Елена Белова - Ах ты... дракон!

— Ты че творишь, придурок! Сам потом будешь с пола жра…

— Макс! — опознал меня Славка. И тут же встопорщил чешую. — Сам придурок! Кто так подкрадывается? А если бы я попал?

— А и попал бы! — тут же влезло в общение правое крыло. — Глядишь, кое-кто поднабрался бы мозгов…

— Бады! — отозвалось левое крыло. — Это что?

— Полезная вещь! — отозвался я, почти роняя телегу. Та гулко бухнула колесами об мерзлую землю и скособочилась. На снег шлепнулась чья-то тушка.

— Съедобная? — заинтересовалось левое крыло.

— Да как тебе сказать…

— Р-р-х…

— Эти мне девушки! Все бы им на диете сидеть… Ритха, солнышко, как насчет попробовать мяса?

— Макс, перестань ее дразнить! Дай сюда… нет! Ритха, нельзя! Да подожди…

— Аррр!

Он опоздал. Наверное, я и правда достал нашу красотку. Пойти на второй оборот в таком состоянии — это не шуточки. Но так или иначе, а брать слова назад было поздно — правое Славкино крыло подлетело, будто по нему пнули изнутри, он даже вскрикнул, прижимая его к боку… а на его месте уже клубился многоцветный смерч с хаотичными просверками молний. Драконий оборот, чтоб его!

Драконы по своей структуре похожи на головоломки. Или на матрешек. Или… пожалуй, немного на капусту. Там тоже все послойно.

С рождения любой драконенок обретает свою первую сферу — тепло-желтую, первичную. У новорожденных и малышей она упрощенной структуры, не примитивной, а именно упрощенной — из простых, но очень крепких плетений и узлов. Она очень прочная, но не изолированная: верхние части узора разомкнуты навстречу миру, они спокойно вплетают в базовую структуру массу новых знаний, равномерно распределяют, и равновесие такой системы легко поддерживается. Драконята уже в первые же часы после рождения умеют говорить, правда, словарный запас у них ограничен, различают своих, могут передвигаться.

А энергия в узловых точках постепенно копится, узор усложняется и плотнеет… и наконец, приходит время созревания второй сферы. Она совсем другая — больше энергии (много больше!), меньше устойчивости, она кипит и клокочет, как глубоко под землей раскаленная мантия.

В это время у драконьей молоди идет самое активное обучение — мыслительная активность на пике — но сильно портится характер. Следящие в этот период стараются не оставлять подопечных без присмотра, но подопечные совсем не облегчают им задачи. Ведь каждая сфера — это практически отдельный разум, свой опыт и свои потребности. Точнее, опыт и сформировавшиеся навыки, пусть и первичные — это приоритет первой сферы, а вторая этим похвастать не может, зато она сильнее, непримиримей, яростней. И именно она способна копить энергию дальше, так как способности детской сферы к изменению и развитию к этому времени уже исчерпаны. Чем-то это похоже на шизофрению — в одном теле борются за главенство две личности, и нельзя допустить победы ни одной, ни другой, кто бы не победил, все равно личность получится… бедной? Плоской. Поэтому родители и Следящие помогают юному дракону найти новое равновесие, переплести эти разумы воедино, формируя полноценного дракона. Третью сферу созревший дракон сформирует сам, когда повзрослеет, но это будет потом. А пока… перепады настроения, нестабильность энергии провоцируют конфликты на ровном месте, а вдобавок именно в это время драконыш становится способен на смену облика… тоже ввиду нестабильности.

Ритха говорила тихо, но сухо и сердито, будто цитируя по памяти надоевший урок перед неприятным учителем. А мы: Славка с оттопыренным крылом, полуодетый маг, выглядывающий из-под этого крыла, и я, посматривающий на его штаны, — внимательно слушали. Время от времени Славка дышал слабеньким жаром, согревая мага, а тот каждый раз жмурился…

Наконец она замолчала. Уткнулась носом в собственный хвост и принялась гипнотизировать полусгоревший пень на черноватой проталине… повисла пауза.

— А я-то думал, какого драконы такие чокнутые… - пробормотал вельхо. — Это еще я, выходит, слишком хорошо думал?

— Сам псих, — вяло отозвалась драконка. — Мы, между прочим, дурман не пьем и не курим. А вы? Вы же все время себе мозги туманите. Нравится быть чокнутыми?

— Да ты…

Нашли время опять цапаться!

— Хорош трепаться! Ритха, не обращай ты на него внимания, я чет не понял. Это типа была лекция о сложностях подросткового возраста и кризисе самоидентификации? — я наткнулся на удивленный взгляд соседа и фыркнул, — Да слышал я такое, слышал! У психолога. И даже рассказать могу что-то похожее, причем даже получше! Только сомневаюсь, что здесь лекторы много зарабатывают, особенно в драконьем виде…

Маг хрюкнул:

— В драконьем как раз зарабатывают много! Только плата выдается в стрелах и копьях.

— Вот и я об этом! И вряд ли наши будущие снабженцы-сельчане проникнутся трудностями жизни дракона. Рит… ты лучше про оборот расскажи.

— Я про него и рассказываю. И даже показать могу! Только вряд ли у тебя получится. Ты не похож…

— Рит, солнышко, а давай я сам решу, на кого я не похож, а?

Дракоша смотрит на меня с непонятной обидой. И правда — девчонка-девчонкой. Не позвал понравившийся мальчик на свидание, и все, мировая трагедия.

— Я покажу…

Она плотно прижимает к бокам крылья. Подбирает лапы. Длинная шея как-то неожиданно становится короче….

— Глаза прикрой, — хрипловато звучит ее странно ровный голос. — Не закрой, прикрой. Крылом можно… Так, чтобы увидеть…

— Что уви… — и я замолкаю, потому что правда вижу.

Я странно вижу. Это похоже на компьютерную модель — драконье тело предстает как переплетение линий, только не ровных, а будто из кружева… Кружево верхнее, золотое… кружево нижнее — желтое, как цыплячий пух… переплетенные, соединенные сотнями нитей… и внутри — огненный сгусток. Ритха склоняет голову ниже… ниже… и кончик хвоста, взвившись вверх, аккуратно бьет по «короне».

Та коротко блеснула в ответ — и началось. Цветные «линии» сдвинулись и потекли, сворачиваясь спиралями и уплотняясь, а золотой сгусток стал меньше… плотнее… ярче… на него уже почти невозможно смотреть. Над драконьей шкурой замерцало серебристое сияние, толкнулось в стороны, разрастаясь в шар — скрывая Ритху…

Последним усилием Ритха еще раз взметнула хвост и снова стукнула по короне.

По моей!

Внутри что-то полыхнуло. Тело — от затылка до кончика хвоста — проткнуло ледяными иглами. Мир поплыл, сдвинулся, закружился… и наконец ткнулся в лицо снежным сугробом.

Кашляя, задыхаясь, крупно дрожа всем телом, я медленно сел. Брррррр… отвык уже от холода. А тут голым задом да в снег. Ну, Ритха…