Вера Чиркова - Свобода и неволя

Произнеся эту угрозу, Инквар больше не останавливался, но и не спешил. Спокойно и размеренно дошагал до ступеней храма, постоял, посматривая на редкие звезды, проглядывающие сквозь пелену слоистых облаков, и направился в угол, где привязал на ночь коня. Переставил его так, чтобы рядом можно было поместить под защиту ветвей еще одно животное, достал из колодца бадью воды.

Ей же нужно будет умыться, да и лошадь наверняка не поена, хотя в получасе отсюда тропу пересекала небольшая речушка.

Подсыпав лошади мешанки, овса со жмыхом, Инквар поправил сторожевую нить и поймал себя на жульничестве. Ну кого он пытался обмануть, специально делая все очень неторопливо и передвигаясь почти бесшумно в надежде заранее расслышать мягкий топот копыт по густой молодой травке давно заросшей тропы. Возвращаться на полянку, где осталась упрямая девчонка, искуснику очень не хотелось, а от понимания неизбежности этого шага, если Лил не приедет сама, настроение испортилось окончательно.

Хотя в первый момент, обнаружив, что Лил не шутит и в самом деле приехала одна, оставив брата отчаянной интриганке, по жуткому недоразумению доводившейся им матерью, Инквар огорчился так, как не расстраивался уже давно. Значительно лучше было бы, если бы они поступили наоборот, — отправили Ленса к нему, а Лил оставили дома. Все равно ей придется возвращаться, одного путешествия с колючей, упрямой злючкой Инквару хватило за глаза.

Но даже если бы она вдруг стала дружелюбной и понятливой, девчонке абсолютно нечего делать там, куда едет он. Искусник в случае необходимости с легкостью оставит в нервом же укрытии травниц и коня, и одеяло, и даже походный мешок и пойдет пешком, а если очень понадобится, то и поползет. Будет умываться и пить из ручейков или луж, грызть сухари и пробираться через буреломы или осыпи. А ей необходимы теплая вода и защищенный от дождей ночлег, а еще сухая одежда и горячая еда. И побольше — рассмотрел он в то утро, какая она худышка. Словно жила последние полгода не в деревне, на домашней сметане и яичнице, а лежала в горячке. Хотя и он сам в этом виноват, надо было покупать им большие корзины пирогов и горшочки сметаны, а не пряники, которые дети использовали как игрушки.

Инквар неслышно вздохнул, бросил на ступеньку обломок доски, которым собирался подкормить свой почти угасший костерок, и сел на него, хмуро посматривая в ту сторону, где застряла эта вредина, и сердясь все сильнее.

Ведь не могла же Лил не сообразить, что совесть не позволит Инквару лечь спать, оставив бывшую подопечную у дверей своего убежища. Несмотря на отвратительный характер, назвать ее законченной дурочкой значило свидетельствовать против истины. Иногда девчонка соображала довольно быстро и умела найти способы достижения своих целей, хотя и не всегда правильные и точно просчитанные, но и не слюняво-наивные.

Да и Инквара за более чем две декады путешествия изучила неплохо, хотя скорее от вредности и скуки, чем из интереса как к человеку. За последние дни, трясясь в седле и обдумывая произошедшее в Трааге, он это очень хорошо осознал. Как и все свои ошибки. Не стоило жалеть их с Ленсом и молчать, когда уколол палец амулетом Лавинии. Дети должны знать, на что способна мать ради достижения своей цели, особенно такие одаренные и уже не маленькие.

Инквар снова глянул в призрачный туман проема некогда крепких ворот и сердито фыркнул, никого не найдя там взглядом. Стало быть, вредная девчонка упорно ждет, пока бывший хозяин придет с извинениями, не понимая, как сильно после этого уменьшится его желание ей помочь. О потерянных драгоценных минутах отдыха, которые Лил отнимает у него своим упрямством, она и вообще вряд ли подозревает.

Топот раздался в тот момент, когда Инквар уже в третий раз решился подняться со своей дощечки и снова опустился, уговорив себя дать ей еще пять минут… в самый последний раз.

— Эринк… — слегка запыхавшимся голосом выдохнула Алильена, рассмотрев сидящего на ступенях величественных руин искусника, и замерла в ожидании ответа.

Вполне возможно, сейчас он заявит, что она может разворачиваться и ехать туда, где собиралась ставить свой шатер, и ведь не поспоришь. И уговаривать его бесполезно, это Лил уже давно поняла. Он всегда делает только то, что считает нужным, согласовываясь со своими понятиями о доброте и незыблемыми правилами искусников.

Их папенька тоже всегда держался каких-то непонятных тогда Лил принципов, и мать иногда выходила из себя, пытаясь доказать ему его неправоту. Но Тарен мог по целому часу очень спокойно и доброжелательно рассказывать, почему он поступил так, а не иначе, до мельчайших подробностей поясняя, каким путем шло его сознание, прежде чем сделало четкий логический вывод. Мать возмущенно фыркала, а они с Ленсом слушали такие объяснения с блаженством, сравнимым только с удовольствием от пышно взбитого сливочного мороженого, посыпанного жареными орешками.

Вспомнив мороженое, Лил ощутила, как скользнула на язык голодная слюнка, и покрепче стиснула губы. Пусть он говорит все что угодно, только даст кружку горячего чаю. Припасы у нее есть свои, но перекусить, пока не догонит деда, девушка не решилась, бледный огонек, каким она ощущала искусника, был тогда еще очень далеко, и она просто до дрожи боялась его потерять. Особенно после того, как он резко свернул в сторону от прежнего пути.

Вот и гнала лошадь, не останавливаясь ни на минутку, даже умыться и то себе не позволила. Потому-то, едва дед ушел, Лил не отправилась следом, а помчалась к замеченной неподалеку речушке, прекрасно памятуя о том, как отвратительно пахнут своим и конским потом всадники, целый день не выбиравшиеся из седла.

— Явилась, — сухо буркнул Инквар, шагнул к лошади и взялся за повод. — Слезай и стой тут, я сейчас вернусь.

Девушка покорно повиновалась и молча ждала на ступенях несколько минут, пока он уводил куда-то за угол лошадь и копошился там, тихо и глухо чем-то постукивая. А вернувшись, подхватил со ступеней мешки Лил и какой-то гнилой обломок и пошел впереди, сделав безмолвный знак следовать за ним.

Наискосок миновав заваленный мусором зал, дальние углы которого скрывались за колоннами с незаконченной резьбой, искусник свернул в неширокий коридорчик, а из него — в комнатку с высоким, но узким, как бойница, окном, наполовину заложенным разными обломками. Посреди комнатки еле тлел между нескольких камней костерок, возле одной из стен, рядом с расстеленным дорожным одеялом, лежал аккуратно завязанный мешок.

Девушка сдержала готовый сорваться с губ невольный горький вздох; если бы здесь обосновался ее отец, место выглядело бы точно так же. Или почти так же, папенька имел обычай собирать по дороге редкие травы и раскладывать на просушку, а потом варить вкусные и полезные отвары.