Роджер Желязны - Знак Единорога. Рука Оберона

— Да, — сказал он. — Несколько дней назад вернулся Бенедикт. Сказал, что они нашли некие ниточки, касающиеся сына Рэндома. Парочку Бенедикт помог Рэндому проверить. Один из следов вел дальше, но Бенедикт почувствовал, что лучше ему не удаляться сейчас надолго от Янтаря — все так неопределенно. Так что он отправил Рэндома продолжать поиск самостоятельно. Но Бенедикт кое-что приобрел в этом приключении. Он вернулся назад, щеголяя искусственной рукой, — прекрасная работа. Ею он может делать все, что делал раньше.

— Да ну? — сказал я. — Как это мило.

Джерард улыбнулся, кивнул.

— Он сказал, что ты принес ее из Тир-на Ног’т для него. В общем, он хочет поговорить с тобой об этом, и по возможности скорее.

— Да уж наверняка, — сказал я. — Где он сейчас?

— На одном из аванпостов, которые он расставил вдоль черной дороги. Тебе придется добираться через Козырь.

— Спасибо, — сказал я. — Что-нибудь еще о Джулиэне или Фионе?

Джерард покачал головой.

— Ну ладно, — сказал я, поворачиваясь к двери. — Полагаю, что для начала навещу Брэнда.

— Мне любопытно, чего же он хочет, — сказал Джерард.

— Буду иметь в виду, — сказал я.

Я вышел из комнаты и направился к лестнице.

Я постучал в дверь Брэнда.

— Входи, Корвин, — сказал он.

Я вошел, решив, что сразу с порога не буду спрашивать, откуда он узнал, кто пришел. Комната Брэнда тонула в сумраке, горели свечи, несмотря на то что был день, а в помещении имелось четыре окна. На трех из них шторы были задернуты. Четвертое окно приоткрыто. Брэнд стоял около этого окна, вглядываясь в море. Он был с головы до пят одет в черный бархат, на шее — серебряная цепь. Пояс тоже был из серебра — приятная такая цепь. К тому же Брэнд поигрывал небольшим кинжалом и, когда я вошел, на меня даже не взглянул. Он все еще был бледен, но борода уже аккуратно подстрижена, и выглядел брат тщательно выскобленным и чуть более отъевшимся, чем был, когда я в последний раз видел его.

— Выглядишь ты получше, — сказал я. — Как чувствуешь?

Брэнд обернулся и взглянул на меня безо всякого выражения, глаза его были полуприкрыты.

— Ну и в какую преисподнюю ты провалился? — спросил он.

— В каждую встреченную по дороге. Чего ради ты хотел меня видеть?

— Где ты был, я спрашиваю?

— Где был — там сплыл, — сказал я, вновь открывая дверь у себя за спиной. — А сейчас я намерен выйти и зайти снова. Может, мы начнем эту беседу еще разок?

Брэнд вздохнул.

— Постой. Извини, — сказал он. — Отчего мы все такие тонкокожие? Я не знаю… Ну ладно. Может, будет лучше, если я начну еще раз.

Брэнд сунул кинжал в ножны и прошел через комнату, чтобы сесть в тяжелое кресло из черного дерева и кожи.

— Я начал беспокоиться обо всем, что мы обсуждали, — сказал он, — и кое о чем, чего не обсуждали. Я выждал столько времени, сколько казалось разумным, чтобы ты завершил свои дела в Тир-на Ног’т и вернулся. Затем я спросил о тебе, и мне сказали, что ты еще не появлялся. Я подождал еще. Сначала я потерял терпение, затем обеспокоился, что ты, быть может, попал в засаду наших врагов. Когда я спросил о тебе позже, то узнал, что ты вернулся, но лишь для того, чтобы поговорить с женой Рэндома — важное значение, должно быть, имела эта беседа, — а затем пойти вздремнуть. Затем ты опять удалился. Я разозлился, что ты не счел нужным осведомить меня о ходе событий, но я решил подождать чуть-чуть еще. В конце концов я попросил Джерарда связаться с тобой по Козырю. Когда это ему не удалось, я чуть не потерял голову. Тогда я сам попытался выйти с тобой на связь, и хотя пару раз казалось, что я дотянулся до тебя, пробиться мне не удалось. Я испугался за тебя, а теперь вижу, что боялся напрасно. Потому я был резок.

— Понятно, — сказал я, усаживаясь рядом с ним. — На самом деле время для меня бежало быстрее, чем для тебя, так что оттуда, где я околачивался, уйти удалось совсем недавно. Вероятно, ты быстрее оправился от своего укола, чем я — от своего.

Брэнд слабо улыбнулся и кивнул.

— Ну хоть что-то, — сказал он, — на мои болячки.

— У меня своих уже несколько, — сказал я, — так что твоих, в общем, и не надо. Да и для чего-то я был тебе нужен. Давай займемся этим.

— Что-то тебя грызет, — сказал Брэнд. — Наверное, для начала стоит обсудить это.

— Ладно, — сказал я. — Давай.

Я повернулся и посмотрел на картину на стене у двери. Масло, довольно сумрачное изображение источника в Мирате, два человека невдалеке беседуют, стоя возле лошадей.

— У тебя запоминающийся стиль, — сказал я.

— Во всем, — отозвался он.

— Ты украл у меня эту фразу, — сказал я, отыскивая Козырь Мартина и передавая ему.

Изучая Козырь, Брэнд не выказал эмоций, выдал мне один короткий, косой взгляд, а затем кивнул.

— Не стану отрицать своей руки, — сказал он.

— Над этой картой поработала не только рука. Не так ли?

Брэнд провел по верхней губе кончиком языка.

— Где ты ее нашел? — спросил он.

— Прямо там, где ты ее оставил, в сердце реальности — в истинном Янтаре.

— Итак… — сказал Брэнд, поднялся и возвратился к окну, отставив карту от себя, словно желая рассмотреть ее при лучшем свете. — Итак, — повторил он, — ты осведомлен больше, чем я предполагал. Как ты узнал об изначальном Образе?

Я покачал головой.

— Сначала ответь на мой вопрос: ты пырнул Мартина?

Брэнд вновь повернулся ко мне, мгновение пристально разглядывал, затем резко кивнул. Взгляд продолжал исследовать мое лицо.

— Зачем? — спросил я.

— Кому-то пришлось, — объяснил он, — открыть путь для сил, в которых мы нуждались. Мы тянули соломинки.

— И жребий пал на тебя.

— Пал или не пал… — Он пожал плечами. — Какая теперь разница? Все пошло совсем не так, как мы планировали. Сейчас я совсем другой человек, по сравнению с теми временами.

— Ты убил его?

— Что?

— Мартина, сына Рэндома. Он умер от раны, которую ты ему нанес?

Брэнд развел руками.

— Не знаю, — сказал он. — Если и нет, то не потому, что я не старался. Не стоит тебе копать дальше. Ты нашел своих виновников. И раз уж ты их получил, что ты намерен делать?

Я покачал головой.

— Я? Ничего. Насколько я знаю, парень, может быть, еще жив.

— Тогда давай перейдем к вопросам понасущнее. Как давно тебе известно о существовании истинного Образа?

— Довольно давно, — сказал я. — И довольно много. Его происхождение, функционирование, воздействие на него янтарной крови… На Дваркина я обращал больше внимания, чем ты мог подумать. Но не вижу выгоды в том, чтобы рвать ткань бытия. Так что я оставил Ровера [64] Ровер — довольно распространенное в Штатах имя для собаки, аналог русского Шарика или Бобика. Корвин имеет в виду, что он не стал «будить спящую собаку», то есть нарываться на неприятности, озлобив опасного субъекта. спать на долгое-долгое время. Мне это даже в голову не приходило до тех пор, пока я не поговорил с тобой про то, что черная дорога могла бы быть связана с подобным идиотизмом. Когда я пошел проверить, как там Образ, то нашел Козырь Мартина со всеми вытекающими…