Вера Чиркова - Свобода и неволя

— Странно, почему оно такое ядовитое? — задумалась Алильена. — Крыс, конечно, не жалко, но ведь они растащили бы эту гадость по всему селу. И начали бы дохнуть куры, собаки, кошки… могло и до людей дойти, особенно до детей.

— Может, нужно было разбавить посильнее? — с сожалением оглянулась в сторону прохода Сонра.

— Нет, — решительно пресекла ее мечты магиня. — Не знаю почему, но оно у вас получилось слишком злое. Я не могу точнее объяснить, просто чувствую.

— Нафа варила, — припомнила Хадина и огорченно пояснила: — Она у нас новенькая и наших правил пока наизусть не знает. То неправильно взвесит, то не досушит, то случайно в котел не по порядку положит… варит одно, а получается иногда совсем другое. Постоянно приходится за ней следить и проверять.

— Нет, тут одной небрежности мало, — засомневалась гостья. — Там, кроме трав, словно злая воля была. А вы не знаете, у нее, случайно, тайных способностей к магии нет?

— А почему случайно? — виновато улыбнулась старшая травница. — У нас почти у каждой небольшой дар. Я вот чувствую, какая трава уже готова, а какую еще рано рвать или поздно. Анни? Ты почему это так на меня смотришь? Что стряслось-то, не молчи!

— Просто… — промямлила Лил, не зная, нужно ли сообщить хозяйкам о своей тайне, а если и сказать, то насколько откровенно. — Я ведь остановила тебя своей силой, считая бездарной. А теперь боюсь и представить, как подействует этот удар на твои способности.

— Ох, боги, а я-то перепугалась! — с откровенным облегчением засмеялась Хадина. — Не волнуйся, девочка, ничего со мной не станется. Наши старшие сестры и друзья из Восточной долины давно задумываются над этим вопросом, даже опыты делали. Направляли луч магии из пирамидки на добровольцев, как ты понимаешь, каждый хотел бы уметь немного больше, чем дадено от природы. Но все впустую, не остается магия ни в бездарных людях, ни в одаренных. Поэтому не переживай, тебе сегодня и так досталось из-за небрежности Нафы. Вот выберемся отсюда, сходи на кухню перекуси да ложись отдыхать.

Лил только плечами пожала. Она и сама уже давно заметила, что за чужие ошибки всегда приходится расплачиваться сильнее, и пока брела в сизом полумраке освещенного лишь магическим зрением тоннеля, почти позабыла про свои опасения. А когда поела пирогов с малиновым взваром да устроилась на мягкой постели, и вовсе успокоилась. В конце концов, не может же оказаться, чтобы опытные травницы и искусники так сильно ошибались?

— Анни… Анни… — В тихом шепоте слышались неуверенность и тревога, и Лил, привыкшая за последнее время жить настороже, сразу распахнула глаза.

Рассмотрела склонившуюся к ней женщину в белом платке, мгновение глядела на нее, пытаясь сообразить, кто это такая, но тут же все вспомнила и приподняла голову с подушки:

— Что-то случилось?

— Да… Но ты не тревожься, не пожар. Умойся и приходи на чердак, нужно посоветоваться.

На чердак Алильена почти бежала, мигом припомнив все вечерние злоключения и гадая, не случилось ли еще какой неприятности. Взбираясь по узкой лесенке, она успела не один раз отругать себя за вчерашний приступ лени, хотя и прекрасно понимала всю бессмысленность этого занятия. Зато на будущее дала себе торжественное обещание больше никогда от обыденных дел не отлынивать и никаких сделок ни травницам, ни кому-либо еще не предлагать.

Не сразу она заметила царившую вокруг необычайную тишину, а обратив внимание на это странное для многолюдного дома явление, больше уже не ждала от Хадины никаких добрых вестей. Потому-то, едва распахнув дверь и обнаружив сидящую у стола травницу, и вывалила на ошеломленно вытаращившуюся женщину кучу вопросов, которые просто жгли ей душу:

— Беда? С кем? Отравились или что-то хуже? Где они?

— Светлые боги, Анни, какая еще беда? Садись, вот твой завтрак, а я пока расскажу, — не сразу пришла в себя Хадина. — А ты сначала подумай, с какой новости мне начать, с хорошей, плохой или непонятной?

— Давай хорошую, — не раздумывая, буркнула Лил, шлепнулась на стул и схватила кружку со смородиновым взваром.

— Ты ведешь себя… — чуть запнулась травница и печально закончила, — как парень.

— Так я же к вам мальчишкой и приехала, — дернула плечом девушка, не желая признаваться, что за время жизни у Парвена постепенно оценила удобство простоты поведения, свойственной парням, но совершенно непростительной девушкам. — Так в чем нам повезло?

— Зелья получились такие же сильные, как у твоего спутника. Нам с Сонрой пришлось разбавлять и убирать в тайники, чтобы никто не заинтересовался, откуда у нас весной такие запасы.

— А где все девушки?

— В поле, горицвет расцвел. А его лучше собирать по утренней росе, вот Сонра всех и увела, — лукаво глянула на гостью старшая травница.

— Теперь давай непонятную новость, — запив пирожок взваром, решилась Лил.

— Ты меня прости, девочка, я ведь вчера не поверила, когда ты испугалась… — Хадина на минуту смолкла, подыскивая нужное слово, а у ее гостьи сразу испортился аппетит.

Вот как чуяла она, что ничем хорошим тот удар не закончится, не зря в душе так скребло.

Лил прикрыла глаза, оглядела сидящую напротив женщину внутренним взором так, как искала амулеты, и обреченно вздохнула. Где-то в районе солнечного сплетения тлел пока бледный, но уверенный огонек.

— Тебе плохо? — забеспокоилась Хадина.

— Нет, пока хорошо. Но будет очень дрянно, если ты проговоришься об этом хоть кому-нибудь.

— О чем? — снова запнулась травница, но ее лицо, по которому попеременно скользили то тень тревоги, то робкая предвкушающая улыбка, как у ребенка, ожидающего очередного чуда заезжего фокусника, выдавало свою хозяйку.

— О магии. Он все-таки в тебе зацепился, мой лучик, и теперь его нужно поддержать, чтобы огонек разгорелся. Но сначала поклянись мне, что никогда не употребишь его во зло людям, а если и вынуждена будешь защищаться, то постараешься не терять разум. Мой учитель говорил, если одаренные люди начнут убивать или калечить всех, кого невзлюбили за какой-то пустяк, то сила обернется против них.

Произнеся фразу, не раз слышанную от отца, Лил опечаленно вздохнула. Он и в самом деле был им с Ленсом первым учителем, их добрый папенька, только тогда они этого еще не понимали. Зато теперь она видит, как прав был отец, прося детей ничем не выдавать своей тайны, иначе она превратится в лавину, которая снесет их в пропасть и не оставит никакого способа спасения.

— Разумеется, я клянусь, оно и наше, это правило, значит, мы идем одной тропой, — светло улыбнулась женщина и тут же засомневалась: — А как ее поддерживать? И откуда ты знаешь?

— Так говорю же про учителя, он рассказал. А поддержу тебя я, еще несколько раз брошу немного энергии, — сопровождая слова действием, терпеливо объяснила магиня. — К вечеру погляжу, как получаться будет. Но в себе силу не держи, понемногу усиливай зелья, зачаровывай обереги, заговаривай деревья в саду. Раз у тебя дар их чувствовать, то наверняка он начнет расти. А магия сама будет скапливаться в тебе взамен истраченной, так мне объясняли. Но точнее я не знаю, доучиться не успела. Ну а теперь давай плохую новость.