Роджер Желязны - Знак Единорога. Рука Оберона

А пока я, изумленный, продолжал вглядываться через пропасть, случилось так, что глаза приспособились или перспектива опять чуть-чуть сместилась. Теперь я различал крошечные, призрачные формы, двигающиеся на том краю бесконечности, словно метеоры, медленно перемещающиеся в полосатом мареве. Я ждал, настороженно разглядывая их, пытаясь хоть что-то сообразить по действиям, которые они производили. Наконец одна из полос подтекла очень близко. И вскоре я получил ответ.

Это было движение. Одна из стремительно двигающихся фигурок стала больше, и я сообразил, что она следует по извилистому пути, ведущему ко мне. Всего лишь за несколько мгновений она приняла пропорции всадника. Приближаясь, он обрел подобие плотности, не потеряв призрачности, присущей, казалось, всему, что лежало предо мной. Мгновением позже я увидел обнаженного всадника на безгривой лошади — оба смертельно бледные, — мчащегося в моем направлении. Всадник размахивал белым, как кость, клинком; его глаза и глаза лошади полыхали красным. Я так и не понял, увидел ли он меня, существовали ли мы в одном пласте реальности, — так неестественна была его наружность. И все-таки, как только он приблизился, я вынул из ножен Грейсвандир и сделал шаг назад.

Длинные белые волосы всадника роняли крошечные искристые пылинки, а когда он повернул голову, я понял, что явился он за мной, ибо сразу же ощутил по всему телу холодное давление его взгляда. Я встал боком и поднял клинок.

Всадник продолжал двигаться, и я сообразил, что и он, и его конь были достаточно велики, даже больше, чем я думал. Они приближались. Когда они достигли достаточно близкой ко мне точки — метрах в десяти, наверное, — конь встал на дыбы, как только всадник дернул поводья. Затем они уставились на меня, качаясь и колеблясь, как будто стояли на плоту в тихо волнующемся море.

— Твое имя! — потребовал всадник. — Скажи мне имя, тот, кто пришел сюда!

Его голос оглушительным грохотом хлестнул меня по ушам. Он не менял интенсивности, громкий и без интонаций.

Я тряхнул головой.

— Я называю свое имя когда хочу, а не когда мне приказывают, — сказал я. — Ты кто?

Он выдал три коротких кашля, которые я принял за смех.

— Я сброшу тебя вниз, туда, где ты будешь вечно выкликать свое имя.

Я поднял Грейсвандир на уровень его глаз.

— Разговоры бесплатны, — сказал я. — А виски стоит денег.

Именно в этот момент я почувствовал легкий озноб, будто кто-то играл с моим Козырем, думая обо мне. Но ощущение было смутным, слабым, и мне пришлось сконцентрировать внимание, потому как всадник дал сигнал своему ездовому зверю и тот встал на дыбы. Расстояние слишком велико, решил я. Но эта мысль была бы хороша на другой тени. Лошадь бросилась ко мне, покинув зыбкую дорогу.

Прыжок доставил его почти к краю пропасти, достаточно близкой к моим позициям. И всадник не рухнул и не исчез, как я надеялся. Он продолжил двигаться галопом, и, хотя его продвижение не совсем соразмерялось с действием, он пересекал бездну едва ли вполовину медленней.

Пока все это разматывалось, я увидел, как издалека, из тех же краев, откуда пришел этот всадник, ко мне направляется еще одна фигура. Делать нечего — кроме как стоять на своем, драться и надеяться, что я успею быстренько разделать первого нападающего, прежде чем на меня навалится второй.

Как только всадник приблизился, его красноватый взор обежал мою персону и задержался, когда упал на Грейсвандир. Какой бы ни была природа безумной иллюминации за моей спиной, она причудливо оживила тонкий узор на моем клинке, и часть Образа, что была запечатлена на плоскости, поплыла и заискрилась по всей длине. К тому времени всадник был уже совсем близко, но дернул поводья, а взгляд его скакнул вверх, встречая мой. Гадостная ухмылка исчезла.

— Я знаю тебя! — сказал он. — Ты — тот, кого зовут Корвин!

Но мы его уже сделали — я и мой союзник инерция.

Передние копыта его ездового зверя упали на уступ, и я рванулся вперед. Животные рефлексы вынудили зверя искать пригодную опору для задних ног, наперекор натянутым поводьям. Как только я налетел, всадник взметнул клинок в защитную позицию, но я шагнул накрест и атаковал его слева. Пока он перетаскивал клинок через туловище, я уже нанес удар. Грейсвандир рассекла бледную шкуру, войдя ниже грудины, но над кишками.

Я выдернул клинок, и из раны, словно кровь, хлынули сгустки огня. Рука с клинком повисла, а лошадь испустила пронзительный крик, почти свист, когда сияющий поток полился ей на шею. Я оттанцевал назад, как только всадник повалился вперед, и зверь, теперь полностью вставший на ноги, лягаясь, рванулся ко мне. Я ударил опять — рефлекторно, защищаясь. Клинок сделал зарубку на его левой передней ноге, и зверь загорелся тоже.

Я еще раз отступил в сторону, как только он развернулся и вторично набросился на меня. В то же мгновение всадник изверг столб света. Зверь взревел, повернулся и метнулся прочь. Даже не притормозив, он нырнул через край и исчез в бездне, оставив меня с воспоминанием о дымящейся кошачьей голове в далекой стране Лоррайн и с холодом, который всегда сопровождал воспоминания.

Тяжело дыша, я оперся рукой о скалу. Тонкая тропа подплыла ближе — футов десять, наверное, отделяло ее от уступа. Я почуял спазм в своем левом боку. Быстро приближался второй всадник. Он не был бледным, как первый. Волосы его были темны, а на лице играли цвета жизни. Ехал он на обыкновенном гривастом гнедом. С собой у него был взведенный и заряженный арбалет. Я оглянулся, и позади не было ни пути к отступлению, ни трещины, куда бы я мог отшагнуть.

Я вытер ладонь о штаны и взял Грейсвандир за клинок ближе к рукояти. Повернулся боком, так чтобы стать как можно меньшей мишенью. Поднял клинок, рукоятью на уровне головы, острием к земле, — единственный щит, который я имел.

Всадник встал на один эшелон со мной и остановился на ближайшей точке дымчатой полосы. Медленно поднял арбалет, понимая: если сразу не уложит меня одним выстрелом, я могу швырнуть свой клинок, как копье. Наши взгляды встретились.

Он был безбородый, стройный. Может, и светлоглазый за прищуром прицела. Он хорошо управлялся с конем: одним лишь движением коленей. Руки у него были крупные, уверенные. Способные. Необычное ощущение сошло на меня, когда я увидел его.

Мгновение растянулось за пределы событий. Он качнулся назад и чуть опустил оружие, хотя напряжение не покинуло его позы.

— Эй ты, — воззвал он. — Этот клинок — Грейсвандир?

— Да, — ответил я, — это она.

Всадник продолжал оценивать, и что-то внутри меня искало слова, чтобы удержаться и, потерпев поражение, бежать нагим в ночь.