Василий Блюм - Мычка

Горло стиснуло, страх сковал тело. Зимородок ощутила, как на голове зашевелились волосы. Внезапно почудилось, что из сплетения ветвей позади кто-то смотрит. Тяжелый взгляд, внимательный и страшный. Извернувшись ужом, она отпрыгнула, лихорадочно завертела головой, отыскивая источник паники. Страх все сильнее, глаза расширенны так, что едва не вылазят из орбит, сердце колотится, грозя выскочить из груди, а ноги подгибаются от страха. Что затаилось в лесу, чего ему надо?

Внезапно в гуще ветвей хрустнуло, зашуршала хвоя, а с дерева с недовольным воплем сорвалась ворона. Зимородок вспикнула, спасаясь от рвущегося из леса неминуемого ужаса, опрометью бросилась в темный зев пещеры.

Мычка медленно брел по пещере, внимательно поглядывая по сторонам. Особого интереса покрытые потеками стены не представляли, но любопытство лучше страха, и раз за разом он продолжал всматриваться, хотя ничего нового не замечал. Под ногами хлюпает вода, порой, поскрипывает снег, почерневшими пятнами разбросанный тут и там, с потолка свисают многочисленные сосульки. Снаружи тепло, но здесь, в черной глубине, царство вечного холода. Там, где в монолитной породе вода проточила ходы, камень изукрашен льдистыми узорами, но большая часть стен укрыта пушистой снежной шкурой.

Время от времени Мычка опускал факел, насторожено смотрел под ноги, страшась увидеть оттиски лап хозяина леса, но обнаруживал лишь многочисленные отпечатки лап мелких хищников. В мертвой тишине слух ухватил далекое постукивание, будто кто-то быстро-быстро перебирает лапками. Мычка насторожился, прислушался. Глаза полезли на лоб, когда он понял, что звук усиливается и… движется по пятам. Свободная рука потянулась к оружию, коснувшись рукояти, замерла, но в следующий миг опала. Мычка с облегчением выдохнул, приветливо улыбнувшись ровно в тот момент, когда из тьмы выметнулась знакомая фигурка.

Успокаивая, он коснулся плеча девушки, сказал участливо:

— Испугалась?

Зимородок отстранилась, и хотя в глазах плещется испуг, сказала сердито:

— Утомилась. Ты тут бродишь, красоты разглядываешь, а я жди! К тому же там жарко. А тут хорошо, прохладно.

Заметив, как она передернула плечами, конечно же от подземной свежести, а никак не от страха, Мычка покачал головой, сказал с сожалением:

— Пока похвастаться нечем. Из всех красот — грязь да сосульки. Но ничего, пройдемся еще, может что интересное отыщем.

Зимородок поморщилась, явно не одобряя идею дальнейшей прогулки, но вслух лишь произнесла:

— Как скажешь.

Грязь кончилась, покрылась слоем снега, исчезли натеки. Стены оделись плотной шубой из инея. Заинтересованный странными выступами, Мычка несколько раз останавливался, подходил ближе, даже несколько раз ковырнул ножом, но, бессильный пробить толстенный слой смерзшегося до плотности камня инея, отступал. Коридор плавно поворачивал то в одну, то в другую сторону. Несколько раз попадались узкие и извилистые свертки. Не желая заблудиться, Мычка оставлял тоннели без внимания, всякий раз выбирая основную дорогу. Дважды стены расходились, образуя большие комнаты, но вскоре сходились вновь, однако на третий раз комната оказалась столь велика, что сколько Мычка не всматривался, не смог увидеть даже намека на стены или свод.

Пока Мычка разглядывал свод, Зимородок пристально всматривалась вглубь пещеры, наконец она подняла руку, указывая на что-то впереди, сказала чуть слышно:

— Мне кажется, или там, во тьме, что-то есть?

Мычка перевел взгляд. Далеко впереди, в смутных отблесках факела, белеют странные конструкции. Покрытые инеем, как и все вокруг, царапают взгляд непривычными, ни на что не похожими формами. Заинтересовавшись увиденным, Мычка шагнул вперед, но в это мгновенье факел пыхнул, выбросив веер искр, потускнел.

Зимородок охнула, прошептала в ужасе:

— Если он погаснет, мы окажемся в полной тьме!

Мычка покачал головой, сказал, стараясь не показать сомненья:

— Ерунда, как дошли, так и вернемся. Смотри, сколько еще не сгоревшего дерева!

Однако, медленно но неумолимо огонь продолжал меркнуть. Зимородок покрылась мертвенной бледностью, прохрипела:

— Он гаснет! Он сейчас погаснет!

С досадой стиснув зубы, Мычка переводил взгляд то на смутные силуэты впереди, то на меркнущее пламя. Пройти так далеко, наткнуться на неведомое и… уйти не солоно хлебавши, лишь потому, что проклятая палка не хочет гореть! Исполненный противоречивых чувств, он шагнул вперед, но Зимородок вцепилась клещом, повисла всем весом, не давая сдвинуться.

Мычка стиснул зубы, разрываясь между голосом разума, настойчиво советующим вернуться, и подталкивающим вперед азартом. В затухающем свете пламени неведомые конструкции потускнели, исчезли из вида, тьма надвинулась, а лицо спутницы приобрело жуткий мертвенный оттенок. Наконец, решившись, Мычка повернулся, с тяжелым вздохом двинулся назад, поначалу нехотя, но по мере того, как пламя тускнело, из полного жизни огня превращаясь в хилую искру, все быстрее и быстрее.

Рядом, тяжело дыша, и отстукивая зубами дробь, шла Зимородок. Вцепившись в руку, она тянула так, что Мычка едва успевал перебирать ноги. Единым духом они пронеслись через комнаты, миновали повороты, когда Зимородок воскликнула:

— Он вновь разгорается!

Все это время озабоченный тем, чтобы не упасть, и не уронить следом за собой спутницу, Мычка только сейчас обратил внимание, что стало заметно светлее. Огонь вновь разгорелся, набрал мощь, и, как и раньше, отбрасывал яркое пятно на десяток шагов вокруг.

— Наверное, просто попалось сырое место, — сказал Мычка без особой уверенности.

Зимородок только сердито покосилась. У девушки на лице крупными рунами было написано, все что она думает по поводу путешествий в гиблые места, затухающих без причины факелах и всяких самоуверенных вершинниках.

Когда впереди замерцало далекое пятно света, оба вздохнули с облегченьем. Зимородок наконец отлепилась от руки, куда вцепилась, едва факел стал тухнуть, пошла подчеркнуто независимо и легко, и вскоре исчезла в солнечных бликах. Мычка же впал в задумчивость, и чем ближе становился выход, тем больше замедлялись шаги. Неподалеку от входа он остановился, вперился в испятнанные красным металлические выворотни на стенах. Взгляд замедленно бродил с искореженных металлических наростов на лежащие тут же груды перемешанной с грязью ржи.

Внезапно Мычка хлопнул себя по лбу, да так хлестко, что под сводом заметалось гулкое эхо, выскочило наружу, спугнув парочку ворон и вызвав у Зимородка вскрик ужаса. Не дававшая покоя мысль, засевшая зудящей занозой с самого момента захода внутрь холма, прорвалась воспоминанием. Похожие куски металла, только намного, намного меньше, он видел в деревне рыбарей в одном из сараев. Тогда он еще сильно удивился, ведь в его родной деревне подобное изготовляли исключительно из дерева. Торчащие из стен искуроченные обломки оказались не чем иным, как петлями, а источающие тяжелый запах красноватые груды возле — остатками врат.