Василий Блюм - Мычка

Однако, вслух он ничего не сказал. Трусом выглядеть не хотелось, да и Зимородок успела порядком испачкать руки, сбила огромный пласт земли, и продолжала раз за разом тыкать кулачком в бок холма без каких-либо видимых для себя повреждений. Холм медленно поворачивается вокруг, одинаковый и чуждый в невероятном совершенстве форм. Завороженный величием зрелища, Мычка не мог отдать себе отчет, зачем он идет по узкому, и явно опасному пространству.

Запах усилился, но источник по-прежнему не показывался на глаза, и Мычка уже отчаялся что-либо найти, когда Зимородок схватила его за плечо, порывисто выдохнула:

— Там!

Мычка взглянул в указанном направлении, ощутил неприятный холодок в груди. Край холма срезан, будто огромным ножом. Пока видна лишь грань, где шарообразность прерывается, отсеченная неведомой силой. И хотя взгляд еще не охватил картины в целом, что-то подсказывает — там, впереди, нечто намного более интересное, чем просто земляной скол.

— Пойдем, — Мычка взял спутницу за руку, — думаю, там кроется разгадка.

Зимородок поежилась, но руку не отняла, лишь спросила жалобно:

— Ты уверен, что нам действительно туда нужно? Может, пока не поздно…

Мычка улыбнулся, сказал ободряюще:

— Да мы только одним глазком. Если увидим… нет, даже почувствуем опасность, сразу же вернемся!

Зимородок сглотнула, и хотя на ее лице отразилось сильнейшее нежелание лезть в такое страшное, и явно очень опасное место, двинулась вперед, как бы невзначай продолжая удерживать Мычку за руку.

Холм повернулся еще, и они невольно замедлили шаг, а затем и вовсе остановились. Неведомая сила срезала землю на десяток шагов вглубь, обнажив каменное содержимое. Серый, искрошенный камень, источенный отверстиями, но удивительно монолитный. Скала! Земля лежит сверху тонким слоем, удерживаясь на ровной, как пятка, скале неведомым образом. Но не это привлекло взор. Посреди среза чернеет провал. Будто огромная нора неведомого зверя, сумевшего прорыть вход в неподатливой породе. Вот только стенки норы не привычно округлые, а…

Мычка подался вперед, неотрывно глядя на обнажившийся камень. Идеально ровный свод, отвесно обрывающиеся стены. Не нора, вход! Принюхиваясь, ноздри потянули воздух. В носу запершило, по языку расползся неприятный привкус. Запах! Здесь он гораздо сильнее и гуще, чем где-либо еще. Мычка подошел ближе, остановился возле самого входа.

Пробитый неведомым существом, проход манит и пугает одновременно. В лишенной света, черной как ночь глубине бродят тени, доносится звук падающих капель, многократно отраженный в камне, кажется гулким и угрожающим. Взгляд скользнул в сторону, задержался на странных уродливых выростах. Огромные, искаженные временем и влагой куски металла, что-то смутно напоминающие: один сверху, почти под самым сводом, один у самой земли. На противоположной стене то же самое. Форма смутно знакома, но время покрыло металл ржой до такой степени, что первоначальное предназначение уже не понять.

Чуть дальше, возле стен, громоздятся рыже-черные груды. Мычка принюхался, покачал головой. А вот и источник запаха. Огромные кучи металла, раскисшие, изъеденные водой настолько, что лишь пристальный взгляд сможет различить в комьях грязи останки некогда благородного металла.

Прошуршали легкие шаги, остановились рядом. Из-за плеча раздалось испуганное:

— Надеюсь, ты… мы не пойдем туда?

Мычка повернул голову. Испуганные глаза, побледневшие щеки, кончик язычка то и дело высовывается, облизывает пересохшие от страха губы. До этого мгновенья он и думать не смел, вторгнуться в обитель тьмы и древних легенд. Но стоящая за плечом хрупкая девушка придает смелости, возбуждает задор, отчего хочется совершать нелепые действия и умопомрачительные поступки, лишь бы не упасть в глазах.

Мычка усмехнулся, сказал с деланным безразличием:

— Почему бы и нет?

Зимородок отскочила, как ошпаренная, прошипела зло:

— Совсем с ума сошел!

Мычка улыбнулся уголками губ, спросил с насмешкой:

— Боишься?

Зимородок пошла пятнами, воскликнула:

— Ничего я не боюсь! Просто, там… там… — Она запнулась, замолчала, мучительно подыскивая соответствующее слово, выпалила победно: — Там ничего не видно!

Мычка покивал, сказал в раздумье:

— Это ты верно заметила.

Зимородок бледно улыбнулась, спросила с заметным облегченьем:

— Значит не пойдем?

Вместо ответа, Мычка сбросил заплечные мешки, пошарив, вытащил из одного кремень и трут, какую-то грязную тряпицу, затем подошел к стене кустарника, долго присматривался, пока не нашел подходящую ветвь. Коротко хрустнуло. Зимородок обеспокоено следила за его действиями, то и дело поглядывая в сторону пещеры: не мелькают ли в глубине жуткие чудища, не спешат ли полакомиться глупыми путниками?

Потянуло дымком, замерцали искры. Однако Мычка еще некоторое время сидел, прикрывая руками, и подкармливая огонек мелкими щепками, и лишь когда ветка запылала, поднялся, сказал с победным видом:

— Вот и все. Можно отправляться.

Зимородок отшатнулась, сказала скороговоркой:

— Я не пойду. — Заметив исказившую губы спутника усмешку, поспешно добавила: — Я устала и хочу отдохнуть. К тому же там наверняка скользко от грязи. Да. Именно так. Сколько и грязно. Я не хочу вновь стирать одежду, тем более, воды поблизости нет.

Подобный поворот событий не радовал, но факел уже вовсю пылал, и Мычка лишь пожал плечами.

— Хорошо.

Он развернулся, зашагал ко входу. Зимородок хмуро смотрела вслед. Когда Мычка почти скрылся в проеме, не выдержала, выкрикнула со злой обидой:

— Ну и иди, смельчак несчастный. А я тогда тоже пойду, только не следом. Вот вернешься, узнаешь…

Она кричала вслед еще что-то обидное, но Мычка исчез, повалившись в зловещий зев пещеры, только свет факела сверкал тусклой блесткой, с каждым мигом становясь все бледнее, пока совсем не угас. Зимородок в гневе отвернулась, не желая даже смотреть на наглеца, что посмел бросить ее одну. И ради чего, ради какой-то засыпанной грязью пещеры!

Кипящая в груди ярость требует выхода. Зимородок прошлась взад вперед, раздувая ноздри и сжимая кулаки. Перед внутренним взором вставали картинки, одна слаще другой, как спустя немного времени, опомнившись, Мычка выметнется из пещеры, но спутницы не найдет. Зимородок злорадно ухмыльнулась, представив, как он будет метаться, звать, но ответом будет лишь молчанье. Он будет метаться до тех пор, пока, обессиленный, не упадет на землю, размазывая слезы по щекам и стеная от горя.

Однако время шло, а Мычка не появлялся. Зимородок все чаще поглядывала в сторону пещеры, наконец не выдержала, позвала чуть слышно. Но ответа не получила. Черное пятно провала насмешливо таращится, подобное пустой глазнице черепа. От пришедшего на ум сравнения стало не по себе. Зимородок втянула голову, замерла. Стена леса позади вдруг показалась угрожающей, а в ведущей внутрь холма черной дыре заклубились тени. Словно где-то в глубине, сожрав сунувшегося в логово безумца, пробудились темные силы, но не удовлетворившись одной жертвой, потянули черные щупальца наружу, подгоняемые вековечным голодом по горячей крови живых существ.