Максим Макеев - На дальнем кордоне

Привязали лося покрепче, чтобы не убил, да и начали длинной палкой пытаться расширить расщелину. Долго пытались, не поддавались камни. Пока наконец-то с диким треском не поломалась палка, а лось не подпрыгнул на месте, размахивая освободившейся ногой. Мы стояли сбоку, нас он не задел. Зато порвал веревку, которой была привязана вторая задняя нога. Оперся на передние, поломал лед и выскочил из ямы. Передние были связаны, он пытался скакать, как козел, но при первом же прыжке нога, попавшая в расщелину, подвернулась, он упал, и он опять жутко и печально завыл, лежа на боку. Перелом, как пить дать, перелом. Мы бросились к добыче. На рывок, похоже, у него ушли все силы, он уже мало сопротивлялся. Связали покрепче ему ноги, сели прям на тушу, мы сами выдохлись.

— Ну что, раненый он, может все-таки добьем, он сам не сможет ходить, — Кукша утер пот со лба.

— Не, раз взялись, надо до конца довести. Давай его в деревню оттащим, а там уже посмотрим, что с ним делать.

И мы потащили лося в поселок. Тот постанывал жалобно и протяжно, наверно горевал о своей незавидной лосинной судьбе. Уж больно горько его стенания звучали. Поздней ночью Кукша вывел нас к дому. Там нас встречал Буревой, переживал, куда мы запропастились. Вкратце рассказали ему про наши приключения, про лося.

— Так чего ж вы его не убили!? — Буревой тоже удивился.

— Жалко стало, — я был краток, устал очень — а так может сгодится и живой он нам для чего-нибудь.

— Ишь ты, лося живого в дом приперли. Кукша, а ты чего думаешь?

— Оседлать бы его, да он ногу сломал, — пацан деловито сматывал веревку, — куда его волочь-то?

— Оседлать… лося! — дед начал покатываться со смеху, — затейники! Ладно, лося давайте в сарай для сеток, там сейчас пусто, я там как раз сена часть сложил, теплее будет. Утром думать станем.

— Да, кстати, я нашел, где взять соль, — я взялся за волокушу.

— Где!? — хором и громко спросили мужики, повернувшись ко мне.

— Мы же вместе ходили, я не видел! — Кукша развел руками.

— «Кто все время соли просит. Эти звери дети…» — детский стишок сам всплыл в голове.

— Э-э-э-э-э, лоси? — Кукша почесал нос, — Не понял…

— Я тоже, — поддержал его дед, — соль-то где?

— Пятно земли лысой помнишь, Кукша? Так вот, это лоси там землю лижут, им соль нужна для жизни. Вот и снег весь слизали, у нас тоже так делали. Мы зверям, кстати, специально соль в лес носили, прикармливали зимой. Так вот, если они ту землю лижут, значит там есть соль. Добыть ее только надо.

Дед с подозрение посмотрел на лежащего лося, который косил под мертвого. Правда, одним глазом подглядывал, хитрец.

— Выходит, животина эта к соли вас вывела?

— Выходит так.

— Хм, знак это нам. Правильно вы все сделали, молодцы что не убили, — дед опять в мистику ударился, — нам его не просто так послали.

— Вот видишь, Кукша, а ты «убить, зарезать», — я подтрунивал на пацаном.

— Не было такого! — тот ушел в оборону.

— Ладно, кто там чего делал, то завтра разберемся, а пока давай те спать. Утро вечера мудренее, — дед закруглил наш диалог.

Утром все село собралось у сарая, где лежал лось. Открыли дверь, тот от такой толпы двуногих скорчил рожу как у жирафа Мартина из мультика про «Мадагаскар». Наверно, тоже считал, что наш сарай это его «умиральная яма». Опрос показал, что лосей тут никто не выхаживал. Вот удивительно, с сарказмом подумал я.

— Ладно, а с коровами кто больше опыта имеет?

— Дык, корова это корова, а это сохатый! — запротестовала Леда.

— Так, смотри. Копыта есть? Есть. Рога есть? Нет? Скоро будут, значит. Морда грустная? Грустная, — лось жалобно завыл, подтверждая мои слова, — еще и мычит. Значит, корова, как есть корова. Вот и относитесь к ней как к корове, ну точнее, как к быку.

После недолгих споров Леду и отправили осматривать лося. Мы его связали покрепче, привязали ноги к стенкам сарая, чтобы не покалечил никого. Леда осторожно начала приближаться к животине. Лось, судя по всему, считал что смерть его уже не за горами, поэтому сожрал на последок все сено в сарае, до которого смог дотянуться, и лежал, изображая смирение со своей судьбой. Потихоньку в сарай набилась вся деревня, кроме меня и деда.

— Буревой, если выходим лося, надо имя ему дать.

— Имя? Лосю? Не бывало такого, — дед почесал бороду, — коровам да коням давали, а лосю зачем?

— Ну вдруг еще наловим, стадо заведем, — я развел руками, обозначая размер стада, — будем их пасти, на шерсть да на мясо. Отличать-то их как-то надо?

— Надо, по морде да по рогам. Особенно когда тебя на те рога вздернут, — дед типа пошутил, — лось сильный, его наверно в обычном коровнике-то и не держишь. Он Хозяина в лесу завалить может.

— Медведя? Ну да, может, вон копыта какие. Вообще, имя дать надо по любому. Давай его Соленым назовем. Ну или Хромым, — какие-то бандитские клички на ум приходили, — или Васькой там.

— Хе-хе, Васькой. Имя дивное какое! — дед наблюдал за суетой в сарае, ну Васькой так Васькой.

Суета закончилась, Леда доложила ситуацию. Во-первых, это не лось, а лосиха, так что Васька отпадает. Во-вторых, нога действительно сломана, и опухла. В-третьих, лежать ей нельзя, помрет на земле. Мы зашли с дедом в сарай. Народ стоял вокруг лосихи, все, кроме Смеяны, сестры Кукши. Та держала голову животного на коленях, гладила ее и совала ей в рот сено. Лосиха лежала грустная, но сено ела, и поглаживания принимала без сопротивления.

— Смеяна, — пришла мне в голов мысль, — как мы ее назовем?

Та погладила еще лосиху, повернулась к нам.

— Не знаю. Теплая она, да жалостливая. Больно ей, — девочка гладила большую шерстяную голову, — ножка у нее болит.

— Вообщем, будет Машкой, — заключил я.

— Машка, Машка, — Смеяна интенсивнее начала гладить.

— Можно Машенька еще, ну или Маша, — картина ребенка с головой лося на коленях вызывала умиление у всех.

— Машенька, мы ножку твою вылечим, опять по лесу бегать будешь… — мы с дедом вышли из сарая, остальные остались.

— Вот Буревой, и обзавелись мы скотиной.

— Ага, кормить ее теперь надо. Мне аж самому жалко стало. Видел, как Смеяна с ней, — дед вроде как даже смахнул слезу умиления.

— Только сначала надо ей перелом вылечить. У нас делали так, чтобы нога не двигалась, гипс там, шину…

— Лубки накладывают, — подтвердил дед, — только кость собрать надо, а то неправильно срастется.

— И еще, надо ее подвязать в сарая, чтобы не на полу лежала… — я начал продумывать дальнейшие действия

— …Навроде как корову, когда голодно, — подхватил дед, — чтобы стояла, а не лежала.

— Ага, да утеплить сарай, да пол бы приподнять, да еще…

Мы принялись за дело. Самое сложное было сложить кость ноги, лосиха не давалась. Выгнали всех, втроем с дедом и Кукшей занимались ветеринарией. Мы с пацаном держали лосиху, а дед собирал сломанную кость. Сначала долго ощупывал, Машка засуетилась, потом резко надавил. Лосиха взвыла, дернулась, мы еле удержали, особенно учитывая что на нас вихрем налетела шестилетняя Смеяна, колотя ручонками мне по спине: