Андрей Голышков - Клинки Керитона

В углу находились, две массивные арки, обрамлённые дивным, тёмно-зелёного цвета камнем, каждая из которых вела в отдельный коридор.

— И какой, по вашему мнению, я должен выбрать? — шёпотом спросил он невидимых собеседников. — Где вы храните свои несметные сокровища?

Никто ему не ответил, вредные духи горы то ли не услышали его, то ли наотрез отказывались говорить с незнакомцем, к тому же вознамерившимся покуситься на их богатства.

Тэйд долго стоял молча, никак не осмеливаясь на выбор пути, и, наконец, решив, что в подобных случаях будет руководствоваться правилом лабиринта — то есть всегда выбирать первое правое ответвление — сделал уверенный шаг вперёд.

Туннель оказался гораздо шире предыдущего, выше был и свод, а через каждые пять-шесть шагов, в стене, на уровне головы, появились геометрически ровные, молочно-белые камни, освещавшие тусклым, ровным светом небольшое пространство перед собой, которого вполне хватало, чтобы дойти до следующего светового пятна.

Туннель петлял то круто уходя влево, то сворачивая вправо, а иногда Тэйду казалось, что плавный поворот в сочетании с уклоном завивают спираль, которая уводит его всё ниже и ниже.

Он сильно проголодался и замёрз к тому же давно потерял счёт времени и понятия не имел, сколько уже пройдено и в каком направлении. В конце концов, свалившись от усталости, он заснул, свернувшись калачиком прямо на широких ступеньках…

…Очнулся Тэйд так же неожиданно, как и уснул. Некоторое время понадобилось ему на то, чтоб понять, где находится, и что теперь нужно делать. В очередной раз обшарив карманы в надежде найти хоть крошку съестного, он обнаружил, что в них ничего нет — совсем ничего. Не считая, разумеется, нескольких крошек злосчастной чемирты.

Пройдя по туннелю, как ему показалось, несколько лиг, он оказался в новой пещере, стены которой были выложены из тёсанного серого камня. В углу пещеры журчал небольшой водоём — шагов десять в поперечнике, а по одной из примыкавших к нему стен струилась долгожданная влага.

Студёная вода обожгла горло. Тэйд долго не мог оторваться, пил и пил, не переставая, пока, мысленно сравнив себя с раздувшимся бурдюком, понял, что сейчас лопнет или же его стошнит. Тогда он сел на выступ на краю озерца и, привалившись плечом к сухому выступу, принялся осматривать пещеру, осоловело скользя взглядом по еле видимым в полумраке узорам стен.

«Что там с Саимой?.. И с остальными?» — волнения, как это обычно бывало, когда онталар попадал в передрягу, он не чувствовал, что казалось хорошим знаком, а потому предпочёл отложить мысли о друге в сторону и попереживать за себя.

— А это что? — вырвалось у него.

«Как я сразу не заметил?»

В углу что-то лежало. Сперва он увидел какую-то непонятную горку, поначалу приняв её за груду мелких камней, но, приглядевшись, понял, что это старые, запорошенные пылью кости вперемешку с каменным крошевом и кусками ржавого металла.

Он приблизился, едва совладав с неожиданно накинувшимся волнением. И, воровато оглядевшись, будто кто-то мог его сейчас увидеть и осудить, тронул груду останков носком сапога.

С грохотом вывалились какие-то железные пластины — части доспеха и рука, точнее кости руки, сжимавшие подёрнутый ржавчиной сааум-ахирский рап-сах. Тэйд поднял клинок, встряхнул его, освобождая от притязаний прежнего владельца, и, брезгливо вытерев рукоять о штаны, принялся ворошить им груду костей. Нашлись и ножны — дорогущие, инкрустированные жёлтыми камешками и дииоро. Сверкнула, среди костей металлическая пластинка величиной чуть больше монеты с почти истёртой руной, с одной стороны, и каким-то неизвестным Тэйду символом, с другой. Ещё была пирамидка-астрагал, с первого взгляда обычный камень для игры, но не с точками цифр, а со стихийными знаками на каждой из сторон. Тэйд подышал на неё, потёр о штаны.

«Странный камень. Верно, для гадания или ещё для чего, — подумал он, взвешивая на руке пирамидку. — Тяжёлая. И второй нет, — он поковырял в костях в надежде отыскать пару. — Надо будет отцу показать».

Внезапно его внимание привлекли яркие отблески в одном из дальних углов пещеры. Свод в том месте опускался очень низко — пришлось пригнуться, чтоб продолжать движение, потом встать на четвереньки, а после и вовсе лечь и тянуться к сверкавшему предмету рукой. Он долго шарил ладонью в груде камней, пока, наконец, не коснулся, как выяснилось мгновением позже, старинного кри, искусно высеченного из куска зелёного камня. Зажим был выполнен в виде двух пар женских рук, должных, по задумке мастера, обхватывать волосы снизу, как обхватывает верёвку карабкавшийся по ней человек.

«Чудное кри, — порадовался очередной находке Тэйд, рассматривая искусную работу. — Мизинец вот только откололи, варвары, — он послюнявил палец и потёр место скола, — или… неужели так было? Сомневаюсь».

Он прекрасно понимал, как ему повезло, ведь вряд ли бы ему увидеть эту диковинку, если бы он не пригнулся и не стал копаться в груде костей.

Кри в Срединных Землях носили все: люди и сэрдо, мужчины и женщины, знатные сиории и къяльсо, воины и крестьяне, юные девы и умудрённые сединами старцы, даже прыщавые подростки норовили поскорее отрастить волосы, чтобы тут же скрепить кудельки любым, пусть самым дешёвым, деревянным кри. Как и любые украшения, кри делились на мужские и женские, но именно это, Тэйд был уверен, было мужским.

«Себе оставлю», — решил он, внимательно оглядывая остальные находки: горсть старинных монет древней, храмовой чеканки, пластинка с руной и неведомым знаком, пирамидка со стихийными знаками, рап-сах, несмотря на небольшую ржавчину, находившийся в отличном состоянии.

Тэйд нанёс воображаемому противнику несколько коротких, вполруки, ударов, после чего резким, уверенным движением вложил меч в ножны. «Вычищу, отполирую — будет как новенький!»

Он побродил ещё немного по пещере, в надежде найти ещё что-то, но, убедившись, что всё, что было можно, он уже нашёл, неторопливо направился к выходу, у которого его ждал новый выбор: три арки у дальней стены пещеры и расходящиеся в разные стороны туннели. На этот раз он долго не думал, решение у него уже было, — направился в правый.

Вскоре он не только не пожалел о своём выборе, а, наоборот, ещё долго вспоминал о последовавших за этим событиях с благодарностью и трепетом. А всё потому, что с широкого уступа над озером, на который его вывела шахта туннеля, он увидел прекрасную девушку.

Поначалу он подумал, что ему померещилось, и часто-часто заморгал, пытаясь стряхнуть наваждение, и даже ущипнул себя за ногу. Но нимфа не исчезла. Она по-прежнему стояла на одном колене перед озером и умывалась, что-то мурлыча себе под нос.