Максим Макеев - На дальнем кордоне

Решили пока плюнуть на ремни, потом что-нибудь придумаем, занялись автоматизацией процессов. На распредвал еще повесили переделанный насос для воды, для подачи ее в котел, и началась долгая работа по притирке различных узлов. Деревянные детали выходили из строя, дед делал новые, я устранял ошибки в проектировании. Например, воды нам явно было недостаточно для долгой работы, пришлось переделывать подающий насос. Подающий насос стал больше, вода не успевала превращаться в пар. Пришлось переделывать котел, новый котел опять жрал больше воды. Опять переделки. Магистраль подачи пара не справлялась, сделанная из медной проволоки труба то и дело прорывалась. Уменьшили давление, упала мощность, опять переделки. Повысили давление пара, магистраль подачи вставили в фанерную трубу, прорывы прекратились, мощность возросла, перестали нормально работать клапана, их слишком сильно прижимало к пазам, в которых они находились. Пришлось переделывать и их, вводить систему смазки, трущиеся поверхности обернуть в медь, и сильно притереть. Справились с клапанами — полетел коленвал, не справился с нагрузкой, переделали его с использованием подвесов для ограничителей напряжения от опоры ЛЭП, собрали опять.

Если историки в этом мире начнут спорить, когда была создана первая паровая машина, я им скажу точно. Это случилось 25 февраля 860 года. Именно тогда мы с Буревоем закончили все доделки, запасли запчастей побольше, и сели определять мощность машины. Определяли путем подъема бочки с водой на вороте. Бочку взвесили на рычагах, сравнивали с водой, отмерянной пластиковыми бутылками. Добавили воды до ста килограмм веса. Прицепили передаточный механизм на коленвал, веревкой передали вращательный момент на ворот с бочкой. Разогрели котел, поставили в нужное положение поршни. По моему сигналу дед вынул стопор из машины, который удерживал весь механизм от вращения, а я с часами наблюдал за подъемом бочки. За тринадцать секунд бочка поднялась до отметки двух метров, дед обрезал веревку.

Устройство давало, с огромной погрешностью моих расчетов, полторы сотни ватт мощности. Это примерно сила человека, или чуть больше одной десятой лошадиной силы. Дров сожгли правда много, но это пока не показатель, это же экспериментальная модель. Машинка сама мне понравилась, компактная получилась, при ходе поршня в 20 сантиметров, она была сантиметров шестьдесят в высоту, и тридцать сантиметров в ширину и пятьдесят в длину. Это без котла. С котлом она превращалась в стационарный, неподъемный механизм. Неделю она непрерывно работала на лесопилке, мы проверяли ее на срок непрерывной эксплуатации. В среднем, два раза в день машина выходила из строя по разным причинам. Но в основном эти причины касались используемых материалов. Дерево все-таки не лучший ресурс для работы с паром, даже фанера.

Окончательный совет держали с дедом. Буревой тоже был не в восторге от получившейся машинки, однако не роптал, чувствовал перспективу. Не зря я его привлек плотно к ее созданию. Совет наш был призван решить ресурсную проблему, то есть правильно распорядиться металлическими столбами, приведенными с плато. Изначальная была мысль использовать их в качестве цилиндров, но дерево с фанерной гильзой, да еще и отделанной расплющенной медной проволокой внутри, тоже неплохо справлялось. Медь изолировала дерево от влаги, а оно в свою очередь давало жесткость цилиндру. Расчеты говорили о том, что надо увеличивать частоту вращения, повысить давление пара, и добавить еще пару цилиндров, тогда мы могли выйти на мощность в одну лошадиную силу. И котел. Самое главное — это котел. Зная теоретически как рассчитать котел, просто на базе школьного курса физики, хотя бы примерно, я абсолютно не представлял, как это сделать без измерительных приборов, таблиц теплоемкости, теплопередачи и прочего. Придется делать все на глаз.

Результатом было решение использовать металлические трубы в качестве котла, а остальное оставить как есть, разве что усилить местами. Остальное будем доделывать, когда я освою местную металлургию.

Записав порядок работ, распределив обязанности, мы пошли по домам. Из лесопилки доносился шум, восьмилетний брат Кукши Влас, тот что крутился возле моей кузницы постоянно, нашел для себя новую игрушку. Он поддерживал пламя в топке нашей машины, зачаровано наблюдая как та сама пилит бревно. Сначала опасались, что мелкий может покалечится, сунет руку не туда, но пацан показал себя достаточно ответственным, и мы разрешили ему дождаться распила бревна, и потушить машину.

Засыпая, прокручивал в голове мысли о создании котла. Потом перескочил на цветы.

Через неделю надо будет наших девчонок поздравить с Восьмым Марта, а тут флористов не наблюдается, обидно.

Весна в этом году пришла поздно. Только к началу апреля, причем сугробы в лесу еще стояли и дальше. Холодный год будет, авторитетно заявил Буревой. Я трудился на почве создания двигателя, дед создавал саму повозку для трактора. Все-таки основная цель в этом году у нас была механизировать посевную.

Дольше всего я возился с котлом. Он представлял собой в теории отрезок трубы-опоры остановки, заполненный медными трубками. И если трубки я уже наловчился делать, то как заварить трубу, чтобы она не пропускала пар, я изначально не знал. Да еще и топку саму надо придумать, и трубу, и чтобы все это не сгорело к чертям при первом запуске.

Помог мне, как ни странно, Кукша. Он тоже периодически заходил к нам, рассказать о своих поисках соли, да и послушать про нашу машину. В один из вечеров я пожаловался ему на свои затруднения, пацан авторитетно заявил, что отец его сваривал железо влет, причем использовал для этого ту самую болотную руду. Он ее как-то чистил от глины, спекал в мелкие железные стружки, добавлял угля, разогревал сильно заготовки, и ковал. Долго ковал. Делать нечего, пока лежит снег решили пройтись опять к Первушиной болотной делянке. Может, еще лося найдем, а то Машке уже скучно.

На делянке ничего не поменялось с нашего последнего посещения. Набрали еще глины, много в этот раз, приволокли ее в деревню. Я начал свои первые эксперименты в металлургии. Сначала пробовал мыть глину в лотке, как старатели. Получалось не очень, разве что мусор убрал. Начал сначала прокаливать глину, потом опять в лоток с водой. Ненамного лучше. Надо спекать как-то мельчайшие частички металла в более крупные. Решил сделать, как Первуша, но не доводить процесс до конца. Высушил глинистую руду, измельчил ее в пыль, смешал с древесным углем, и сильно прогрел в посуде для плавки стекла. Получился крепкий комок глины. Разбил его опять на мелкие кусочки. Промывка дала небольшую, не больше половины кубического сантиметра, порцию микроскопических ржавых железных стружек. Попробовал сваривать ими два кусочка уголка — получилось очень даже не плохо. Значит, я движусь в правильном направлении. Особенно, когда прокалил эту ржавчину с древесным углем. Мне опять не нравился процесс, долго слишком. Поэтому искал другие способы очистки. На небольших объемах получалось, что наиболее быстро получалось, если мелко перетолочь глину, хорошенько размешать в воде, потом продувать снизу насосом, успевая собирать некое подобие пены на поверхности. Это называлось флотацией, если я не ошибаюсь. И более эффективно проводить ее мыльным раствором. Он-то всяко лучше пузыриться. Пришлось изобретать мыло. Изобретать, правда пришлось немного — Буревой помог, они из масел растительных и животных делали мыло, если было время и много жира. Мыло выходило сильно дорогим в моих условиях.