Максим Далин - Слуги Зла

- Мед есть, - сказал Клык. - Не так уж много. Для лечебных целей.

Вероятно, у Дэни сделалось очень понятное выражение лица: Крыса, ухмыляясь, принесла горшок с медом, а все прочие откровенно приготовились наслаждаться редким зрелищем - человек по доброй воле пожирает такую гадость.

А Дэни ел восхитительный горный мед, пахнущий пряным горячим летом, мед, хранимый прямо в сотах - чувствуя, как делается жарко. Наверное, со стороны это выглядело не так отвратительно для орков, как они ожидали: любопытная Крыса даже осторожно сняла пальцем каплю меда с горшка и лизнула палец. Впрочем, результат ей не особенно понравился.

- Ужасно сладкое, - сказала Крыса разочарованно. - На вкус точно такое же, как на запах. Как это можно жрать - уму непостижимо.

Пырей куснул ее за острый кончик уха.

- Ясное дело, - сказал он. Дэни первый раз сумел услышать в орочьей речи и повадках тихое тепло. - Ты же сейчас все тянешь в рот только для того, другого парня. Это ему было интересно.

Крыса толкнула его плечом. Дэни пил молоко и наблюдал за ними, удивляясь не столько тому, что видит ласки орков, сколько тому, что каким-то образом не видел их раньше.

Крыса, думал он, жена... ну, скажем, официальная подруга Пырея. Судя по всему, они относятся друг к другу с искренней любовью. Но как, скажите на милость, их нежности могли казаться мне злобной грызней без причины? Я же не так глуп, чтобы не понять - где были мои глаза и мозги?

Да чтоб я лопнул! Крыса и Шпилька - действительно женщины! Это весьма заметно, и вовсе не только потому, что они мельче ростом. У них же совсем другие повадки, они мягче, осторожнее в общении, даже не лишены своеобразного кокетства. Я даже вижу, что Задира безнадежно влюблен в Шпильку, она его дразнит и цепляет, а он готов все простить и со всем согласиться. Вот только самой Шпильке, похоже, больше нравятся Клык и Паук, но Клык общается с ней, как с девочкой, а Паук только отшучивается...

Дэни размышлял и поражался. Ну и как можно не замечать настолько простых и очевидных вещей? Насколько предвзятым должен быть взгляд, чтобы принимать за жестокость и злобу дружескую возню и любовную игру? И почему это мой взгляд был настолько предвзятым?

Я убивал их, не задумываясь, вспоминал Дэни, и ему становилось все сильнее не по себе. Я же так спокойно их убивал, как деревенская тетка кур не режет. Если мне случалось убивать людей, которые были врагами Пущи и служили Злу, я чувствовал что-то вроде сожаления и досады на судьбу, смутно, еле-еле, но все-таки чувствовал. А орков отстреливал, как мишени... ну, скажем, как подвижные и опасные мишени, но уж в этом случае единственным чувством была радость... и, кажется, азарт. Еще один гад, ага.

Для меня эти существа были только отвлеченным принципом, Злом, Тьмой, грязью, ужасом - мне и в голову не могло прийти, что они существуют и вне войны, как-то устраиваются, дружат, любят, держатся друг друга...

В приступе раскаяния и стыда Дэни погладил Шпильку по голове, по белесым волосам, напоминающим на ощупь собачью шерсть - она фыркнула и скинула его руку, а Задира тут же довольно ощутимо ткнул Дэни кулаком в бок. Это показалось трогательно и смешно - и Дэни шлепнул его по руке, предлагая продолжить возню.

- Задира, - сказал Паук, смеясь, - ты его не убей. Мне интересно, долго ли он сам протянет.

- Здесь ему спиться нечем и подруги у него нет, - ухмыльнулся Задира, и Дэни понял, что историю несчастной Эльзы уже обсуждали.

- Так ты решил, Паук? - спросил он, тоже вспомнив эту историю. - Пойдешь со мной?

- Куда? - спросил Пырей с любопытством.

- В эльфийский лес, - пояснил Паук. - Угу. Знаешь, Эльф, я еще не до такой степени псих.

- Обалдеть! - Шпилька воздела руки. - Ты, Эльф, похоже, бредишь еще! Паук, он же ненормальный!

- Может, и нет, - возразил Клык. - Хотя дико звучит.

- Что я там потерял? - спросил Паук насмешливо.

- Паук, - улыбнулся Дэни, - перестань меня провоцировать. Ты уже основательно раскрылся. Тебе это тоже нужно. Ты же хочешь выяснить все до конца, а никак иначе не получится. Без меня тебе в Пущу не попасть и ничего не увидеть - если, конечно, твой исследовательский пыл простирается так далеко.

Паук принялся разматывать неизменную веревочку; Дэни подумал, что орк либо нервничает, либо просто взволнован перспективами.

- Не знаю, - сказал Паук. - Не уверен, что в этом есть смысл. И потом - тебе-то туда зачем? У тебя же там снова крыша потечет.

Дэни кивнул.

- Потечет, - сказал он, не опуская глаз. - Поэтому и зову тебя. Чтобы ты присмотрел за моей крышей. Если ты не поддаешься чарам настолько, насколько говоришь об этом, то мне очень нужна твоя помощь. Ты ведь не думаешь, что я могу просто остаться в вашем милом логове и забыть о прорве лет, которая пропала неизвестно куда, и о своих родных, которых я бросил непонятно почему. У меня не получится. Я не настолько тупой, Паук.

- Ты прожил ужасно долго, а ведешь себя, как детеныш, - сказал Паук.

- Я не чувствую себя детенышем, - сказал Дэни. - Но ужасно долго жившим я себя тоже не чувствую. Я - какая-то ненормальность, вроде того парня, которого любила Безумная Эльза. И мне очень нужна помощь, за которой, кроме тебя, больше не к кому обратиться.

- А люди? - спросил Пырей. - Ты же, на самом деле, человек. Я, честно говоря, думал, что ты вернешься в страну людей. Ваши с нашими обычно так уж близко не живут.

- Видишь ли, Пырей, - сказал Дэни, - я не могу. Во-первых, мне некуда, не к кому идти. Мои друзья, моя родня, моя подруга - все давно умерли. Я не могу даже сходить на их могилы, потому что могил, скорее всего, тоже не осталось. Умерших людей уже лет сто пятьдесят сжигают, кладбища травой заросли... И, во-вторых, люди мне не подмога. Если даже я уломаю кого-нибудь из людей идти со мной - для этого мне придется врать, потому что в правду не поверят - у этого согласившегося, как Паук говорит, крыша потечет так же быстро, как и у меня.

Пырей толкнул Дэни в плечо, Клык кивнул, и Паук сказал:

- Ты прав, пожалуй. Но ты уверен, что дойдешь? Ты пока полубольной.

Дэни смутился. Крыса шлепнула его ладонью между лопаток, и Дэни догадался, что это нужно понимать, как жест дружеской поддержки.

- Я вам больше не враг, - сказал он, снова чувствуя стыд, досаду и страстное желание все исправить. - Совсем не враг и не хочу быть врагом. И я хочу разобраться, понимаете? Я хочу разобраться, как вышло, что эта война идет с начала времен и что мы не видим друг друга в упор. И еще я хочу понять, кто отвел мне глаза и зачем. Паук, пожалуйста, пожалуйста, помоги мне! - помолчал и через силу добавил, - Ты с некоторых пор мой единственный друг... не то, что у людей называют другом, а... мне так кажется.

Паук поднял глаза от шнурка, запутанного в угловатый орнамент, и просто сказал: