Эн Варко - Пронзая ветер

Он вздохнул:

— Конечно, Лани. Обещаю, очень скоро тебе больше не придется ни страдать, ни бояться. В моем Доме ты будешь в полной безопасности.

— И что мне там делать? Кем я буду?

— Ты получишь все, что пожелаешь. Самые модные наряды, драгоценности от знаменитых ювелиров, лошади от лучших заводчиков — все это будет в твоем полном распоряжении. Тебя ждут балы и поклонники. Не понравиться жизнь в столице, я подарю тебе замок в лесу или у моря. Где захочешь. Любое твое желание станет для меня законом. Ведь я так обязан тебе.

— А если я желаю тебя? — чуть слышно прошептала девушка.

Коросс не ответил. Огромный ворон шумно приземлился неподалеку. Он важно прошелся в двух метрах от них, косясь на парочку черным глазом. Ланетта порылась в карманах, нашла завалявшиеся хлебные крошки и протянула. Птица возбужденно захлопала крыльями и, вытянув вперед голову, громко каркнула. Девушка бросила крошки на мох, и в ответ получила презрительный взгляд немигающих птичьих глаз.

— Ты его видишь? — как-то странно напряженно поинтересовался Коросс.

— Ворона? Конечно. А не должна?

— Не знаю… Давай-ка, надевай свои амулеты. Нам пора возвращаться, — отвел он взгляд. — Ты вся продрогла.

Пыльные столбики света расчертили тесное пространство избушки. Ланетта сладко потянулась. Впервые за эту неделю она спала под крышей. И хоть это была не кровать, а широкая скамья, ворох шкур делал лежанку довольно мягкой.

В единственной комнате никого не было, а из неплотно прикрытой двери слышался спор.

— Ртуть, хватит мне перечить. Кто здесь директор группы: ты или я? Я сказал найти Линя — значит, пошла и отыскала его. Не я. Не Ужик. А ты! Потому что я так сказал. Что тут непонятного? — услышала Ланетта раздраженный голос Папаши Мота.

— И где мне прикажешь искать? Его с утра никто не видел. А уж если он тебе так надобен, пусть за ним Лани отправляется. Хватит ей дрыхнуть. Не принцесса, — в тон ему отвечала циркачка.

— Друзья, не спорьте, — это уже голос Коросса, мягкий и одновременно властный. — Никто никого искать не будет. Линь — взрослый парень. Сам найдется. Займемся делом. Ртуть, ты умеешь ездить верхом? У нас есть лошади вполне пригодные для хорошего номера. Валгавцы воспримут его на ура.

— А нужно ли так перед ними стараться? Да еще новый номер ставить? — усомнился Папаша Мот и тот час испугался. — Вы только не подумайте, господин Коросс, что я против.

— Почему не постараться? Программу все равно придется менять. И прежде всего из-за костюмов наших прекрасных артисток…

— Господин Коросс имеет что-то против моего костюма? — теперь голос Ртути звучал кротко и очень печально.

— Ты обворожительна, Ртуть, но мне очень не хотелось бы, чтобы твоя красота сразила еще кого-нибудь.

— Ах, господин Коросс, вы меня смущаете.

— Не господин — просто Коросс. Давайте условимся, пока я здесь, обращаетесь ко мне по имени… Итак, возвращаясь к представлению. Уж коли мы отказываемся от трико, то и от акробатики тоже. В платьях сальто не поделаешь. А значит, в представлении образуется брешь. Но благодаря лошадям, мы ее легко заполним. Я планирую задержаться в Голубом Доле до тех пор, пока Шэрон не пришлет нам надежное сопровождение. Селение — одно из немногих мест в Валгаве, где можно чувствовать себя в безопасности. А значит, имеет смысл постараться, чтобы селянам не захотелось нас выгнать. Так что давайте работать, друзья…

Пока длился этот разговор, Ланетта сокрушенно рассматривала свою юбку. По настоянию Коросса, девушка легла в избушке, а сам он прихватил пару шкур и отправился к повозке. Укладывалась она в исправной одежде, а вот сейчас на юбке зияли длинные поперечные порезы, заставляя подол провисать, бесстыдно обнажая ноги.

Вызвать Ртуть — об этом и речи не могло быть. Вредная циркачка только посмеется над ней. А выходить в таком виде на белый свет… Ланетта внимательно осмотрела комнату. Из всего убранства — скамья, на которой она спала, стол, да печь с лежанкой, да пара чугунков вдоль стены. Разве что на печи поискать кубышку или какую-нибудь другую емкость со швейными принадлежностями.

Она придвинула скамью и забралась на лежанку. Большую часть пространства занимали шкуры: старые, с проплешинами, пересыпанные травяной трухой. Ланетта чихнула — пыль там стояла столбом. Возможно, в избушке раньше жил охотник или пастух, а может оба в одном лице: волк и заяц здесь соседствовали с коровьими шкурами. Но что случилось с хозяином, и почему на добро никто не позарился — оставалось лишь гадать.

На этой груде ветоши валялась можжевеловая палка. При более внимательном рассмотрении она оказалась луком. По дереву в нужных местах были вырезаны желобки и бороздки, а рядом лежала свернутая колечком тетива. Девушка задумчиво погладила полированное временем дерево. Лук был прост и незатейлив. Скорее всего, его смастерили как запасной вариант, да бросили на печь на черный день. Но изготовили его со знанием дела. Найти можжевельник нужной длины, да чтобы без сучков, без задоринок — много по лесу пройти надобно.

«Откуда мне это известно?» — она не знала ответа на этот вопрос.

Конечно, Лэппиус обучал ее стрельбе из луков и арбалетов. Но это всегда было готовое оружие, выполненное лучшими оружейниками. Как бы то ни было, желание взять с собой лук овладело Ланеттой с неудержимой силой. Еще немного порывшись в шкурах, она извлекла на свет несколько стрел. К сожалению, без наконечников. Колчана тоже нигде не увидела. Как, собственно, и ниток с иголкой, ради которых все эти поиски затевались.

Вздохнув, девушка вынырнула из пыльного закутка вместе со своей находкой. Да неудачно, наступив на провисший подол. Ткань затрещала, и большая часть юбки красной тряпкой упала под ноги.

На улице раздались восторженные возгласы артистов, топот и похрапывание лошади. Тоскливо посмотрев на дверь, Ланетта перевела взгляд на то, что осталось от одежды. Мало того, что ткань чуть прикрывала бедра, она еще принялась по краям заворачиваться в трубочку, а многочисленные складочки оттопыривали ее в разные стороны.

Ланетте сделалось по-настоящему страшно. Конечно, она неоднократно выступала в трико. И поначалу оно тоже шокировало. Но по сравнению с этим алым безобразием ее сценический костюм сейчас казался образцом целомудрия. Девушка взмолилась неведомым этому миру богам, чтобы циркачи ее не заметили.

«Мне нужно только добежать до повозки», — постаралась взбодрить себя. Она завернула лук и стрелы в красную тряпку и, прижимая сверток к груди как щит, осторожно приоткрыла дверь.

И, правда, никто не обратил на нее внимания. Труппа не сводила глаз с Коросса. Он демонстрировал чудеса джигитовки. Кобыла резво бежала по кругу, а наездник то спрыгивал на ходу, то взлетал на нее обратно. Вот он проскользнул под животом и вновь оказался на спине, запрыгнул с ногами, выпрямился и распахнул в стороны руки. В этот момент он был так прекрасен! Ветер раздувал темные волосы и белую блузу, а сам молодой человек, спокойный и расслабленный, стоял на спине скачущей лошади словно мореплаватель на носу корабля.