Роджер Желязны - Козыри судьбы

— Может быть, еще доведется.

— Может быть. Ну, я пошел. Счастливой прогулки! Рад был с вами познакомиться, Мерль.

— И я.

Он отступил назад, помахал, повернулся и пошел прочь.

Когда я глянул на Билла, то заметил, что тот дрожит.

— В чем дело? — прошептал я.

— Я знаю этого мальчика с детства, — сказал он. — Как, по-твоему, он не на наркотиках?

— Во всяком случае, они не той категории, из-за которых приходится прокалывать себе руку. Я не заметил ни одного следа. И он не казался особенно накачавшимся.

— Верно, но ты не знаешь его так, как я. Он выглядел очень… ну, каким-то другим. Я совершенно неожиданно назвал твоего папу Сэмом — что-то мне в парне показалось не то. Оттенок речи, осанка, походка… Трудно передать. Я ждал, что он меня поправит, тогда бы я пошутил насчет наступающей старости. Но ведь он меня не поправил! Он принял имя как должное. Мерль, это страшно! Он действительно хорошо знал Карла Кори — твоего отца. Твой папа любил держать участок в порядке, но не слишком себя утруждал подметанием и сгребанием листьев. Со школы Джордж годами делал за него всю работу во дворе. Он знал, что его зовут не Сэм.

— Тогда я не понимаю.

— И я, — сказал он, — и мне это не нравится.

— Итак, он вел себя странно… и вы полагаете, это он преследовал нас?

— Да, теперь полагаю. Слишком много совпадений со времени твоего появления тут.

Я повернулся:

— Пойду за ним. Попробую разобраться.

— Нет. Не надо.

— Я не сделаю ему ничего плохого. Есть другие способы.

— Пусть лучше считает, что он нас одурачил. Возможно, это придаст ему смелости на что-то решиться или что-то сказать, что окажется нам полезным. Иначе все, что ты делаешь — пусть даже осторожно или с помощью магии, — может позволить ему, или кому-то еще, понять, что мы его раскусили. Пусть катится, и скажи спасибо, что мы предупреждены.

— В этом есть смысл, — согласился я. — О’кей.

— Давай вернемся и поедем в город на ленч. Мне нужно заехать в контору забрать кое-какие бумаги и позвонить. А в два часа мне нужно повидаться с клиентом. Можешь взять машину и поездить вокруг, пока я не раскручусь с делами.

— Хорошо.

Пока мы шагали назад, я не переставал удивляться. Кое о чем я Биллу все-таки не сказал. На данный момент не было причин говорить ему, что я ношу невидимый плетеный шнурок, обвитый вокруг левого запястья и обладающий некоторыми весьма необычными способностями. Одна из этих способностей — предупреждать о гадких намерениях, направленных по моему адресу, как это было в присутствии Льюка почти целых два года, пока мы не стали друзьями. Какой бы ни была причина странного поведения Джорджа Хансена, Фракир не подала мне ни единого знака, что от него можно ждать опасности.

Хотя занятно… что-то в нем все-таки было. Эта манера говорить… То, как он произносил слова…

После ленча я отправился покататься, пока Билл разбирался с делами. Я направился к дому, где когда-то, очень давно, жил мой отец. Раньше я несколько раз проезжал мимо, но внутрь никогда не заглядывал. Не было особых причин. Я оставил машину на обочине там, где дорога шла на подъем, вышел и осмотрел дом. Билл сказал, что теперь здесь живет молодая пара с детьми… я и сам мог об этом догадаться, судя по разбросанным по двору игрушкам. Мысленно попытался представить, каков бы я был, вырасти в таком доме. А что — представить такое, пожалуй, можно. Дом выглядел хорошо ухоженным, даже веселым. Я подумал, что люди здесь живут счастливо.

Интересно, где сейчас мой отец… если он вообще жив? Никто не может добраться до него через Козырь, хотя это еще ничего не доказывает. Есть много способов заблокировать карты. Один из таких способов, по мнению многих, объяснял молчание моего отца, но мне неприятно было об этом думать.

Ходил слух, что во Дворах Хаоса папа лишился ума из-за проклятий, наложенных на него моей матерью, и что сейчас он бесцельно блуждает по Тени. Что-нибудь сказать по этому поводу мама категорически отказалась. Еще был слух, что он ушел во вселенную, которую сам же для себя и создал, и назад уже никогда не вернется, что, по-видимому, и сделало его недосягаемым для Козырей. Еще слух гласил, что он просто погиб неизвестно где после отъезда из Дворов — некоторые из моих родственников даже заверяли меня, что видели, как он уезжал после краткого пребывания во Дворах. Но тогда, если слух о его смерти и верен, случилось это не во Дворах Хаоса. Другие же заявляли, что после того, как отец уехал, его видели в самых разных местах, вел он себя при встречах по-разному, но при этом всегда таинственно. Кто-то мне рассказывал, что отец путешествовал в компании с некой немой танцовщицей — крохотной, миловидной леди, с которой он общался языком жестов, — и что сам он тоже не очень-то разговорчив. Еще один доложил, что отец, пьяный, орал хриплым голосом песни в кантине, из которой он постепенно выгнал всех остальных клиентов, чтобы ему не мешали наслаждаться музыкой. Я не могу поручиться за достоверность хотя бы одного из этих рассказов. И мне пришлось достаточно повозиться, чтобы просто разобраться с этим ворохом сплетен. Я вообще не мог отыскать отца — не мог, даже вызывая Логрус, — хотя сделать это пытался не раз. Впрочем, если он был действительно далеко, силы моей концентрации запросто могло не хватить.

Другими словами, я не знал, где, черт возьми, находится мой отец, Корвин из Янтаря, и, похоже, вообще никто об этом не знал. И меня это сильно мучило, потому что всего-то раз мы поговорили с ним достаточно долго, — случилось это в день битвы Падения Образа у Дворов Хаоса, и он много чего мне тогда рассказал. Встреча изменила всю мою жизнь. Она натолкнула меня на решение оставить Дворы, чтобы набраться опыта и знаний в теневом мире, где так долго жил мой отец. Я почувствовал необходимость понять этот мир, если хочу лучше понять отца. И я был уверен, что теперь-то уж наконец добился чего-то подобного, и даже большего. Но, увы, разговор с отцом продолжить было нельзя.

Я надеялся, что почти готов начать поиски отца иными способами — ведь проект «Колесо-Призрак» был практически завершен, — так ведь нет: эту дрянь угораздило попасть в вентилятор. Совершив путешествие через всю страну, укрывшись на месяц-другой у Билла, чтобы закончить с делами, я рассчитывал добраться до моей личной аномалии пространства и начать работу.

И начал бы… если бы не все это. И хочешь не хочешь, но, прежде чем я смогу заниматься поисками, придется сперва улаживать мои новые проблемы.

Я медленно проехался мимо дома. Из раскрытых окон слышались звуки музыки. А какая мне, собственно говоря, разница, что там теперь, за этими стенами. Жить маленькими загадками — всегда спокойнее.

Тем же вечером после обеда я вместе с Биллом сидел на веранде, пытаясь выжать из памяти еще что-нибудь этакое, на что бы следовало обратить его мысли. Так как я продолжал терпеть неудачи в этом занятии, он первым возобновил нашу многосерийную беседу.