой вонзились две стрелы. Чвак! Ещё одна, просвистев у плеча, угодила в ствол дерева. Охранники, не будь дураки, повалились в грязь. Упал и он. Перекатился через бугорок… Отполз в кусты.

«Это не санхи. Кто-то другой в леске напротив засел. Охотник на охотника?»

Чарэс не сводил глаз с большака, спинным мозгом чувствуя на себе пристальные взгляды нескольких пар глаз. Нет, не сбежавшие девицы наблюдали за ним из ближайших кустов, хотя он почему-то был уверен, что и они сейчас там. За ним следил кто-то посерьёзнее. «Вейзо, — всплыло в голове имя. — Коли этот упырь решился на меня охоту открыть, прогулка к Веровику может оказаться очень опасной».

Чарэс откатился в сторону и под прикрытием кустов пополз к лесу. Отдалившись от дороги на дюжину шагов, он закатился за кочку и замер, оценивая обстановку. Большак хорошо просматривался в обе стороны: слева до поворота — именно там он решил бросить санхи вызов, и справа — в аккурат до развилки с указателем. Посмотрел и по сторонам…

«А вот и мы. Здрасте…»

Не так далеко от его укрытия, в неглубоком овражке, чуть правее, сидели те самые девицы и перепугано таращились на своего спасителя, на него то бишь.

«Глаза — что твои блюдца. Вот ведь бестолочи. Куры-утки, одно слово, — он постучал кулаком по лбу и сделал им страшные глаза, подумав: — Бегите, дуры, чего здесь высиживать-то!»

Девицы даже не шелохнулись.

«Купчина, даром, что кабан жирный, и то, небось, уже где-то на полпути к Узуну. Ладно, не до вас сейчас, хотите сидеть — сидите. Мне потом претензий не предъявляйте. А что мне делать? В героя я сегодня уже поиграл, и довольно. Всё, как говорится, затыкай — нанюхались».

Вариант, опробованный купчиной, ему сейчас нравился больше всех возможных. Он притягивал своей простотой и заложенной в нём в веках житейской мудростью: «Дали тебе шанс, хватай ноги в руки и дуй так, чтоб сверкали пятки».

Приняв решение, Чарэс незатейливо свистнул — тихо, скромно. Чалая переступила с ноги на ногу, подняла морду, втянула ноздрями воздух. Развернулась и молча побрела в сторону крепости.

«Умница, девочка. Жди меня дома».

Он перекатился несколько раз в сторону. Резко поднялся и, не распрямляясь полностью, зарысил на полусогнутых лесом, не сильно, впрочем, от дороги удаляясь. В принципе, он не ожидал от Вейзо и сотоварищей каких-либо активных действий. «Так, пострелять из укрытия, на большее их не хватит. Особо после того, как увидели, что я с санхи сделал», — с мальчишеской бравадой подумал он. Это Ляма в нём проснулся.

Ой, как много ещё оставалось в этом сильном, уверенном в себе воине от того прыщавого дошлёнка из славного хаггорратского Иллионда.

…В Узун Чарэс Томмар вернулся далеко за полночь, что-то между вторым и третьим часом, — не было ещё такого, чтобы в этот день он не помолился за спасение души главной в его жизни женщины — той, что ценой своей жизни подарила ему право на существование.

— Резче вверх. Удар, отскок! — выкрикивал Дириа Вардо, целясь мальчишке в грудь.

Деревянные мечи столкнулись, Левиору повезло — он снова ухитрился отвести удар. Дириа Вардо надвигался на него быстрее и быстрее. Мальчику приходилось отступать, с трудом уклоняясь и уходя от атак учителя.

…Путешествие до острова Кита показалось ему не только незапоминающимся, но и довольно скучным. Никаких впечатлений, не считая недолгой остановки в пограничном Гурданте — замке? от узкого пролива, соединявшего Внутреннее море и море Пай. Крепость была морскими воротами в Хаггоррат, через которые шли корабли Кетарии, Артаранга и островного Парлава и корабли всех остальных государств, поддерживавших добрые отношения и желавших торговать с древней империей.

Друзей, равно как и врагов, Гурдант встречал суровым, отнюдь не дружественным оскалом арки-моста, нависавшей над проливом. На скалистых берегах, омываемых гневно пенившимися солёными водами беспредельного океана, не было ничего, за исключением голых утёсов и зáмка, низы стен и башен которого белели купами соляных наслоений.